Кровавый дождь. Ключ к разрушению - Анастасия Король

Тяжелая дверь с глухим ударом закрылась за их спинами.

Михаил опустил глаза на полукруг трибун, на которых восседали двенадцать членов правления – главные умы Святой земли. Михаил столкнулся с ошарашенным взглядом Константина: канцлер тоже не ожидал увидеть… чудо – по-другому это было сложно назвать.

Все остальные были хоть и напряжены, но спокойны. По-видимому, мантры вспыхнули во время Кровавого дождя.

– Прошу всех сесть, – донесся до ушей голос канцлера.

Михаил моргнул, вырываясь из своих мыслей, огляделся, не зная, что делать, и так и остался стоять у двери. Все остальные расселись.

Михаил нашел взглядом отца и спросил себя, а знал ли он, что Амаэль мертв. Судя по его взгляду, знал.

– Кровавый дождь ознаменовал открытие врат Ада. Отныне демоны на свободе. У меня один вопрос: кто несет ответственность за это? – Канцлер обвел взглядом присутствующих, останавливаясь на каждом, словно ждал, что кто-то сознается. Вопрос канцлера застал Михаила врасплох. Разве мог человек открыть врата Ада? Такие сумасшедшие вообще существуют? Хотя Михаил знал, что люди способны и не на такое. – Не так много человек знало, как именно это можно сделать. Каким образом главный секрет Святой земли вышел за пределы этих стен?

Михаил ошарашенно замер у двери. Дыхание перехватило: так Совет все это время знал, как открыть врата в Ад?

Напряжение опустилось на зал и высосало из него весь кислород. Мантры на стенах мерцали, словно были сотканы из синего огня.

– А разве это не очевидно? «Белый свет», – встал со своего места отец Михаила. – Они давно нам уже как кость в горле. Отступники. Наш позор. Предатели Святой земли. Но врата Преисподней не открылись окончательно. Ритуал был прерван. – Все повернули к нему головы. Отец как ни в чем не бывало облизал палец и перевернул страницу древнего фолианта. – Если верить оригинальному Святому писанию, то если бы врата Ада открылись окончательно, то Кровавый дождь шел бы не несколько минут, как это было, а несколько часов. И есть другой фактор: мантры Эль-Гаара горят только в зале Советов. Согласно древним фолиантам, Замок правительства до того, как Феодосия заперла демонов в Аду, был оплетен мантрами, шпили храма его светились…

– То есть вы предполагаете?.. – перебил его Феофан, сидящий на первой трибуне.

– Я уверен, что ритуал по открытию врат не был завершен. Сейчас часть демонов вырвалась из Ада, но бо́льшая часть все же осталась за границей нашего мира. Остается молиться, чтобы Владыка Ада, Дьявол, Повелитель демонов, Сатана… его называют по-разному, не успел выбраться из Преисподней.

– Так берегиня мертва? Из-за этого врата не открылись полностью?

– Не могу знать, – махнул плечами отец.

– Подождите, – сделал шаг вперед Михаил. – О чем вы? Какое отношение берегиня имеет к открытию врат?

Отец повернул голову к нему и вздохнул.

– Берегиня – ключ к вратам Ада. Феодосия смогла закрыть их через себя, и открыть их можно с помощью новой берегини. Именно поэтому Святая земля уничтожала берегинь в течение последних семисот лет, но…

Отец замолчал и посмотрел на канцлера Константина. «Но» зависло в воздухе. Михаил почувствовал, что он умолчал о чем-то важном. Они все – он оглядел зал – знали больше, чем говорили сейчас.

Михаил потер лоб. Он не понимал, что происходит. Все, что он знал о Святой земле, сегодня рухнуло. И он стоял на руинах этого мира.

Канцлер Константин выпрямился:

– Если врата Ада не открылись, то злоумышленники могут это сделать в любой момент, пока жива берегиня.

Константин посмотрел через плечо на Михаила. Пронзительный взгляд серых глаз впился в него.

– Я выношу на обсуждение предложение: погибшего Амаэля на посту главэкзорца заменит Михаил Вердервужский.

Михаил задержал дыхание, прежде чем переспросить:

– Что?

Канцлер Константин отвернулся от него и подошел к горящей на полу пентаграмме, окруженной мантрами.

– Он – наследник древнейшего рода чистокровных экзорцистов. Его предки владели искусством владения демоническим мечом.

– Поддерживаю, – произнес Левиафан.

– Я за, – произнес Александр.

– Я согласен, – прокрякал, казалось бы, спящий на своем месте патриарх.

– Я против! – вскрикнул отец. – Он не готов.

Все остальные в унисон произнесли: «Поддерживаю».

От напряжения в голове зазвенело.

– Большинством голосов решено. – Канцлер вскинул руки и быстро, словно тренировался каждый день, провел комбинацию сложных мантр пальцами и взмахами рук. Знаки вспыхивали в воздухе и оседали по кругу в центре пентаграммы. Все это поддерживалось гортанным пением.

Константин взмахнул рукой, резко сел и ударил последней мантрой в пол. Ударная волна подняла столб ветра. Окровавленный плащ канцлера взметнулся от этой силы. Михаил поднял локоть, прикрывая лицо.

Все вокруг вспыхнуло огнем мантр.

Михаил задрожал от переполнившей помещение энергии. Тело затрепетало.

Канцлер поднял руку, и алый свет, словно магнит, начал собираться, формироваться.

Его ладонь сжалась на появившейся рукояти меча. Тяжело дыша, Константин выпрямился и воздел меч над головой.

Ветер стих.

На помещение опустилась звенящая тишина.

Все до единого смотрели на легендарное оружие. Меч, охваченный черной энергией; меч, когда-то принадлежавший героям-экзорцистам; меч, способный убить высшего демона.

Демонический меч.

Канцлер задержал на нем восхищенный взгляд. Он прокрутил меч в воздухе, и от лезвия еще долю мгновения можно было увидеть след тени в воздухе. Оценив красоту и легкость древнего, когда-то принадлежащего демону меча, он повернулся к Михаилу и встретился с ним решительным взглядом.

Михаил втянул воздух через нос.

«Неужели?»

– По нашим законам демоническим мечом может владеть только главэкзорц. Михаил, я назначаю тебя главэкзорцем Святой земли вместо Амаэля Вердервужского. Ты достойно показал себя в качестве кап-экзорца первого ранга и командира Теневого отряда. Я уверен, ты сможешь в это тяжелое для нашего мира время повести за собой гвардейцев Святой земли, нет… экзорцистов.

Сердце Михаила бешено гнало кровь по венам. Горячий пот выступил на висках. Каждый гвардеец мечтал стать главэкзорцем. Это высшая заслуга. Это власть. Надо быть глупцом, чтобы отказаться от должности даже в столь тяжелое время.

Михаил рухнул на одно колено и склонил голову.

– Моя жизнь принадлежит вам, канцлер. Клянусь служить Святой земле верой и правдой, оберегать спокойствие людей от тьмы. До конца дней моих.

Канцлер острием меча очертил знак света.

Прошептав древнейшую мантру, он направил вспыхнувший в воздухе знак на поднявшего лицо Михаила.

Синий свет обжег кожу на шее. Михаил вздрогнул, но не проронил ни звука. Письмена разбежались от шеи по телу огнем, образуя узоры. Знак экзорцистов на груди, который