Серебряный Ашолотль - Анна Альфредовна Старобинец
Серебряный Ашолотль читать книгу онлайн
Об изнанке реальности и о реальном мире, который куда страшнее потустороннего.
«Шолот – в ацтекской мифологии демон с собачьей головой, покровитель уродов и монстров, проводник в мир мертвых. По одной из древних легенд, в начале времен Шолот совокупился с Ледяной Саламандрой, умевшей находиться в огне, не сгорая, а также с Огненной Рыбой, умевшей поджигать море, и втроем они породили дитя, которое стало бессмертным, ибо умирая, не умирает, но перерождается в нечто иное. Однажды дитя Шолота проголодается и превратится в того, кто сожрет весь мир – и после ряда эпидемий и войн настанет конец времен. Согласно древнему календарю ацтеков, конец времен случится в этом году».
Анну Старобинец называют королевой хоррора за мрачные антиутопии для взрослых читателей. С ее творчеством знакомы все ценители магического реализма, а некоторые критики считают, что именно с нее начинается традиция нового русского ужаса. Сама же писательница говорит, что использует фантастику только для того, чтобы точнее рассказать о том жутком, что таится внутри нас.
Три факта:
1. В сборник вошли как ранее неизданные, так и новые рассказы королевы русского хоррора. В аудиокниге голосом автора озвучены «Инкуб», «Линия матери» и «Крио».
2. Леденящая душу притягательная проза о конце света, который уже почти наступил.
3. Иллюстрации Ольги Медведковой.
– Для начала научись называть вещи своими именами, Шимон, – продолжая глядеть на Шимона в упор, сказал продавец.
«Разве я называл ему свое имя? Откуда он знает, что я Шимон?»
– Твое имя написано на тетради, – сказал продавец, как будто услышал Шимоновы мысли. – Не дырка, а лунка. Не пластмассовая рыбка – а воблер, или блесна, или поппер. Пластмассовых рыбок мы тут не продаем. И не удочка, а складной спиннинг. А если по уму – то для зимней рыбалки не спиннинг лучше, а это.
Он подвел Шимона к металлической конструкции с красным флажком, напоминавшей настольную лампу, переделанную в орудие пыток. На ценнике значилось: «Жерлица зимняя для щуки „Русский рыбак“, с флажком, высота 26 см, диаметр 20 см, Россия, цвета в ассортименте, цена 357 рублей».
– Жерлица – она как раз для подледного лова. Правда, на хищника. А ты ж вряд ли хищника ловишь?
– Я ловлю хищника, – тихо ответил Шимон. – Хищную тварь.
– Значит, хищника… Тварь… – продавец снова впился в Шимона взглядом. – На мелкой воде и под тонким льдом… Любопытно. Если жерлицу берешь – тогда только на живца.
– А живец это кто? Червяк?
– Нет, какой червяк! Живая рыбка: пескарек, плотвичка, маленький окунек…
Шимон заранее твердо решил, что червя накалывать на крючок он не будет, потому что это противно. Идея с рыбками звучала гораздо лучше, но оттого, что продавец называл этих жертвенных рыбок так ласково, Шимону их стало жалко.
– Нет, я все-таки лучше не буду ловить на живую. Дайте мне, пожалуйста, этот воблер, – Шимон ткнул в самую дешевую блестящую рыбку с красным перышком вместо хвостика и раззявленной круглой пастью с колечком.
– Этот поппер, а не воблер, – ухмыльнулся продавец и пробил на кассе упаковку с блестящей рыбкой. – Сто девяносто девять рублей тридцать пять копеек.
Шимон выудил из потайного кармашка рюкзака две мятые сторублевки и протянул продавцу. Мать и раньше ему почти никогда не давала карманных денег, а теперь, после того, как на него нажаловались сторож и историчка, тем более. Деньги из потайного кармашка он должен был отдать в школе классной руководительнице, это была ежегодная подать на празднование Дня защитника Отечества 23 февраля. В этом году праздновать собирались особенно пышно. Деньги собирали не только на подарки всем сотрудникам школы мужского пола, но еще и на пошив военных мундиров и пилоток детского размера, на закупку колонок и микрофонов для концерта, ну и заодно уж на ремонт сцены в актовом зале. В общем, денег было сейчас у Шимона целых три тысячи рублей, и Шимон решил потратить часть из них на рыболовные снасти, а что останется, на следующий день отдать в школе и сказать, что мама велела передать, что у них больше денег нет.
