Джим Батчер - Белая ночь

— Полегче! — крикнула Мёрфи. — Полегче, Гарри! — ее маленькие, но сильные пальцы перехватили мое запястье и осторожно отобрали у меня пистолет. До меня дошло: мне еще сильно повезло, что он не выстрелил еще раз, пока я мутузил им вурдалака.

Томас сдернул с меня труп, и тот бесформенной грудой повалился на пол. Верхняя часть головы его исчезла, словно ее и не было.

— Славный выстрел, — заметил Марконе. Я оглянулся и увидел, что он поднимает с пола бледного, в испарине Хендрикса, подхватив того подмышки. — Ну?

Томас рывком поднял меня на ноги.

— Пошли. Некогда отдыхать.

— Верно, — согласился я. — Лара, гоните их дальше!

Мы двинулись дальше к проходу, прикрытые с одного фланга огненным занавесом. Черт, я с трудом просто переставлял ноги одну за другой. До меня даже не сразу дошло, что с одного бока меня поддерживает Жюстина, и что я иду в толпе невольников, рядом с Белым Королем и его охраной.

Вампиры растянулись полукругом, прикрывая наше бегство. Правда, бежать мы не бежали. Мы двигались шагом, и нас окружали безумные, адские краски, тени и отчаяние. Автомат Мёрфи огрызнулся огнем еще несколько раз и смолк. Я услышал басовитые хлопки моего револьвера, покосился на свою руку и, ясное дело, пистолета в ней не обнаружил.

— Бросьте их! — услышал я команду Лары, и ее холодный серебристый голос прозвучал в моих ушах почти музыкой. — Не задерживайтесь. Держитесь плотнее. Не давайте им найти брешь.

Мы шли, и с каждой секундой вампиры все больше отчаивались и все меньше походили на людей. Вурдалаки рычали, визжали и умирали. Рейты тоже. Прохладный средиземноморский воздух пещеры сменился парниковой жарой, и у меня складывалось впечатление, что в воздухе чего-то не хватает… похоже, воздуха. Я тяжело дышал, но в легкие попадало его слишком мало.

Я продолжал поднимать ногу, ставить ее и поднимать другую. До меня смутно доходило, что Марконе за моей спиной делает то же самое, помогая при этом Хендриксу.

Я скосил глаза налево и увидел, что фонтаны расплавленного камня начинают слабеть. В общем-то этого стоило ожидать: это заклятие не из тех, которые надо поддерживать, подкачивая в них энергию. Вся прелесть магии, связанной с землей, в ее инерции. Стоит раз привести ее в действие, и ее хватает на некоторое время. Я накачал в эти чертовы камни уйму огненной магии, и она только сейчас начала иссякать.

Именно это сейчас и происходило. Заклятие начинало иссякать. Точно так же, как я сам.

Занавес опускался медленно, редея, остывая, и я мог уже разглядеть сквозь него готовых к атаке вурдалаков. Я вяло отметил про себя, что еще пара мгновений — и они смогут наброситься на нашу компанию оглушенных невольников, раненых гангстеров и изможденных чародеев, и помешать им, в общем-то, некому.

— О Господи, — прошептала Жюстина. Она тоже это заметила. — О Господи.

Вурдалаки, разумеется, тоже видели, как опускается занавес. Они подались вперед, к самой кромке слабеющей завесы, не обращая внимания на раскаленный пол. Несколько десятков тварей ждали первого шанса броситься вперед и выгрызть нам лица.

Что-то ослепительно-яркое, зеленое чиркнуло вдоль их ряда. Оно насквозь пронзило двух первых вампиров, оторвало третьему руку у самого плеча и продолжало полет прямо сквозь белый трон, оставив в его спинке дыру размером с хорошую бельевую корзину.

Рамирес ждал, что они выстроятся вот так.

Он стоял всем весом на здоровой ноге, разведя руки в стороны — в дальнем конце опадающей огненной стены, только со стороны вурдалаков. Те повернулись, было, в его сторону, но он движением стрелка из вестерна выбросил руки вперед, снова опустил, снова вскинул, и с каждым движением все новые заряды зеленого света косили вурдалаков одного за другим.

Те, кто стоял ближе к нему, сделали попытку атаковать его, но Рамирес уже знал, чего можно от них ожидать, и не собирался оставлять им ни малейшего шанса. Он швырял в них один заряд за другим, в результате чего перед ним выросла груда… нет, не вурдалаков, а их дергающихся клочьев. Тех, что стояли чуть дальше, постигла в точности та же участь. Потоки черной крови катались по полу пещеры до тех пор, пока он не начал напоминать палубу корабля в разгар какого-то безумного шторма.

— Чего ждешь, Дрезден? — крикнул Рамирес. — Еще раз поиграешь в вулкан, и от тебя вообще ничего не останется! — очередная, особенно удачная зеленая молния оторвала головы сразу двум вурдалакам. — А это как тебе нравится?

Мы немного ускорили шаг.

— Неплохо, — откликнулся я. — Тем более, для девственника.

Темп его скорострельности начинал уже падать, но подначка явно добавила ему ярости, и он продолжал канонаду с удвоенной силой. Вурдалаки взвыли от досады и попятились от остатков огненной стены — и от Стража, чья магия рвала их на куски.

— Какая боль! — нараспев, как пьяный выкрикнул Рамирес, швыряя последнюю пару зарядов вслед бегущим вурдалакам. — Вау! Ка-акая боль! Какая боль быть круче всех!

Что-то свистнуло, блеснула сталь, и один из ножей Витто ударил Рамиреса в живот с такой силой, что сбил его с ног и швырнул на пол.

— Раненый! — рявкнул Марконе. Мы подошли к проему так близко, что я уже видел струившийся из него голубой свет. Марконе махнул рукой и ткнул пальцем сначала в Рамиреса, потом в Хендрикса. Вооруженные мужчины — наемники; у обычных гангстеров просто не может быть такой дисциплины — ринулись вперед, подхватили Рамиреса и, бесцеремонно расталкивая невольников, потащили его к проходу.

Я оторвался от Жюстины и, шатаясь, подошел к Рамиресу. Нож попал ему в живот. Погано попал. На Рамиресе был кевларовый жилет, который плохо защищает от узких клинков, но по крайней мере не дал ножу уйти в мягкие ткани с рукоятью. Я знал, что там проходят крупные кровеносные сосуды, но не мог определить по положению рукояти, задеты ли они. Лицо его сделалось бледным как мел, и веки поднимались с видимым усилием. Неловкое движение подвернуло ему ногу, выставив на обозрение нож.

— Черт меня подери, Гарри, — прохрипел он. — У меня в ноге нож. И когда это меня угораздило?

— Во время дуэли, — ответил я. — Ты что, не помнишь?

— Я решил, это ты со мной столкнулся и оцарапал, — отозвался Рамирес и снова зажмурился. — Чтоб меня. У меня еще и в потрохах нож, — он опустил взгляд. — Причем такой же.

— Лежи и не дергайся, — наказал я ему. Вампиры, невольники и наемники лезли в проход. — Ты только не шевелись, ладно?

Он начал говорить что-то, но ударившийся в панику вампир, пробегая мимо, задел его больную ногу. Лицо Рамиреса перекосилось от боли, а потом он обмяк, и глаза его закрылись. Он выронил посох, и я подобрал его и сунул ребятам, затаскивавшим его в проем. Бой тем временем приблизился, и основной натиск наступавших вурдалаков пришелся на вампиров.