Девочка в подвале и другие истории - Рэй Гартон

взял микрокассетный диктофон с тумбочки рядом с креслом и принес его к столу. Он разместился напротив Эллиотта.

- Мари, я хотел бы поговорить с вами о Мэдди, - сказал Эллиотт.

Улыбка Мари исчезла, она напряглась и приложила руку ко рту.

- О, я не могу говорить о Мэдди, - резко ответила она.

Почему вы не можете говорить о ней, Мари? – спросил Эллиотт.

- Ну, потому что есть вопросы конфиденциальности... Мне не разрешают просто... Я не могу...

- Кто были те люди, которые приходили вчера в дом? - поинтересовался Эллиот. - Я знаю, что они приходили к Мэдди. Кто они были?

Мари посмотрела на Райана, затем повернулась к Эллиотту. Ее улыбка исчезла, лицо стало серьезным.

- Что здесь происходит, мистер Грейнджер?

- Все, что я хочу, Мари, - это чтобы вы выслушали Райана и меня на несколько минут, хорошо? - сказал Эллиотт.

- О чем? Что здесь происходит? - Она была расстроена и немного рассержена.

- Райан в последнее время разговаривал с Мэдди, Мари, и он записывал свои разговоры с ней. Я не думаю, что вы знаете, что находится у вас в подвале, и я считаю, что вам следует это знать. Вы знаете, что не так с Мэдди, Мари?

- У нее расстройство множественной личности, - ответила Мари. - Она очень нестабильная девочка. Но в целом она хорошо себя ведет. - Когда она это сказала, уголки рта Мари опустились, ее глаза зажмурились, и она стала выглядеть так, будто собиралась расплакаться.

- Вы действительно в это верите? - спросил Эллиот.

- Мне так сказали.

- Те люди в костюмах?

Она кивнула.

- Послушайте эту запись. Она содержит два отдельных разговора Райана с Мэдди.

Эллиот кивнул Райану, и тот включил диктофон.

Пока Мари слушала, ее глаза наполняли слезы. Эллиотт жестом показал Райану, чтобы тот принес ей бумажное полотенце из рулона, висевшего над стойкой, и тот так и сделал. Она тихо плакала, вытирая глаза. Не дослушав до конца запись, она сказала:

- Ладно, ладно, я услышала достаточно. Чего ты хотел достичь, Райан?

Эллиотт протянул руку и остановил диктофон.

- Сначала я просто хотел с ней познакомиться, поговорить. Я подумал, что ей, наверное, одиноко там, в подвале, и ведь нет никакого правила, запрещающего нам разговаривать с Мэдди. Поэтому я спустился и увидел ее. И она заговорила со мной тем голосом. Она говорила по-французски. И если вы хотите знать правду, Мари, она меня до смерти напугала, потому что знала обо мне то, чего никто не мог знать - что я хочу стать писателем. Никто об этом не знал.

- Ну, я могла догадаться, - произнесла Мари. - Не раз я заставала тебя за письменным столом на кухне посреди ночи.

- Да, но ты рассказывала об этом Мэдди?

Лицо женщины снова сморщилось, и по нему скатилось еще несколько слезинок. Она прикусила губы зубами и прижала к рту скомканную бумажную салфетку.

- Мари, что вы знаете о Мэдди? - спросил Эллиот.

- Только то, что я вам сказала. У нее множественное расстройство личности. Мне велели держать ее подальше от остальных жильцов дома, не выпускать из комнаты, кроме как на ежедневную прогулку. Они... Я не должна вам этого рассказывать.

- Почему?

- Потому что они... они велели мне никому не рассказывать.

- Мари, а вам не кажется подозрительным, что люди в правительственных машинах и черных костюмах просят вас никому не рассказывать о девочке, которая находится на вашем попечении?

Она сделала несколько глубоких вдохов, а затем отпила кофе.

- В доме были только испарительные охладители, а лето здесь очень жаркое. Они установили для нас центральную систему кондиционирования и отопления. Они перекрасили дом. Они построили бассейн. Они сказали, что хотят сделать дом лучшим местом для жизни детей, о которых мы заботимся. Все, о чем они просили - это чтобы мы держали Мэдди в секрете. Они не хотели, чтобы она общалась с другими.

- Почему вы нам об этом не рассказали? - спросил Райан. - Если бы я знал, что не должен разговаривать с Мэдди, я бы, наверное, не стал этого делать.

Мари пожала плечами.

- Я подумала, что будет лучше, если я просто ничего не скажу об этом. Я боялась, что если я введу правило, то вы, дети, будете постоянно его нарушать, просто ради любопытства. Я большую часть своей жизни заботилась о приемных детях, я знаю, какие они. Поэтому я ничего не сказала, а другие дети просто игнорировали ее. Иногда я прошу одну из девочек помочь мне одеть Мэдди, потому что она такая большая и неповоротливая, но они никогда по-настоящему не общаются с ней. Так что мой план работал. По крайней мере, он работал до сих пор. - Она повернулась к Райану.

Эллиотт поинтересовался

- Мари, разве вы не замечали, что с Мэдди что-то не так?

- Конечно, замечала, - ответила она и снова заплакала. Затем еще раз вытерла глаза. - То, что она говорит... и этот голос... но у меня не было причин не верить им. Мне сказали, что она будет вести себя странно. Даже пугающе. Они говорили, что иногда она может говорить как другой человек. И это так. Тот голос, которым она иногда говорит... он пугающий.

Райан спросил:

- Оно когда-нибудь говорило вам что-нибудь... личное? Что-нибудь, о чем никто другой не знает?

- Оно? Ты имеешь в виду Мэдди?

- Нет, я имею в виду то, что говорит через Мэдди, - ответил Райан.

Мари замерла, уставившись на Райана. Ее рука, сжимая скомканную бумажную салфетку, зависла на полпути между столом и лицом. Глаза были слегка расширенными, губы приоткрытыми, и она выглядела так, как будто ее только что ударили по лицу. Внезапно она встала.

- Я не могу больше об этом говорить, - сказала она.

- Мари, я думаю, вы должны, - произнес Эллиот. Он потянулся и взял ее за руку. - Я ни в чем вас не обвиняю, Мари, так что, пожалуйста, не вставайте в оборону. Вам доверили заботу об этой девочке, и вы заботились о ней. Вы хорошо о ней заботились, я уверен. Но нам нужно обсудить то, что говорит через нее. Мне трудно поверить, что вы не знаете об этом, что у вас не было с этим какого-то личного опыта.

Мари медленно опустилась обратно в кресло. Она