Шимон вскрыл упаковку, вынул маленькую серебристую рыбку, потрогал красное перышко – и еще прежде, чем почувствовать боль от впившихся в кожу тонких крючков, увидел, как по ладони стекает алая капля. Такого же цвета, как хвост серебристой рыбки.
– Вот ты и попался, прямо как окунек! – обрадовался вдруг продавец.
Шимон осторожно осмотрел измазанное кровью силиконовое тельце рыбки. На поппере было два тройных крючка с зазубринками, один спрятан под хвостом-перышком, другой крепился под брюшком. Шимон представил, как разрываются внутренности пойманной твари в шести местах. Имеет ли он право – как ученый – повредить организм уникального существа, которое изучает? Конечно же, нет. Одно дело – копье для самозащиты, если тварь на него набросится. Совсем другое – эти вот подленькие замаскированные крючочки.
– А есть у вас что-нибудь такое, чтобы аш… то есть окунек чтобы не поранился?
– Ты что, гуманист? – спросил продавец так презрительно, что не оставалось сомнений: в его представлении «гуманист» было оскорблением не менее серьезным, чем «подлец» или «трус». – Ты ж все равно его потом зажаришь и съешь.
– Не съем, – ответил Шимон и добавил с вызовом: – Не зажарю.
– Допустим, не съешь… – в глазах продавца опять появился металлический отлив и какая-то охотничья цепкость. Как будто Шимона насадили на два острых крючка с насечками. Как будто они оба, не только Шимон, но и продавец, понимали, что речь не об окуньке. – …Но ты же его в итоге убьешь?
– Не убью.
– Что же ты с ним будешь делать?
– Я буду его изучать.
– Не надо его изучать, – металлический блеск в глазах продавца померк, и взгляд сделался тусклым и неживым, как будто его глаза были замочными скважинами в двери и в комнате по ту сторону погас свет. – Его необходимо убить. Он – зло. Если его не убить, он уничтожит весь мир.
– Кто – он? – на всякий случай спросил Шимон, хотя знал ответ.
– Серебряный Ашолотль. Демон. Дитя Шолота.
«Я разве говорил, кого я хочу поймать?..»
– Нет, ты не говорил. Но я же не идиот, – ответил продавец на невысказанный Шимоном вопрос. – Давай начистоту. Откроем карты. Мы оба знаем, кого ты ловишь.
– Откуда вы знаете?!
– Рыбак рыбака чует издалека, – уклонился от ответа продавец.
– Кто вы такой?
– Рыбак. Так меня и зови.
– Обычный рыбак?
– Потомственный. Наш род прослеживается до семнадцатого века, а то и глубже. И все мои предки по линии отца были балтийскими рыбаками. Кто в Финском заливе рыбачил, кто в Рижском, кто в Нарвском… А пра-пра-пра-пра-пра-пра-прадед мой так и вовсе с курляндским кораблем доплыл аж до Карибского моря. Вот там они эту чертову тварь и поймали. В невод. Предок мой – он сначала не понял, кого поймал. Думал, просто забавная такая зверушка. Они в банку ее посадили – и в Курляндию повезли. А пока они плыли, предок мой разобрался, что тварь-то – бесовская, прости Господи. – Продавец осенил себя крестным знамением, а Шимон вдруг заметил, что голос продавца изменился: стал как будто ниже, и интонация сделалась размеренной и немного напевной, и добавилось простонародное оканье, которого минуту назад еще не было. – …Потому как бесовское это отродье с моим предком заговорило, да не ртом, а прямо внутри головы. Ну а кто, как не демон, такое может?
– Ангел? – предположил Шимон неуверенно.
– Да какой же ж ангел с чешуей, хвостом и собачьей пастью?! – возмутился продавец. – Чисто демон. Но пра-прадеду моему другие рыбаки не поверили – решили,
