Читать книги » Книги » Фантастика и фэнтези » Ужасы и Мистика » Кровавые легенды. Русь - Дмитрий Геннадьевич Костюкевич

Кровавые легенды. Русь - Дмитрий Геннадьевич Костюкевич

Читать книгу Кровавые легенды. Русь - Дмитрий Геннадьевич Костюкевич, Дмитрий Геннадьевич Костюкевич . Жанр: Ужасы и Мистика.
Кровавые легенды. Русь - Дмитрий Геннадьевич Костюкевич
Название: Кровавые легенды. Русь
Дата добавления: 28 февраль 2025
Количество просмотров: 52
(18+) Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту для удаления материала.
Читать онлайн

Кровавые легенды. Русь читать книгу онлайн

Кровавые легенды. Русь - читать онлайн , автор Дмитрий Геннадьевич Костюкевич

Наши предки, славяне, верили в страшных существ, которых боялись до смерти. Лешие, кикиморы, домовые – эти образы знакомы всем с детства и считаются достойными разве что сказок и детских страшилок. Но когда-то все было иначе. Правда сокрыта во тьме веков, ушла вместе с языческими богами, сгорела в огне крещения, остались лишь предания да генетическая память, рождающая в нас страх перед темнотой и тварями, что в ней скрываются.
Зеркала изобрел дьявол, так считали наши предки. Что можно увидеть, четырежды всмотревшись в их мутные глубины: будущее, прошлое или иную реальность, пронизанную болью и ужасом?
Раз… И бесконечно чуждые всему человеческому создания собираются на свой дьявольский шабаш.
Два… И древнее непостижимое зло просыпается в океанской пучине.
Три… И в наш мир приходит жуткая тварь, порождение ночного кошмара, похищающее еще нерожденных детей прямо из утробы матери.
Четыре… И легионы тьмы начинают кровавую жатву во славу своего чудовищного Хозяина.
Четверо признанных мастеров отечественного хоррора объединились для создания этой антологии, которая заставит вас вспомнить, что есть легенды куда более страшные, чем истории о Кровавой Мэри, Бугимене или Слендере. В основу книги легли славянские легенды об упырях, русалках, вештицах и былина «Садко».

1 ... 58 59 60 61 62 ... 126 ВПЕРЕД
Перейти на страницу:
в него и сделать с ним что захочет. Без этих камней он как воздушный шар без балласта, ветер способен его унести в любую даль. Понимаешь, о чем я? Ничего, потом поймешь. Теперь ее камни у тебя, и ты можешь дать ей почувствовать себя через них. Пусть она тебе бывшая мать, но все-таки мать, а значит, она у тебя в долгу и в плену. Когда захочешь передать ей себя, то сделай так. Вспомни, что ты ее ненавидишь, пожелай передать ей твою ненависть – во всю ширь и глубь, до самого дна, собери свою ненависть на кончике языка. Собери ее в жгучую каплю смертельного яда – и оближи камни. Оближи! Пусть кошмар твоей ненависти вольется в нее. Давай, девочка моя!

Верочкин язык просунулся наружу, удлиняясь, будто ползущая меж губ серая змея. Плоть уже подстраивалась под условия той стороны, где оказалась Верочка, уже вплелась в ее законы и могла позволить себе то, на чем прежде лежал запрет. Необычайно длинный и гибкий язык выползал из Верочки. Он медленно вился на весу, радуя Верочку пластикой своих извивов, необычайной свободой движений. Язык коснулся сразу всех трех предметов на ладони у чудовища, облизал их с одной и с другой стороны. Льдистые искры мерцали у девочки в глазах. В миг, когда язык коснулся предметов, испарилась их белизна, предметы стали прозрачны, словно льдинки, и вместо цветных отсветов отбросили густые черные тени.

В этот момент Ксения, сидевшая на полу перед затянутым паутиной входом в туннель, схватилась за голову руками. Небывалой силы спазм пронзил ее. Боль выплеснулась изо рта и ноздрей черными брызгами. В груди рождалась пустота, из темных ее глубин полз ужас, подобный потоку червей и сороконожек. Бесчисленные кольчатые сегменты и лапы ужаса касались ее изнутри. Пустота в груди все ширилась, и Ксенино «я» висело над ней, как осужденный на казнь повисает в петле над распахнутым под ногами люком эшафота. Пальцы, сжимавшие голову, проходили сквозь мягкие кости черепа в самый мозг, ветвились там, пускали побеги, принося вместо облегчения новые страдания. Ксения хотела оторвать руки от головы, но не могла. Тело не подчинялось ей. Оно повалилось на бок и корчилось на полу. Внутри Ксении распускались бутоны ненависти, разделялись на черные лепестки, сочились ядовитым нектаром опустошающей жути, которая облизывала ее холодным языком, сдирающим с нее, будто кожу, поверхностные слои человечности, обнажая кровоточащее мясо обезумевшего внутреннего существа.

