ОПЯТА (роман-зеркало для массового чтения) - Алексей Константинович Смирнов

Зазор, стоявшие среди натужно ликующей толпы, сверлили Ганорратова взглядами, гадая, есть ли на нем бронежилет.

- Должен быть, - бормотал Зазор. Он нервничал и похрустывал пальцами. - Должен, должен, должен быть.

- Он без него ни шагу, - полковник, как мог, успокаивал старшего товарища, хотя успел заразиться его сомнениями.

17. Акушерское пособие

Повара, неискушенные в военной технике, предполагали затащить полевую кухню в квартиру и разделаться с Ганорратовым при закрытых дверях. Но увидев ее, осознали, что действовать придется на свежем воздухе. Выстроилась очередь, и поварам приходилось злобно отбиваться от желающих бесплатного супа.

Сотрудники Зазора, как могли, теснили попрошаек. Сотрудникам помогали переодетые Севастьянычи, которых, против ожидания, поналовили довольно много.

- Суп еще не готов! - шипел Сатурн, сводя накладные брови. - Жрите, сволочи, кашу!

Негодующие руки продолжали тянуться. Сатурн в отчаянии озирался, призывая сына в помощники, но тот был сильно занят: наполнял миски, одновременно следя за балконом. В котле весело булькал гороховый концентрат, уже принявший в себя пакетик, щедро заряженный грибной пудрой.

- Размножение малоимущих недопустимо, - предупреждали Зазор и Мувин.

Сатурна одолевали сомнения.

- На Билланжи было пять халатов, из которых самих впору суп варить, - каркал он. - А тут обычный бронежилет. Ноги не прикрыты. В ноги все и уйдет.

- Пусть уходит, - не соглашался Сартур. - Ты представь себе, как это будет - в ноги. По-моему, безнадежно смертельно.

Отец приплясывал, испуская облачка осеннего пара.

- К чему такие сложности, - бурчал он кровожадно. - Убили бы просто - и хорошо...

Котел дымил. Замерзший Сатурн готов был пренебречь последствиями и по уши окунуться в гороховый суп.

- Вон отсюда! - он замахивался, и пенсионеры откатывались, рокоча. - Начальство должно снять пробу. Такой порядок, понимаете? Порядок! Вы все о порядке воете!.. Скулите. Все Сталина ждете. Ну и соблюдайте порядок...

- Вали отсюда! - Сартур взмахнул черпаком при виде очередной прожорливой лапы. - Простите, ваше... товарищ генерал, - пробормотал он испуганно, узнав Ганорратова.

Ганорратов ненатурально хохотал, держась за живот. Он боялся есть из полевой кухни, однако держался молодцом. Парогонов подвизгивал из-за широкой генеральской спины. Одновременно он подавал знаки охране, активно расчищавшей площадку, тесня и давя гражданских прихлебателей.

Сатурн Тригеминус от волнения запутался в мисках, и генеральское веселье стало переплавляться в свекольное раздражение.

- Мылом, что ли, намазаны твои тарелки? - загрохотал он.

- Никак нет, - Сатурн отдувался в усы.

Юный Тригеминус, бледнея, огляделся в поисках поддержки. Севастьянычи с наигранным равнодушием отворачивались. Он остался один на один с Левиафаном.

- Отведайте, товарищ генерал, - отец перенял инициативу и больно пихнул Сартура локтем.

Тот ощутил, что черпак вдруг сделался скользким и выпрыгивает из пальцев. Тогда Сартур напряг воображение и представил Билланжи, с которым он держался намного хладнокровнее. "А все потому, - подумал Сартур, - что Билланжи был заведомым преступником, тогда как здесь я покушаюсь на служителя закона. Во мне волнуется рабская капля. Но она же и ликует".

Когда терпение Ганорратова готовы было иссякнуть, образ Билланжи сформировался окончательно и затмил генеральский лик. Движения повара обрели четкость и ловкость. Сартур погрузил черпак в охристую жижу и щедро наполнил подставленную посудину. Генерал подозрительно вгляделся.

