Виктор Песиголовец - Деяния ангелов

Я не стал ничего говорить Виве. Не хотелось давать ей лишний повод для переживаний, она и так расстроилась из-за того, что мы не попали в храм.

Девушка долго возилась с моей одеждой — стирала, сушила утюгом. Потом принялась готовить суп и какой-то сложный пирог. И все время о чем-то сосредоточенно думала, изредка бросая в мою сторону рассеянные взгляды.

Чтобы не путаться к нее под ногами и чем-то занять себя, я перебрался в гостиную и включил телевизор. Но смотрел недолго — глаза мои вдруг начали слипаться. Сил хватило лишь на то, чтобы перейти в спальню и упасть на кровать.

И я сразу очутился в городе. Не знаю, в центре или на окраине. Он был вполне обычным, хотя некоторые его особенности казались странными. Не очень ухоженный, многолюдный, запруженный небольшими причудливыми автомобилями и велосипедами. Высоченные многоэтажные здания с огромными окнами чередовались с потрепанными ветром пятиэтажками. Яркие, красочные витрины многочисленных магазинов резали глаза и вместо того, чтобы прельщать, отпугивали.

Оглядевшись, я увидел неподалеку небольшой зеленый сквер, возле входа в который располагалась большая овальная клумба с множеством желтых, красных, синих и белых цветов.

Мимо меня беспрерывно сновали небрежно одетые люди. Сначала я не обращал на них внимания, но потом стал приглядываться, и понял, что большинство — азиаты, скорее всего, китайцы или корейцы. Попадалось также немало мужчин и женщин славянской наружности. Прислушавшись к речи прохожих, я поразился ее многообразию. Одни говорили на русском, другие — на украинском, третьи — на неизвестном мне языке. Господи, куда меня занесло?

Немного потоптавшись на месте, я не спеша двинулся к скверу. И тут мне на глаза попался большой баннер, установленный на крыше невысокого мрачного здания. На баннере был изображен узкоглазый мужчина средних лет в светлой рубашке. На его губах играла ласково-презрительная усмешка. В одной руке он держал букет алых роз, в другой — очки. Надпись, расположенная поверху баннера, гласила: «Лучшего мэра нам не надо!». Я застыл на месте, как вкопанный: если мэр — китаец, значит, это китайский город, но почему надпись сделана на русском языке? Или китайцы перешли на русский?

Толком не осознавая, что делаю, я вошел в настежь распахнутые двери продуктового магазинчика, который увидел перед собой. Все три продавщицы, работающие здесь, имели ярко выраженные черты азиаток и общались с покупателями на ломанном русском языке.

Выскочив из этого заведения, я тут же залетел в другое. Над его входом пестрела затейливая вывеска: «Ориент-брат». Два продавца — худой мужчина-китаец и крепкая женщина-славянка — торговали бижутерией. Они дружно протянули ко мне руки, но не успели ничего сказать — я круто развернулся и выбежал на улицу.

Остановился на тротуаре, повернул голову сначала в одну, потом в другую сторону — куда же рвануть? Ага, вон недалеко здание, выкрашенное ядовито-желтой краской, с двумя колоннами, на одной из них — какая-то синяя табличка. Приблизившись, я стал смотреть, что на ней написано. И совсем растерялся. На табличке значилось: «Харківська музична школа номер 3». Черт возьми, так я в Харькове? Да не может быть! Я что, разучился читать или стал терять зрение? Наверно же, не харьковская, а харбинская музыкальная школа? Я еще раз прочитал надпись. Нет, все таки харьковская! Да и буквы же наши — кириллица! Мать честная, как это все понимать? Что-то тут не так, явно не так!

Рядом по тротуару ковылял сухощавый мужичок славянской наружности, я бросился к нему. От неожиданности он отпрянул и, взглянув на меня с подозрением, остановился.

— Дорогой мой человек! — взмолился я, прикладывая руку к груди. — Прости, ради Бога за такой вопрос! Скажи мне, что это за город?

Мужичок растянул губы в насмешливо-сочувственной улыбке и изрек:

— Да, славно ты, видать, погулял, коли потерял всякий ориентир! Ты, браток, в Харькове!

— Ну, в смысле в Украине? — запинаясь, переспросил я.

— Нет, блин, в Гондурасе! — отрезал мужик и, хлопнув меня по плечу, потащился своей дорогой.

Но даже слова случайного прохожего не убедили меня до конца, что этот город, наполненный азиатами, — вторая столица Украины.

Поразмыслив, я решил зайти еще в один магазин — в супермаркет. Мне хотелось увидеть, какой валютой рассчитываются люди за свои покупки. Долго искать его не пришлось.

Войдя, я остановился в холле возле касс и сделал вид, что кого-то поджидаю. А сам краем глаза стал следить за тем, как расплачиваются покупатели. Но никаких денег так и не увидел. Кассиру предъявляли пластиковые карточки или что-то похожее то ли на малюсенькие калькуляторы, то ли на миниатюрные мобильные телефончики.

На улице я подошел к первой попавшейся даме и вежливо задал ей вопрос:

— Скажите, пожалуйста, как можно попасть в харьковскую мэрию?

Разговорчивая женщина подробно объяснила, как туда добраться, сколько остановок нужно проехать на общественном транспорте.

Итак, сомнений больше не осталось: я действительно в Харькове! Но почему он — не он? Не прежний? И почему большинство его жителей — азиаты?

Быстрым шагом я направился к арке, служащей воротами в сквер. Впопыхах наступил на какую-то кочку или кому-то на ногу, споткнулся, охнул и…

— Тебе плохо, Ванечка?

Я открыл глаза. Возле меня лежала Вива.

— Нет, все в порядке, — пролепетал я и потер рукой глаза, стряхивая с себя остатки сна.

— Пришла позвать тебя перекусить, а ты спишь. Решила тоже прилечь да немного вздремнуть, — девушка приподнялась и стала рассматривать мою забинтованную ладонь. — Сильно болит?

— Ничего у меня не болит! — я тоже привстал, опершись на локоть.

— Тогда почему ты кричал? Что-то плохое приснилось?

Я озадаченно почесал затылок:

— Понимаешь, приснился мне Харьков, но почему-то полный китайцев…

Вива прыснула смехом, но тут же взяла себя в руки, сделала серьезное выражение лица. Однако веселый огонек в ее глазах так и не погас.

— Это вещий сон. Я тоже такой видела. Так что мне все понятно…

— Что тебе понятно? — переспросил я, ожидая разъяснений. — Почему большинство жителей украинского города — китайцы?

— Не большинство, а почти половина, — уточнила она. — И они не все китайцы, среди них немало вьетнамцев, выходцев из Лаоса, Камбоджи…

— А как так получилось, что все эти ребята перебрались к нам? — допытывался я. — Как они сюда попали?

— Сначала ехали кто как — и легально, и нелегально. — Тыльной стороной ладони девушка отерла с моего лба капельки пота. — Потом правительство официально разрешило им переселяться.