Посреди этого кошмара Ксении мерещился знакомый голос страшного человекодерева, которое увело ее Верочку в мир живой смерти, где обитает сказка:

«Так, девочка моя, так! Отдай ей всю твою ненависть, до последнего черного осадка. Прокляни ее, и пусть она задыхается в твоем проклятии, как в могильной яме. Черпай росу тьмы, черпай слизь ужаса и выплескивай на нее».

Рудиментом разрушенного человеческого мышления сквозь Ксенино сознание прозмеилась мысль: «За что?» – и что-то внутри Ксении дико захохотало в ответ на эту вопиющую нелепость, затряслось от хохота и мучительных конвульсий.

Как можно спрашивать «за что?», когда попадаешь в страшную гравитацию сказки, где нет привычной логики, нет закономерностей, нет ничего, на что можно опереться, где детский абсурд желаний пожирает тебя со всеми твоими «да» и «нет», «действительно» и «недействительно», «истинно» и «неистинно», «возможно» и «невозможно», «обоснованно» и «необоснованно».

Откуда в этом хаосе взяться ответу на вопрос: за что?

Извиваясь в корчах, Ксения подползла к источнику света – единственному источнику света в этой внутриутробной камере. Неимоверным усилием оторвала руки от головы, выдернула пальцы-ветви из мозга и сознания, протянула их к свету. Взяла сгусток света трясущимися руками, будто плод райского дерева – древа познания добра и зла, – и вгрызлась в него, чтобы соком и мякотью утолить боль и безумие, пожиравшие ее изнутри.

Ксения грызла зубами зажженный ночник, не понимая, что она делает. Ломкий пластик хрустел на зубах, впиваясь в плоть остриями обломков. Ксения глотала свою кровь, словно сок целебного фрукта.

Кажется, становилось легче. А может быть, облегчение только мерещилось посреди кислотно-едкого беспощадного ужаса, в котором она утопала. Камнем шла ко дну. Пронизывала одну за другой мучительные стадии глубинного мрака.

Оттуда тянулись к ней руки мертвецов – взрослые, детские, мужские, женские, старческие. Все худые, удлиненные, истонченные. Ощупывали ее паучьими лапами пальцев, будто слепцы, читающие шрифт Брайля.

С прикосновением каждого пальца она мертвела, словно палец, как пиявка, высасывал из нее частицу жизни. Шепот мертвых вился тонкими жгутиками, заползал в уши, разветвлялся между черепом и мозгом. А Ксения все продолжала проваливаться в безумную черноту.

Продолжала до тех пор, пока Верочка не втянула свой язык, облизав напоследок губы, как будто только что слопала самую желанную запретную сладость.

Тогда Ксению выбросило из кошмара, и она с отупелым облегчением распласталась на полу, подавленная и опустошенная.

Верочка сгребла три волшебных камушка с ладони твари. Зажала их в кулаке с радостью маленькой собственницы. Ей казалось, что она сжимает маленьких пушистых птенцов, или скользких слизней, или ночных мотыльков – что-то живое, трепещущее, хрупкое, но пронырливое и живучее.

Злая, наивная и в то же время блудливая улыбка-червячок выгнулась на синевато-бледных детских губах.

Часть вторая

Пока полиция билась в глухую стену, пытаясь отыскать след пропавшего ребенка, семилетней Верочки, ее обезумевшую мать Ксению Пятницкую держали в психиатрической клинике имени Ганнушкина.

Алена рассказала все, что знала о Ксении, своему дяде Герману Ковенацких, и ему крайне любопытным показался рассказ племянницы.

Другому на ее месте Герман не поверил бы, но у Алены светлая голова, трезвый рассудок и, главное, здоровый скепсис. Уж он-то знал ее хорошо. К тому же она добыла свои слишком странные сведения с помощью методики, которую он сам и разработал. Разработал вместе со своим старым другом Антоном Решетовым.

Свою методику Ковенацких с Решетовым назвали «Психосоматическая техника информационного сканирования», а попросту окрестили ее «Гностическим Пылесосом».

В начале восьмидесятых годов, когда в советской Москве множились подпольные эзотерические кружки и общества, Герман и Антон, тогда студенты биофака МГУ, были известны в среде московских мистиков-нонконформистов в качестве гностиков. Они сами предпочитали представляться именно так: «Мы – гностики». В них видели продолжателей традиций гностических сект второго – третьего веков, последователей Маркиона, Сатурнина, Василида, Карпократа и прочих еретиков, которые скрещивали христианство с учением о Плероме, Эонах и Демиурге. Но друзья интерпретировали гностицизм достаточно вольно и своеобразно. Оба были одержимы идеей разработки эффективных эзотерических методов познания, способных добывать информацию из таких темных щелей бытия, куда простым смертным проникнуть невозможно.

Друзья ставили на себе рискованные и опасные эксперименты, чтобы расширить и

1 ... 58 59 60 61 62 ... 126 ВПЕРЕД
Перейти на страницу:
Комментарии (0)