- Там что-то плавает, - заметил он с неожиданной жалобностью в надорвавшемся зыке. - Волос... и муха.

- Никак нет, товарищ генерал! - Сартур уронил черпак. - Волосы исключены. А мух уже не бывает, холодно.

Ганорратов огрызнулся:

- Это у тебя волос нет, а второй вон как оброс!

Сатурн побледнел, испугавшись, что коррумпированный едок вцепится ему в парик и раскроет обман.

- Рыжие, товарищ генерал, волосы-то, - поспешно промямлил он.

- А ты почем знаешь, какой у меня в миске?

- Такой и плюнуть может, вредитель, - шепнул угодливый Парогонов.

Ганорратов помолчал, наливаясь яростью, но вдруг сообразил, что на него смотрят все - милиционеры, замершие шеренгами подосиновиков; обыватели, новые пионеры, притихший оркестр и пресса - хоть и верная, да подлая.

- Подайте мне ложку, - распорядился он. - И хлеба побольше.

Парогонов по-крестьянски прижал к запавшему животу то, что осталось от приветственного каравая, выхватил у Сатурна длинный нож, отрезал здоровенный ломоть. На всякий случай огляделся и, не выпуская ножа, прикрылся ладонью от зайчика, отброшенного биноклем затаившегося Зазора.

"Покушение?" - не веря глазам, ужаснулся капитан. Но тут забили барабаны, а генерал, разочаровавшись в ложке, бросил ее в котел и вылил в себя содержимое миски через край.

Остановившимся взглядом он следил, как повара меняют кухонные колпаки на медицинские и натягивают халаты. В руке младшего сверкнули акушерские щипцы. Сартур Тригеминус имел свои предположения насчет родовых путей.

- Что вы... - начал Ганорратов и схватился за бока.

Сатурн в ответ нагло и торжествующе улыбнулся. Генерал выпучил глаза, подпрыгнул, оттолкнул Парогонова и бросился в дом. Капитан рванулся следом, но подоспевшие Севастьянычи придержали его за локти, Парогонов присел.

- У товарища генерала схватило живот, - объяснил ему голос Мувина, зазвеневший над ухом. - Гороховый суп известен своими грубыми свойствами. Они непредсказуемы, но только на первый взгляд.

Капитан, понимая, что дело не в супе, проводил отчаянным взглядом лжеповаров, мчавшихся за генералом.

- Пустите, - проскрежетал он. - Они такие же санитары, как повара. Они не настоящие акушеры.

- Обойдешься, гад, - возразил полковник.

18. Двойня

Зазор удовлетворенно всхрапнул, отложил бинокль, снял фуражку и вытер пот. Он выпрямился, хрустнув поясницей, и крадучись, по-кошачьи, покинул чердак.

- Боевая тревога, - сказал Зазор в рацию.

Пока он спускался по лестнице, в распахнутые двери музея-квартиры уже потянулись цепочки особого назначения. Следом за ними поднимался Мувин, толкая вперед Парогонова. Зазор, заглядевшись, споткнулся, потерял равновесие, поменялся в лице и едва не упал.

- С вами все в порядке, товарищ подполковник? - Мувин придержал капитана и пристально уставился на Зазора.

- Пустяки, - тот криво усмехнулся.

Мувин не сводил с него глаз.

- Пустяки, - раздраженно повторил Зазор, задерживаясь в дверях и поправляя съехавшую пиратскую повязку.

- Да-да, - Мувин очнулся, но остался печальным и настороженным.

Их взгляды скрестились.

Подполковник хмыкнул и проследовал в прихожую, подобный уже не кошке, а победоносному журавлю. Из грибного капища неслись жуткие, преимущественно невнятные, стоны. Иногда, впрочем, удавалось разобрать отдельные слова.

- Мамочка! Мамочка! - кричал генерал.

- "Рожая, ты будешь звать мамочку по-русски", - бросил через плечо развеселившийся Зазор.

Ганорратов сидел на руках у Сатурна,