Даринда Джонс - Первая могила справа

Билли был индейцем, который лет семь назад покончил с собой в тюрьме. Я пыталась уговорить его перейти, но он настоял на том, чтобы остаться и убеждать других не повторять его кретинскую ошибку. Его слова. Я часто гадала, каким же образом ему это удается.

В ответ на мой комплимент он застенчиво улыбнулся. Несмотря на то, что призраки худеть не могут, он казался стройнее. Наверно, я чего-то не знала. Как бы то ни было, выглядел Билли хорошо.

Он шутливо толкнул меня локтем:

— Ох уж эти твои фокусы с телефоном.

— Приходится изворачиваться, мистер Невидимка, иначе меня посадят в психушку за то, что я разговариваю сама с собой.

Он рассмеялся:

— Ты пришла, чтобы залезть ко мне в штаны?

— А что, так заметно?

— Я на это рассчитывал, — с грустью в голосе ответил он. — Вечно ко мне тянет всяких сумасшедших.

Я глубоко вздохнула и собиралась было разыграть сцену, достойную «Оскара», — притвориться обиженной, с таким чувством, с такой жизненной убедительностью, — как вдруг выкликнули мое имя.

— Ой, мне пора. Когда увидимся?

— Увидимся? — переспросил Билли, когда я встала, чтобы идти за надзирателем в комнату свиданий. — Как тебя можно не увидеть? Ты яркая, как тюремный прожектор.

Я хихикнула, обернулась, но он уже исчез. Мне он очень нравился.

Я зашла в седьмую кабинку. Напротив меня сидел неуклюжий мужчина лет сорока, рыжий, с голубыми глазами. Не то университетский преподаватель, не то бездельник с пляжа. Нас разделяло толстое стекло, для надежности затянутое проволокой. Разумеется, я тут же задалась вопросом, как они протянули сюда проволоку и так ровно ее уложили, но сейчас не время думать о пустяках. Мне, черт возьми, нужно работать. А не отвлекаться на всякие там решетки.

Мистер Уир с любопытством меня рассматривал с той стороны — не из потустороннего мира, а из-за стекла. Я взяла трубку. Интересно, сколько уже человек прикасались к ней и соблюдали ли они гигиену.

— Здравствуйте, мистер Уир. Меня зовут Шарлотта Дэвидсон. — На его лице ничего не отразилось. Мое имя явно не произвело на него впечатления.

В соседнюю кабинку вошел заключенный, и мистер Уир с опаской оглянулся на него; другие уже казались ему врагами, он постоянно был начеку, в любую минуту готов защищаться. Этому человеку не место в тюрьме. Он никого не убивал. Я понимала: он невиновен. Это так же ясно, как то, что заключенный в соседней кабинке на самом деле преступник.

— Боюсь, у меня для вас плохие новости. — Я примолкла, и он повернулся ко мне. — Вчера вечером ваши адвокаты были убиты.

— Мои адвокаты? — наконец заговорил он. Потом до него дошел смысл сказанного, и его глаза округлились от удивления. — Как, все трое?

— Да, сэр. Мне очень жаль.

Он уставился на меня так, будто я просунула руку за стекло и дала ему пощечину. Едва ли он заметил, что это невозможно, потому что там проволока и все такое. Помолчав, мистер Уир поинтересовался:

— Как это случилось?

— Их застрелили. Мы считаем, что убийство как-то связано с вашим делом.

Эта новость ошеломила его еще больше.

— Их убили из-за меня?

Я покачала головой.

— Мистер Уир, тут нет вашей вины. Вы же это понимаете, правда? — Он не ответил, и я продолжала: — Вам в последнее время угрожали?

Он скептически фыркнул и обвел рукой комнату, демонстрируя, что и кто его окружает.

— Вы имеете в виду, помимо тех угроз, которые я получаю каждый день?

Верное замечание. Жизнь в тюрьме не сахар.

— Если честно, — призналась я, — мне кажется, что едва ли эти люди станут тратить время на угрозы. Судя по тому, что произошло за последние двадцать четыре часа, они действуют более решительными методами.

— Ничего себе. Кому же могло прийти в голову убить трех адвокатов?

— Мистер Уир, просто будьте осторожны. Мы со своей стороны работаем над делом.

— Постараюсь. Их смерть — настоящее горе для меня, — вздохнул он, почесывая редкую щетину. Потом потер глаза.

Он устал, измучился, отбывая наказание за преступление, которого не совершал. Я сочувствовала ему сильнее, чем хотелось бы.

— Они мне очень нравились, — сказал он. — Особенно эта милая мисс Эллери. — Уир положил руки на стол, стараясь унять волнение. — До чего была хороша! Любо-дорого смотреть.

— Да, она была очень красивая.

— Вы дружили?

— Нет-нет, просто я видела ее фотографии.

Никогда толком не понимала, как объяснить мою связь с умершими. Одна-единственная обмолвка могла на годы отравить мне жизнь. Без преувеличения.

— И вы приехали меня предупредить, чтобы я был осторожен?

— Я частный детектив, вместе с полицией расследую это дело. — При слове «полиция» он ощетинился. Мне трудно его винить. Хотя и полицию я винить не могу. Все улики указывали на него.

— Вам что-нибудь известно об осведомителе, который в день убийства попросил Барбера о встрече?

— Осведомителе? — переспросил Уир и покачал головой. — И чего он хотел?

Я вздохнула и, прежде чем ответить, внимательно посмотрела на мистера Уира, пытаясь понять, как много могу ему рассказать. Это его дело. Если кто и заслуживает знать правду, так это он. Но все же у меня в голове мигал знак «Соблюдай осторожность!». Значит, либо нужно было следовать предостережению, либо наконец подействовала пятая чашка кофе.

— Мистер Уир, я ни в коем случае не хочу внушать вам безосновательную надежду. Шансы на то, что это правда, близки к нулю. Но даже если так, то, вероятнее всего, мы не сможем ничего доказать. Вы меня понимаете?

Он слегка кивнул.

— В двух словах — тот человек сообщил Барберу, что вы невиновны.

На долю секунды веки Уира дрогнули, но он справился с волнением.

— Он сказал, что судья упрятал за решетку не того человека и у него есть доказательства.

Несмотря на мое предупреждение, в глазах Уира загорелась надежда. Я это видела. Но понимала и то, что он рад ей не более, чем я сама. Наверно, ему приходилось разочаровываться бессчетное количество раз. Я даже не могу представить, до чего обидно сесть в тюрьму за преступление, которого не совершал. У Уира есть все основания не питать особых иллюзий по поводу властей.

— Так чего же вы ждете? Займитесь им.

Я почесала лоб.

— Он мертв. Вчера его тоже убили.

Спустя минуту напряженного молчания Уир тяжело вздохнул и откинулся на стуле, до предела растянув телефонный провод. Я видела, что его охватила досада.

— Что все это значит? — с горечью спросил он.

— Точно не знаю. Мы как раз пытаемся разобраться. Но я сделаю все возможное, чтобы вам помочь. Будет ли прок от моих стараний — уже другой вопрос. Отменить приговор чертовски трудно, не говоря уже об уликах.