Дом - Оксана Геннадьевна Бутузова

необычном доме. Доме, имеющем все атрибуты жилья: крышу над головой, стены, мебель, но лишенном самого главного — принадлежности хозяину. Или так: он принадлежит многим людям, полугостям-полухозяевам, не успевающим за короткий срок выбрать себе статус. В моей сумке и то больше дома, чем в этой комнате.

Я поспала еще немного, а рано утром собралась и покинула мой ночной приют навсегда. В комнате же все осталось по-прежнему, будто меня там и не было. На автобусе добираюсь до реки. Моя первая остановка на природе. Река широкая, полноводная, такая уж разольется так разольется. Я вышла на пологий, влажный от росы берег там, где русло дает излучину и откуда хорошо просматривается участок вверх по течению, и села караулить дома.

Выглянуло солнышко, подсушило траву. Я откинулась на спину и принялась разглядывать облака. Они наползали друг на друга, выстраиваясь в города с голубыми просветами площадей и улиц. Как было бы здорово очутиться среди этого белого нагромождения и проверить его каблуками на прочность! Я лежала и мечтала, пока не услышала плеск воды вдалеке, который становился все отчетливее. Я подняла голову. Прямо на меня по реке двигались дома — целая флотилия домов. Они были установлены на плотах или низких суденышках, а хозяева проворными движениями весел продвигали их вперед. Вывешенное на просушку белье трепыхалось над крышами и создавало дополнительную движущую силу. Дебаркадеры остановились в бухточке у поворота. Бросив якоря, люди начали вылезать на берег, а я смотрела во все глаза и записывала каждую мелочь: полуоткрытая, застывшая над водой дверь, помидоры в кадке на палубе, уключины, приделанные к подоконнику веранды. У домов побогаче сзади торчали моторы, а спереди рулевые колеса.

Тем временем почти все капитаны высыпали на берег и прохаживались взад и вперед, привыкая к устойчивости земли. Скоро они совсем освоились, стали оглядываться по сторонам и тут заметили меня. Не скажу, чтобы их это сильно обрадовало. Они косились на меня с подозрением. Особенно на мой блокнот. Но я уже больше ничего не записываю. Поднимаюсь и прогулочным шагом отправляюсь вдоль реки, вниз по течению. И только когда отхожу на порядочное расстояние, вспоминаю про фотоаппарат, который мне вручили в издательстве и который болтается сейчас в сумке. Какой же я корреспондент, если забыла о нем? Если сбежала, даже не попытавшись наладить контакт с жильцами необыкновенных домов? Даю слово, больше такое не повторится.

Теперь я на холмистой равнине. Удивительно, но все холмы одинакового размера и аккуратной конусовидной формы. Стою и дивлюсь на чудеса природы. А из них вдруг появляются люди. Оказывается, это никакие не холмы, а дома — то, что мне и надо. Беру курс на них, на ходу роясь в сумке в поисках блокнота и ручки. Нужно поторапливаться, пока герои моего репортажа не скрылись за насыпью соседнего дома.

— Эй! — крикнула я, не доходя метров десяти. — Вы жильцы этих домов?

— Мы не жильцы, мы хозяева, — обиженно отозвались они, но все же остановились.

— Несколько слов для газеты «Местная правда». Скажите, как вам прилило в голову строить дома в земле?

— Не в земле, — они снова надулись, — а из земли. Понимаете разницу?

— Не совсем, — я переминаюсь с ноги на ногу. Поймут намек или нет?

— Ну заходите.

Поняли. Мы вместе огибаем холм, то есть дом, и, пригнувшись, проходим в низкую дубовую дверь. Внутри одна комната, круглая и просторная, поделенная земляными перегородками на ниши. Мне демонстрируют стол, стулья, вылепленные из вязкого серого грунта, и кровать под покрывалом — из чего, не видно. Мне предлагают присесть, но, кроме мягкого матраса, я ничего не чувствую. Все шкафы, стеллажи и полки вокруг тоже земляные. Немного сыровато и душно, но в общем вполне комфортабельно. Есть электричество и водопровод, кран торчит из стены, без всяких портящих картину неприглядных труб. Еще мне нравятся цветы, растущие прямо на полу. Они, конечно, тощие и бледные без солнечного света, но все-таки живые.

— «Местная правда» — это где? — интересуются хозяева, пока я изучаю обстановку и тщательно записываю.

— Это там, где все дома надземные и сделаны из дерева, кирпича или бетона.

— Из дерева? Такие, как в нашем лесу?

— А где ваш лес?

После того как мне указали направление дальнейшего пути, я прощаюсь.

— Можно сфотографировать ваш быт? — прошу земляных жителей.

— Пожалуйста. Только не думаем, что это будет кому-нибудь интересно.

Если мне интересно, то и другим будет, рассуждаю я, уже пробираясь сквозь чащобу. Деревья здесь густые, растут часто, и я со своей репортерской сумой постоянно задеваю их стволы. Слышу голоса. Но не птичьи, как можно было ожидать, а людские. Вдали кто-то с кем-то беседует на повышенных тонах.

Я продвигаюсь, ориентируясь на многоголосье. Гадаю, за каким из деревьев возникнет избушка. Или хотя бы человек. Поднимаю голову… и наконец обнаруживаю его пристанище. Ух ты! Летучие дома! Дома на деревьях, для которых стволы и ветки служат каркасом, а листья — декором и маскировкой, а может, и дополнительным стройматериалом. У корней узкие лесенки наверх, а где-то на уровне первых сучьев — горизонтальные двери. Вот открывается одна. В проеме повисают две головы, мужчины и женщины.

— К нам гости! — кричит женщина, высовываясь по пояс. — Вы с холмов или с реки?

— Скорее, с равнины, — возражает ей мужчина.

— Я из города, — говорю отрывисто, чтобы исключить дальнейшие вопросы. Ведь это моя привилегия спрашивать.

— А у нас тоже город! — радостно объявляет женщина, и мужчина тут же свистит, зажав во рту два пальца.

На соседнем дереве скрипят доски. И сзади меня, и сбоку. Отовсюду выглядывают симпатичные приветливые лица, а на верхних ярусах любопытство удовлетворяют через зеленые окошки.

— Лезьте сюда! — кричит мне та женщина, что выглянула первой.

— А ваш дом не упадет? — спрашиваю с опаской. — В том смысле, выдержит он лишний вес?

— Ну вы даете! — рявкнул мужчина. — Мы что, сами себе враги? Кто же строит так, чтобы упало? Возможно, у каких-нибудь неумех, бывает, и падают. Но только не у нас.

— И не у нас! И не у нас! — послышалось со всех концов леса.

Эхо, догадалась я. Но если обычное эхо постепенно идет на убыль, то это лишь усиливалось. Открывались все новые двери, и оттуда доносилось уже знакомое «не у нас», которое подхватывалось следующими и распространялось все дальше, в глубь лесного города. От поднявшегося шума дома начали раскачиваться. Мне не то что забираться наверх, стоять под ними стало страшновато. Я быстро запечатлела общую панораму и парочку ходящих ходуном домиков и хотела еще спросить про равнину, но