Ужас в ночи - Эдвард Фредерик Бенсон

ничто так не вредит человеку, как странности… – Мистер Маллард прервался, заметив, что Тим закрыл глаза и отчаянно дергается. Крайне возмущенный тем, что сын пренебрегает тщательно обдуманными отцовскими замечаниями, он повысил голос: – Тим, прекрати! Послушай меня, Тим. Тим!

Тот перестал дергаться и, тяжело дыша, откинулся в кресле. Отец, разозленный до крайности столь несвоевременной демонстрацией очередного фокуса, хотел уже сердито встряхнуть сына, как вдруг услышал за спиной громкий шум. Тяжелый письменный стул с двумя тумбами без какого‐либо видимого воздействия со стороны несся по комнате прямо к погруженному в транс мальчику. В горле у мистера Малларда пересохло, и он едва успел отскочить на дрожащих ногах, как вдруг стол замер между ним и Тимом.

Доктор Фармер уже спрашивал, случаются ли у Тима проявления телекинеза, то есть (как он любезно пояснил) перемещения неодушевленных предметов в направлении мальчика или от него без видимого воздействия. Теперь с упавшим сердцем мистер Маллард понял, что это и есть телекинез. Внезапно стол вновь заскрипел, застонал и столь же стремительно унесся на свое обычное место. Даже если предположить, что Тим каким‐то непостижимым образом притянул стол к себе на веревке, потребовался бы крепкий жесткий прут, чтобы его оттолкнуть, и здравомыслие мистера Малларда сразу отвергло эту теорию. Приходилось признать, что у его бедного сына неожиданно развились способности к перемещению предметов.

Тим все еще лежал распростертый в кресле, когда на лестнице раздались торопливые шаги миссис Маллард.

– Я сидела внизу и услышала над головой странный шум, будто ты двигаешь мебель, вместо того чтобы рассказывать Тиму об Итоне… Боже, что с ним?

– Телекинез, – проговорил сквозь зубы мистер Маллард. – Мой письменный стол сейчас носился, будто трехлетка.

Миссис Маллард, как и муж, на дух не переносила сверхъестественные явления.

– Ах, до чего же утомительно!.. Слава богу, что он вернулся на место – горничные не любят, когда двигают мебель. Доктор Фармер предупреждал, что такое может случиться. До чего непослушный мальчишка! Он… – Тут у миссис Маллард перехватило дыхание, и она дрожащим пальцем указала на сына. Мистер Маллард обернулся.

Тим, лежавший с закрытыми глазами и перекрещенными ногами в большом отцовском кресле, медленно поднимался в воздух, словно воздушный шарик, не меняя позы, как если бы сидел на другом, невидимом кресле. Вероятно, он сделался невесомым: сквозняк из двери, которую миссис Маллард оставила нараспашку, сдувал его в сторону окна. К ужасу родителей, Тим выплыл наружу и завис в тридцати футах над тротуаром Хай-стрит. Потом, вероятно подхваченный другим потоком воздуха, он дважды ударился о второе окно, пока мистер Маллард не догадался распахнуть створки, проплыл вокруг комнаты, словно в медленном вихре, и опустился на письменный стол.

– Левитация, черт ее побери! – простонал мистер Маллард. – Доктор Фармер…

Тим встряхнулся, опрокинув бутылек с чернилами, и потер глаза.

– Тьфу ты! Что теперь я натворил?.. Эй, я сижу в луже чернил! Почему, скажите на милость, никто меня не остановил?..

Мистер Маллард не счел себя обязанным рассказывать заведующему пансионом об этих утомительных происшествиях, не желая, чтобы над Тимом с самого начала нависла мрачная туча подозрений, и на следующий день тот (в новых брюках) отбыл в Итон. На протяжении нескольких недель у мистера Малларда были все основания поздравлять себя: покой учебного заведения не нарушило ни одно странное происшествие, а значит, он не зря считал, что классика и общество сверстников – лучшее средство от любых сверхъестественных расстройств. Впрочем, оккультным силам, отвечающим за эти прискорбные явления, и прежде случалось бездействовать в течение длительного времени, поэтому всякое письмо из Итона он открывал с опаской. Однако время шло, усыпляя его подозрения, и, когда утром очередного понедельника он вынул из конверта письмо от заведующего пансионом Тима, предчувствие катастрофы не омрачило его душу.

Прочтя письмо, побледневший мистер Маллард с глухим стоном протянул его жене.

«Считаю своим долгом сообщить, – писал заведующий, – что огорчен и озадачен поведением вашего сына. Вплоть до последнего времени он не давал повода жаловаться, не считая нескольких случаев мальчишеского неблагоразумия и непослушания. Однако нынешним воскресным утром на службе в часовне произошли события, на которые я не могу закрыть глаза. Судя по всему, он бросил своим молитвенником в священника (хотя воочию этого никто не видел), поскольку именно эта книга с дарственной надписью от его матери нанесла преподобному сильный удар в глаз, из-за чего тот лишился возможности продолжать святую службу. Пострадавшего увели, и его место занял директор. Особенно гнусным этот проступок делает то, что ваш сын притворился лежащим без чувств. Признайся он, что швырнул молитвенником в припадке мальчишеского гнева, я бы, вероятно, не стал тревожить вас столь серьезным письмом, и директору не составило бы труда немедленно разобраться с этим делом…»

Бледная миссис Маллард подняла голову от ужасного письма и проговорила:

– Бедный наш мальчик! Телекинез!

– Читай дальше, – дрогнувшим голосом сказал мистер Маллард.

«Я пишу вам, – продолжал заведующий пансионом, – в полной растерянности, к какой совершенно не привык. Маркиз Эссекс и Мозес Сэмюэлсон, спокойные мальчики, достойные всяческого восхищения, оба из моего пансиона, помогли вывести вашего сына из часовни. Оба заявили, с честностью, присущей представителям истинной английской аристократии и древним семитам, что на лестнице, ведущей из часовни на школьный двор, ваш сын, все еще без сознания, выплыл у них из рук («Левитация!» – всхлипнула миссис Маллард) и унесся ввысь, где напоролся на ограждение статуи Генриха VI и от сильной боли пришел в себя. Только что я имел продолжительный разговор с директором, который, как вам может быть известно, состоит в Обществе исследователей сверхъестественного. У меня сложилось впечатление, что он относится к проступку вашего сына слишком снисходительно. Тем не менее я заявил ему, как заявляю теперь и вам, что в случае повторения подобных инцидентов я не смогу оставить Т. Малларда во вверенном мне пансионе. О его физическом состоянии не беспокойтесь: школьный врач сообщил, что, за исключением нескольких ссадин и проколов, нанесенных ограждением, приключение обошлось для мальчика благополучно. Что до меня, то я питаю презрение и отвращение к любым сверхъестественным феноменам, находя их совершенно противными английскому духу, а потому в случае их повторения попрошу вас забрать Т. Малларда из моего пансиона».

Неудивительно, что известия о сенсационном происшествии вскоре стали достоянием общественности – ведь каждый мальчик написал своим родителям, как интересно обернулась воскресная служба в часовне. Всевозможные общества исследователей оккультного и сверхъестественного стали забрасывать мистера и миссис Маллард просьбами разрешить Тиму вступить на профессиональный путь медиума. Те неизменно отказывались, и призывы исполнить родительский долг, позволив сыну поставить свои молодые силы на службу благородному делу исследования незримого, ничуть на них не повлияли. Еще сложнее было устоять перед предложением значительных сумм за сеансы Тима, и то, что ни