Колодец желаний - Эдвард Фредерик Бенсон

на лужайке в окружении клумб. За ним был холм со следами давних карьерных разработок; я говорю «давних», потому что отвесные склоны рукотворного оврага успели зарасти плющом и брионией, а на дне собралась вода. За лужайкой, образуя естественную границу, зеленела рощица – сплошь березы и грабы; полукругом она огибала поляну, где стоял очаровательный особнячок. Сам он, густо оплетенный жимолостью и ампельными фуксиями, производил впечатление необитаемого; из труб не шел дым, окна были закрыты ставнями. Мы пошли вдоль низкой изгороди, свернули за угол; здесь догадка наша подтвердилась, ибо у калитки мы увидели объявление о сдаче в аренду вместе с мебелью и адрес агента в Сент-Карадоке.

– Да ведь это просто карманный рай! – воскликнул я. – Почему бы нам…

Фрэнк перебил меня.

– Конечно, нет ни единого аргумента против. Наоборот – все аргументы исключительно за. Управляющий сказал мне, что со следующей недели в гостинице ожидается наплыв постояльцев, и спросил, на какой срок мы намерены остаться. Завтра с утра этим делом и займемся – найдем агента и ключи.

Ключи, полученные нами уже следующим утром, открыли, что внутреннее очарование особнячка вполне под стать внешнему; агент вдобавок обещал подобрать для нас прислугу, и это было замечательно. Порекомендовал он дородную и расторопную местную жительницу с юной дочерью; эта женщина обязалась являться в дом рано утром, оставаться до вечера, подавать нам ужин и после этого возвращаться к себе в Сент-Карадок. Притом она была готова приступить к своим обязанностям сразу же, как только мы обговорим условия аренды; только, добавила она, пусть джентльмены не рассчитывают, что она будет ночевать в доме. От расспросов мы воздержались: поверили агенту на слово, что женщина эта чистоплотная и умелая кухарка, и вообще сведуща в хозяйственных делах. Через два дня мы вступили в права временного владения. Арендную плату владелец запросил удивительно скромную; я со своей вечной подозрительностью уже рисовал себе отсутствие водопровода, уже видел кухонную плиту, что, сама раскаляясь докрасна, не дает тепла духовке, из которой веет арктическим холодом. Но в доме мы не сделали ни единого удручающего открытия; миссис Феннелл отвинчивала краны и манипулировала заслонками, а затем, деловито пройдясь по дому, торжественно гарантировала нам полный комфорт.

– Только, джентльмены, на ночь я к себе домой стану уходить, – повторила она. – С утра будет вам горячая вода, будет завтрак накрыт – аккурат к восьми часам.

Мы переселились после полудня. Наш багаж доставили часом ранее; когда мы прибыли, чемоданы уже были распакованы, вещи разложены по ящикам комода, а в гостиной нас ждал чай. Эта гостиная, смежная с ней столовая и небольшой холл с паркетным полом располагались на первом этаже. К столовой примыкала кухня, оснащение которой миссис Феннелл нашла удовлетворительным. На втором этаже помещались две спальни, над кухней – две маленькие комнатки для прислуги (по условиям договора им было суждено остаться необитаемыми). Каждая спальня имела дверь в общую ванную; словом, для двух друзей в доме имелся необходимый минимум – и ровно ничего лишнего. Миссис Феннелл подала нам превосходный ужин (все блюда были просты и очень вкусны), к девяти вечера заперла дверь, ведшую из кухни прямо в сад, и покинула нас.

Перед сном мы решили прогуляться среди цветов; мы изумлялись нашей удаче. Управляющий не лукавил: гостиница была уже полна народу, сейчас в столовой (рассуждали мы) стоит гул голосов, в гостиной не найти свободного местечка – короче, мы сделали прекрасный выбор, совершенно правильно поселились в этой уютной тиши, в этой обители комфорта, с собственной ненавязчивой прислугой, которая приходит на рассвете и уходит на закате. Оставалось только выяснить, проявит ли завтра пунктуальность сей образчик совершенства, столь искусный в поварском деле.

– Не понимаю, почему бы миссис Феннелл с дочерью не поселиться на время здесь же, в доме, – сказал Фрэнк. – В деревне ведь они живут совсем одни. Разве не лучше было бы им запереть пока свой коттеджик и не утруждать себя дальней прогулкой каждое утро и каждый вечер?

– Стадное чувство, – пояснил я. – Им удобнее и легче среди людей – простых людей, которые всегда рядом, под боком. А мне легче, когда я знаю: рядом никого нет. Мне легче, когда…

Я не договорил. Мы как раз свернули к калитке, где еще недавно красовалось объявление о сдаче внаем, и мой праздный взор заскользил по лугу, окаймленному черной бахромой дальнего леса. Луг лежал в низменности; лес возвышался над нами. И вот в этом лесу вспыхнул огонек. Был он мгновенный, словно кто-то чиркнул спичкой, и она сразу погасла. Не долее секунды я наблюдал его, однако успел сообразить, что огонек возник в самом лесу, в чаще, ведь на фоне этой мерцающей полосы чернели силуэты сосен.

– Ты видел, Фрэнк? Видел? – воскликнул я.

– Что? Свет в лесу? Ну да, он появлялся уже несколько раз. Всегда на мгновение – потом неизменно гаснет. Должно быть, фермеры домой возвращаются.

Объяснение показалось мне логичным; мой разум ухватился за него по причине, корней которой я не стал доискиваться. И впрямь, кому же и пробираться через лес, как не сельскохозяйственным рабочим? Весь день они трудились на фермах – тех, что находятся дальше, на возвышенности, а теперь спешат в сенткарадокский «Красный лев», пока он не закрылся.

Назавтра миссис Феннелл, принесши горячую воду, заставила меня очнуться от глубокого сна. Пробудился я не сразу: я довольно долго втаскивал себя в мир бодрствующих. Снились же мне вещи темные и мрачные, а также места, полные опасностей; я видел их четко. Я проспал около восьми часов без перерыва, но почему-то не чувствовал себя отдохнувшим. Фрэнк за завтраком был молчаливее обычного, однако мы уже строили планы на день. Фрэнк предложил снова обследовать лес, я хотел заняться своей книгой; после обеда и до чая мы решили поиграть в гольф. Прежде чем Фрэнк ушел, прежде чем я засел за работу, мы прогулялись по саду, который был еще погружен в безмятежную дрему под жарким утренним солнцем, и вновь поздравили самих себя с тем, что отказались от гостиницы в пользу этого дома. Мы даже спустились к пруду, где я и оставил Фрэнка и направился в дом, а Фрэнк, не желая откладывать поиски, зашагал по заросшей тропе к роще берез и грабов, уже мною упомянутой. Не успел я еще пересечь лужайку, как услышал голос Фрэнка.

– Поди сюда на минуту! – крикнул мой друг. – Я нашел кое-что занятное!

Я вернулся, пробрался меж деревьев и увидел, что Фрэнк застыл возле огромного куска черного гранита, чья замшелая верхушка торчит из густой травы.

– Это монолит, – заговорил Фрэнк в возбуждении. – Вроде тех, из круга. Возможно, здесь тоже был выложен круг; возможно, это камень из капища. Смотри,