Джим Батчер - Белая ночь

— Долго еще? — услышал я голос Марконе, обращавшегося к одному из его людей.

Тот сверился с часами — дорогими, швейцарскими, с пружинами, колесиками и всеми прочими причиндалами.

— Три минуты, одиннадцать секунд, — отозвался тот.

— Сколько зарядов?

— Шесть двойных.

— Эй, — окликнул я Марконе. — Не слишком ли торопитесь?

— Еще чуть потянуть — и все лишится смысла, — ответил Марконе. — Идти можете?

— Да, идти могу, — огрызнулся я.

— Я могу приказать кому-нибудь нести вас, — без тени издевки предложил Марконе.

— Идите вы, — буркнул я. — Мёрфи?

— Я! — откликнулась Мёрфи. Она отходила в числе последних, прикрывая нас от начинавших приходить в себя вурдалаков. Ее автомат-коробчонка висел на перекинутом через плечо ремне, а в руках она сжимала мой револьвер сорок четвертого калибра — смотревшийся в них до комичного большим.

— У Рамиреса нож в животе, — сказал я. — Мне нужно, чтобы ты за ним присмотрела.

— Это тот, второй Страж, да?

— Угу, — кивнул я. — Его уже вынесли в проход.

— А ты?

Я мотнул головой и проверил, хорошо ли меня прикрывает моя ветровка.

— Мальвора еще здесь. Он может попытаться закрыть проход или выкинуть еще какую-нибудь пакость. Уйду одним из последних.

Мёрфи бросила на меня скептический взгляд.

— Вид у тебя — непонятно, как ты еще на ногах держишься. Ты вообще в состоянии заниматься хоть какой-то магией?

— Верно, — буркнул я и протянул ей свой посох. — Может, ты ей займешься?

Она пристально на меня посмотрела.

— Хитрожопых никто не любит, Гарри.

— Ты шутишь? До тех пор, пока хитрожопые разговаривают с кем-то другим, в них души не чают, — я устало улыбнулся ей. — Пшла вон отсюда.

— Как мы выйдем оттуда? — спросила она. — Сюда нас вел Томас, но…

— Он и выведет, — сказал я. — Или кто-нибудь из других. Или Рамирес, если только какой-нибудь идиот не убьет его, пытаясь помочь.

— Если тебе все равно, то я предпочла бы, чтобы это делал ты, Гарри, — она коснулась моей руки и прыгнула в овал проема. Я увидел еще, как она спешит по глубокому, по колено снегу к Рамиресу, лежавшему под сосной на своем сером плаще. Вокруг толпились невольники, и вид они имели смятенный, что вполне естественно, и замерзший, что с учетом их гардероба еще естественнее.

— Наши все! — крикнул один из наемников. — Две минуты, пятнадцать секунд!

Ему пришлось как следует надрывать глотку. Ближний к нам вурдалак находился в каком-то десятке футов от нас, атакуя, если это можно так назвать, тонкую белую цепочку Рейтов. Среди последних отбивался, вращая клинками как пропеллером, мой брат.

— Уходите! — приказал Марконе, и солдат нырнул в проход. Марконе, уже с новым дробовиком в руках, остановился рядом со мной. — Дрезден?

— Чего вы ждете, чтоб вас?

— Если вы забыли, — ответил он, — я подрядился вытащить вас отсюда живым. Я не уйду, пока не сделаю этого.

С места, где я стоял, видны были три связки взрывчатки со вставленными детонаторами и примотанными к ним скотчем старомодными, пружинными таймерами. Они просто лежали на полу; еще три, должно быть, разместили где-то у стен пещеры. Я не имел ни малейшего представления о том, сильный ли они причинят ущерб, но в любом случае предпочел бы оказаться от них подальше, когда они рванут. Увы, бедным вурдалакам предстояло полюбоваться фейерверком.

— Томас! — крикнул я. — Пора!

— Уходим! — скомандовал Томас, и вампиры разом оставили позиции и бросились к проходу. Все, кроме одного, высокой женщины, которая…

Я зажмурился. Будь я проклят, это была Лара.

Остальные вампиры уже лезли в проем, а Томас с сестрой стояли — одни против целой орды восьмифутовых вурдалаков. И ведь стояли!

Кожа их сделалась белее ледникового льда, глаза излучали серебро, и двигались они с ослепительной скоростью и совсем уже нечеловеческой грацией. Сабля его рубила направо и налево, разбрызгивая черную кровь, и ей вторили разящие удары его кукри.

(Ага, верно, так и называется этот его кривой нож. Я так и знал, что рано или поздно вспомню его название).

Лара в облепивших ее тело волосах и изорванном кимоно прикрывала его со спины. Силой она не уступала младшему брату, а скоростью, возможно, даже превосходила, и меч с волнистым клинком разил вурдалаков не менее эффективно. В общем, держалась эта парочка очень даже неплохо.

Увы, я хорошо понимал, что их старания обречены. Какими бы ловкими, какими бы сильными ни были Томас с Ларой, сколько бы вурдалаков они ни положили, черная кровь продолжала сползаться к поверженным телам, и первые изрубленные ими вурдалаки уже поднялись и снова включились в бой. Большинство их остались чудовищно изуродованными. За одними зелеными веревками волочились выпущенные кишки. У других недоставало половины черепа. По меньшей мере двое дрались вообще безрукими, пытаясь достать врага зубами. И уж по сравнению с красотой брата— и сестры-вампиров исковерканные тела вурдалаков казались еще более чудовищными, злобными.

— Господи, — выдохнул у меня над ухом Марконе. — В жизни не видел кошмара прекраснее.

Он был прав. Зрелище завораживало.

— Время? — хрипло спросил я его.

Он покосился на часы.

— Минута сорок восемь.

— Томас! — взревел я. — Лара! Ну!

По этой моей команде они мгновенно повернулись — должно быть, этого вурдалаки ожидали от них меньше всего — и бросились к проходу.

Я повернулся, чтобы последовать за ними — и тут ощутил это.

Едва заметную пульсацию, гудение энергии, показавшейся мне разом чужой и знакомой, тошнотворное, словно в воронку засасывает, ощущение — а потом внезапный шквал энергии.

Это была не магическая атака. Атака — это применение силы, которую можно предугадать, отразить или хотя бы ослабить. Это было на порядок существеннее. Это просто заявило о своем существовании, утверждая тем самым какую-то новую реальность.

Какая-то мысль буквально физическим ударом врезалась в меня — нет, не одна мысль. Целое ассорти мыслей, коктейль эмоций столь вязких, столь тяжелых, что я повалился на колени. Отчаяние захлестнуло меня. Я так устал я дрался, я боролся, а получил лишь хаос… значит, все мои старания пошли псу под хвост. Единственные мои настоящие друзья тяжело ранены или бежали с поля боя, бросив меня в этой адской пещере. Те, кто остался пока со мной — монстры того или иного рода, даже мой брат, вернувшийся к гнусной привычке кормиться на живых людях…

Следом за отчаянием навалился страх. Я лежу парализованный, а меня окружают неописуемые чудовища. Еще пара секунд, и они накинутся на меня. Я лежал лицом к проему, и хотя реальные события происходили за моей спиной, я видел, что все, абсолютно все попадали на землю, оставив проход незащищенным. Вампиры, невольники, смертные воины — все пали.