Заповедник - Патрик Лестевка

Шесть-шестьдесят в банке, и на терне - король бубен. Теперь у всех есть старшая пара, но у меня две динамитные пары. Беглый просмотр показывает, что Арчи готов сбросить карты, но Рокки по-прежнему игрок. Я ставлю сотню, зная, что Арчи сбит, но надеясь заставить Рокки, а может быть, и Джорджа, сбросить карты. Рокки, типичный членосос, поднимает ставку до ста пятидесяти. Арчи сбрасывает. Гробовщик кладет карты рубашкой вверх и, кажется, готов последовать примеру, но, бросив косой взгляд на Лена, ставит сто пятьдесят.

Лен говорит:

- Вскрываемся, джентльмены.

Ривер - туз пик. Я поймал самый сильный фулл-хаус, тузы и короли. Замок. Натс. Я наливаю еще одну порцию вискаря - руки трясутся... перестань трястись! перестань! - соединяю кончики больших пальцев, чтобы образовать плуг с ладонями, и заталкиваю все свои фишки в банк.

- Какого черта. Уже поздно.

Рокки проверяет свой скудный стек и должен признать, что его финансы не соответствуют его браваде.

- Я - пас, - говорит он с отвращением.

Сейчас только я и гробовщик. Полагаю, у него последний туз, что дает ему нокаутирующую двойную пару, но этого недостаточно, чтобы потопить мою лодку. Он приподнимает края своих карт, прижатых к столу под левой рукой, как будто ожидая, что они изменились с момента последней консультации. Затем осторожными, точными движениями он складывает свои фишки в банк.

- Да, - говорит он, - уже поздно.

Ставка гробовщика превосходит мою более чем на триста долларов. Я вытаскиваю пистолет из-за пояса.

- Эта штука стоит тысячу.

- Покерфейс... - начинает Лен.

- Не называй меня так.

- Ладно, Нил. Совершенно новый этот пистолет не стоит тысячи.

- Надежный, - парирую я. - Стреляет прямо.

- Мне не нужен пистолет, - говорит гробовщик

- Кто его сделал, - спрашивает Рокки, - "Краутс"?

Лен говорит:

- За этим столом он стоит три купюры.

- Кра-что? Он может отстрелить тебе член.

- У меня уже есть пистолет. Это "Дэйзи".

- Все решено, - говорит Лен. - Пистолет стоит три купюры.

- Ладно, - говорю я, переворачиваю свои тузы и тянусь, чтобы забрать банк...

...пока гробовщик не переворачивает своих карманных королей.

Арчи и Эззард одновременно говорят:

- Бэд-бит[47].

Рокки втягивает воздух через зубы. Я не могу втянуть воздух в легкие.

- Четыре короля бьют фулл-хаус, - Лен широко пожимает плечами, как будто намекая на кармическую абсурдность всего этого. - Ты не можешь выигрывать каждый день, Покерфейс. Иначе было бы не весело, когда ты это сделаешь.

Фишки и карты мерцают вне фокуса, четкие края распадаются, цвета размываются. Я тянусь за пистолетом. Это внезапно становится очень важным - решающим - я держу его.

- Что ты делаешь? - говорит Лен.

Я обнаруживаю, что отступаю за дверь. Не ту дверь, в которую я вошел: эта более хлипкая, из нелакированного прессованного картона, а не из дуба. Остальные следуют за мной в тускло освещенный коридор.

- Эй, - говорит гробовщик. - Эй...

Коридор заканчивается выставочным залом гробов. В мутном свете я замечаю гробы, покоящиеся на катафалках из мятого бархата. "Канон в ре" Пахельбеля[48] доносится через встроенные динамики. На каждом гробу прикреплена табличка с названием: "Сладкое будущее", "Небесная колесница", "Вечное блаженство".

- Отдай этому человеку его пистолет, Нил.

Рокки говорит:

- Никто не любит неудачников, приятель.

Я спотыкаюсь и хватаюсь за "Вечное блаженство", чтобы избежать горизонтальности. Гробовщик шагает вперед, его тонкая шея покрыта жилами.

- Я не выношу валлийцев.

- Тебе не нужен еще один пистолет, - напоминаю я ему.

Гробовщик снимает очки. Его глаза похожи на давленый изюм.

- Это дело принципа.

Я полностью осознаю, что, если бы дошло до дела, я мог бы убить каждого в этой комнате. В пистолете обойма на девять патронов - по две пули на каждого игрока, плюс гречка для Лена. Не то чтобы я бы сделал это, понимаете, но я мог бы. Эти ребята считают меня одноглазым неудачником, съеденным Вегасом, и жалким неудачником в придачу... и они правы. Но было время, я бегал с лучшими из лучших. Было время, я бегал с Великолепной Cемеркой.

Я засовываю пистолет в штаны и смотрю на гробовщика взглядом, призванным заморозить мочу в его мочевом пузыре до кубиков льда.

- Вот он, - протягиваю я. - Хочешь - иди и возьми.

- Ужасное поведение для игрока, - гробовщик достает из кармана расчески, пинцеты и зубные щетки, затем закатывает рукава. - Просто... возмутительное.

Он приходит за своим пистолетом.

Маленький гробовщик пританцовывая, приближается ко мне на крадущихся ногах и цепляет крючок за мою хлебницу. Он делает ложный выпад правой рукой и выполняет маневр Фицсиммонса[49], выбивая ботинками искры из толстого алого ковра, а затем наносит короткий апперкот, который попадает мне в подбородок. Это не сильные удары, но я не защищаюсь. Я падаю плашмя на задницу. Белый шум заполняет мой череп. Он хватает мою рубашку, поднимает меня на ноги, швыряет меня на "Небесную колесницу". Я отскакиваю от тяжелого деревянного гроба и падаю. Мой протез соскальзывает и закатывается под гроб из вишневого дерева.

Гробовщик, размахнувшись, прыгает на меня. Я поднимаю руки и ловлю большую часть удара руками и плечами, пока он не сдается. Мое лицо, которое у большинства людей вызывает либо отвращение, либо жалость, кажется, совсем его не смущает, что я нахожу странным образом успокаивающим. Я отталкиваю его и, шатаясь, ухожу прочь. Он обретает второе дыхание и бросается на меня, лабораторный халат развевается крыльями: моль-альбинос. Он снова хватает меня и тащит к "Сладкому будущему", толкает меня головой вперед. Я слабо пинаю его, попадая ему в ноги и грудь, но он жилистый и неумолимый. Он запихивает меня на пружинный матрас; плюшевый сатин прижимается к моей щеке. Он пытается опустить крышку, но я упираюсь ногой в край, чтобы ее нельзя было закрыть и защелкнуть.

- Держи! - я просовываю пистолет в щель. - Он твой!

Гробовщик тут же отпускает.

- Эй, вот это настрой.

Он поднимает крышку гроба, но я не выхожу. Я выглядываю из-за края гроба и наблюдаю, как Лен и остальные возвращаются в комнату для бальзамирования. Рокки говорит:

- Это было просто... грустно.

Я скрещиваю