Ужас в ночи - Эдвард Фредерик Бенсон

В заключение сеанса дух повторил, что в этом доме у него есть дело: некая ситуация или затруднение, с которым он может помочь, и ему удастся донести свое послание яснее, если медиум проведет там сеанс. Чарльз сказал духу, что знает дом, о котором идет речь, и попытается все устроить. Вскоре после этого миссис Форрест вышла из транса – как всегда, совершенно не помня о произошедшем.

Чарльз поведал мне эту историю в точности так, как я ее сейчас описал, и, хотя мне не приходило в голову, что за ситуация или затруднение может потребовать помощи неизвестного мне духа при посредстве незнакомого медиума, все это было так странно, что я предложил Чарльзу привезти миссис Форрест и устроить несколько сеансов. За три дня до назначенной даты Паркс лег в больницу, и я хотел отложить визит, однако сосед, уезжавший на неделю, любезно одолжил мне горничную, и я не стал отменять наш с Чарльзом уговор.

Что до ситуации, с которой мог бы помочь дух, уверяю читателя: я об этом почти не задумывался и предполагал лишь, что дело касается заказанной мне книги о спиритизме, которая никак не шла: с полдюжины черновиков уже отправилось в мусорную корзину.

Мои гости все‐таки приехали другим поездом незадолго до ужина. Пока миссис Форрест переодевалась, я расспросил Чарльза о том, как сейчас обстоит дело.

– Мне известна твоя осторожность и придирчивость в таких вопросах, поэтому я ничего не сообщил миссис Форрест ни о том, что она говорила об этом доме, ни о том, зачем мы сюда едем. Как мы и договаривались, я сказал, что ты – мой близкий друг и безумно интересуешься спиритизмом, однако безвылазно живешь за городом, и выбраться в Лондон тебе трудно, поэтому ты будешь счастлив, если она приедет погостить и проведет несколько сеансов прямо здесь.

– Как думаешь, она узнала дом? – спросил я.

– И бровью не повела. Как я тебе и говорил, после выхода из транса она не помнит ничего из сказанного или написанного. Надеюсь, сегодня после ужина мы устроим сеанс.

– Конечно, если она готова. Я решил, что лучше провести сеанс во флигеле, раз она его так подробно описала. Там тепло – есть центральное отопление и камин. Идти от дома недалеко, и я распорядился смести снег со ступеней.

Миссис Форрест оказалась очень умной женщиной с щедрой долей юмора, со здоровым даром ценить комфорт и с умением поддержать приятную беседу. Ни внешность, ни разум не выдавали в ней человека, который общается с незримым. Несмотря на склонность к полноте, она была порывиста в движениях и совершенно не походила на бледного и загадочного медиума, взгляды на жизнь имела материалистические и очень интересно говорила о своих спиритических способностях.

– Мои дары, какими бы они ни были, не имеют ничего общего с той, что сейчас ест, пьет и разговаривает с вами. Она, как, возможно, говорил вам мистер Хоуп, полностью рассеивается, когда мое подсознание – ведь так сейчас модно выражаться? – связывается с бестелесными сущностями. До тех пор эта дверь закрыта и вновь закрывается после, а я не помню, что говорила и писала. Дух распоряжается моей рукой и голосом – сама я знаю об этом не больше, чем рояль, на котором играют мелодию.

– Говорят, в последнее время вами распоряжается новый дух? – поинтересовался я. Миссис Форрест рассмеялась.

– Лучше спросите мистера Хоупа. Я понятия не имею. Он сказал, что не представляет, кто это. С интересом жду, что дальше. Полагаю, духу нужно привыкнуть ко мне, как привыкают к новому инструменту. Уверяю, мне не меньше вашего хочется, чтобы он мог без труда через меня общаться. Надеюсь, что мы сегодня проведем сеанс.

Разговор перешел на другие темы. Миссис Форрест действительно ни разу не была в Тиллинге. Ее очаровали засыпанные снегом улочки и старинные дома в лунном свете. Понравилась и атмосфера у меня дома – по ее словам, спокойная и доброжелательная, особенно в маленькой гостиной, где мы сидели перед ужином.

Переглянувшись с Чарльзом, я сказал:

– Предлагаю устроить сеанс во флигеле в саду, если вы не против пройтись минутку на свежем воздухе. Это рядом с домом.

– Как вам будет угодно, – откликнулась миссис Форрест, – хотя, на мой взгляд, и здесь условия превосходные.

Выходит, она действительно не знала, о чем говорила в трансе, иначе вспомнила бы собственное описание флигеля в саду. Когда мы перешли туда после ужина, стало очевидно, что у нее нет ни малейшего представления об этом месте, если только она по какой‐то причине не притворяется. Мы устроили все так, как она привыкла.

Читатель, возможно, не знаком с обстановкой на таких сеансах, поэтому я вкратце опишу нашу подготовку. Мы не знали, в какой форме проявит себя дух (если вообще появится), и приготовились сразу описывать происходящее. Мы сели за столик рядом с пылающим камином, миссис Форрест – в большом кресле. Перед ней лежали карандаш и бумага на случай, если дух будет писать рукой медиума. Мы с Чарльзом расположились по обе стороны от миссис Форрест, вооруженные бумагой и карандашами, чтобы записывать ее слова, когда и если (как выражаются юристы) ею овладеет дух. В случае материализации, чего пока не случалось на ее сеансах, мы с Чарльзом договорились делать заметки о том, что видим, а также описывать стук или движение мебели, если такое произойдет.

Мы пригасили лампу, и вокруг фитиля светилось лишь колечко пламени, но красноватое пламя камина, как мы убедились перед началом сеанса, давало достаточно света, чтобы писать и видеть написанное. Иногда огонь вспыхивал, поймав пузырек газа, и ярко озарял комнату. Чарльзу было поручено отмечать по часам и записывать точное время любых проявлений.

Я распорядился, чтобы слуги ни при каких обстоятельствах нас не прерывали, если только мы не позвоним сами: в таком случае следовало ответить на звонок. Перед началом сеанса мы заперли все окна изнутри и закрыли дверь на ключ. Никаких иных мер против жульничества мы не приняли, хотя миссис Форрест предложила привязать ее к креслу. Но в свете камина любое движение было бы настолько заметно, что мы не стали этого делать.

Мы с Чарльзом договорились зачитать друг другу свои заметки и вычеркнуть то, что не записано обоими. Таким образом, описание этого сеанса и следующего основано на наших совместных свидетельствах.

Итак, сеанс начался.

Миссис Форрест с открытыми глазами откинулась на спинку кресла. Руки свободно лежали на подлокотниках. Она закрыла глаза, сотряслась от сильной дрожи, уронила голову на грудь и часто задышала. Вскоре дыхание выровнялось, и она заговорила – сперва едва слышным шепотом, затем высоким пронзительным голосом, совсем не похожим на ее собственный.

На протяжении следующего