День Благодарения - Илья Витальевич Горячев

глубоком капюшоне, а перед ним на большом плоском камне лежала бархатная подушечка, где переливались мягким стальным блеском два густо покрытых червлёными рунами кольца, а в воздухе стоял печальный хрустальный перезвон колокольчиков.

* * *

Два мотоцикла – огромный темно-зелёный «Волк» и изящный с хищными обводами “Norton Dominator Limited f – edition” – с утробным рычанием неслись рядом друг с другом по пустынной пятьдесят шестой трассе. Сзади на байках были приторочены объемные седельные сумки. Старая дорога то ныряла вниз, то взмывала вверх вслед за холмистым рельефом и упиралась прямо в пылающий закат где-то на линии горизонта.

– Интересно, как там наши в Бостоне? – голос Флеш звучал в шлеме Ивана с небольшим треском.

– Да уж продержатся как-нибудь без нас пару недель, avos, nepropadut.

– А может они и дальше nepropadut… Иване, отвезёшь меня за море, в Сербию?

Спустя пару секунд он задумчиво ответил:

– Всегда думал, что Грачаница – лучшее место для венчания, особенно на Джурджевдан[128].

Её байк взревел и вырвался далеко вперёд, а в наушниках зазвенел смеющийся счастливый голос:

– Сперва догони!

* * *

Вёрткий, чёрно-рыжий щенок юлой крутился вокруг покосившегося пожарного гидранта с почти облезшей краской.

– Брем, рядом! – Строгий окрик заставил пёсика прижаться к земле и замереть, – Р-я-я-дом, я сказал! – Маленький ротвейлер нехотя обернулся, но всё же подполз к ноге хозяина, где вытянул шею, пытаясь дотянуться кончиком мокрого носа до армейского ботинка, пока Клод, придерживая одной рукой болтающуюся за спиной дорожную сумку, другой рукой пристёгивал поводок к щенячьему ярко красному ошейнику. Теперь Брем просто крутил головой без остановки – после Оакливилля большой город поразил его крошечное собачье воображение обилием людей, запахов и массой прочих незнакомых объектов, которые непременно нужно было обследовать с соблюдением всех приличествующих ситуации ритуалов – сперва обнюхать, потом порычать, опасливо тронуть лапой, а в конце может быть даже и лизнуть.

Хлоя держала Клода за руку и одновременно поглаживала млеющего щенка между ушами, унимая у того приступ любознательности. Все вместе они остановились у многоэтажного дома.

Клод задрал голову и ткнул пальцем куда-то вверх:

– Вот те пыльные окна на третьем этаже – это наши, – сказал он Хлое, которая ответила ему улыбкой, потеребив лямку своего просторного джинсового комбинезона.

Хлопнула входная дверь. Навстречу им из глубины полутёмного подъезда выплыла ещё более раздобревшая Камала Фримен, в руке у неё был надкушенный шоколадный батончик размером с небольшой багет. Увидев Клода, она даже споткнулась, а восстановив равновесие – уставилась, выпучив глаза, на того, кого считала сгинувшим навсегда. Потом медленно повернулась к Хлое, смерила её с головы до пят, особо внимательно обведя глазами её округлившийся живот и, наконец, остановила взгляд на собаке, которая, почувствовав это, тут же подняла морду, оскалила клыки, и ещё неумело зарычала. В этот момент Камала вышла из ступора, набрала побольше воздуха и пулемётной очередью затараторила:

– Сантклауд! Не знаю, где ты пропадал и что у тебя с головой, раз тебе взбрело на ум вернуться, да ещё и не одному, где ты раздобыл этого запрещённого оглоеда и зачем притащил в наш дом? – Её голос стал даже ещё более визгливым, чем его помнил Клод. – И что, черт возьми, у него с хвостом… Ты что, живодёр несчастный, пытал животное? Где у него хвост, я тебя спрашиваю? Зачем ты его отрубил, садюга? Да ты хотя бы понимаешь, что тебе будет за такое?? – От возмущения и натуги её лицо покрылось тёмно-багровыми пятнами, а сама она принялась размахивать руками и корчить зверские гримасы.

Клод рассмеялся, немного натужно, но очень громко. Он давно мечтал это сделать.

– Хвост у щенка купирован, Камала, – сказал он, отсмеявшись, – это называется признак породы. Кстати, хорошо, что столкнулись. Помню, у тебя лежали ключ-карты от трёх пустующих квартир, а у нас в доме как раз новые жильцы – парни из спецотдела BPD. Как член Городского Совета я ходатайствовал о выделении жилья этим офицерам, сами они родом из Техаса, а в Бостоне будут жить здесь, заодно и за порядком присмотрят. В общем, будь вечером дома, они зайдут за ключами… И не заставляй их искать тебя или ждать, ага?

Камала как будто онемела, уменьшившись в размерах, и даже сделала шаг назад. Всё это было так неожиданно, что она даже кивнула в ответ вместо того, чтобы по старой памяти поставить на место зарвавшегося «снежка»… Что-то в нём изменилось, появилась какая-то внутренняя уверенность, да и его упоминание Городского Совета выглядело очень убедительно и совсем не походило на пустой блеф…

Клод, Хлоя и приплясывающий на всех четырёх лапах с высунутым языком непоседа Брем прошли в холл мимо неё. Она вжалась в стену, чтобы ненароком не задеть их в дверях. Уже у неработающих, давным-давно наглухо заколоченных от греха подальше лифтах, Клод обернулся и добавил:

– Надеюсь, в тех квартирах прибрано? Проследи за этим, окей? Это всё же входит в твои обязанности, как старшей по подъезду, так ведь, Кам?

* * *

Рослый белобрысый парень в чёрном комбезе, бронежилете с золотыми буквами BPD на груди и с открытой кобурой на поясе зашёл в лавку старого Лайама. Коротко звякнул колокольчик на двери. Скрипнула половица. За прилавком появился прихрамывающий хозяин.

– Мистер Лайам, – посетитель снял тёмные очки, обнажив глубоко посаженные серо-стальные глаза, – вам просили передать, что вы больше не должны никому ничего платить из уличных типов. – Его речь – медлительная и плавная – выдавала в нём уроженца Юго-Западных штатов. – Вот моя визитка и стикер на дверь вам, приклейте его на входную дверь, и никто из буйных чиканос или эль-негро к вам больше и не подумает сунуться, даже с корочками этого их «гражданского», – он выделил это слово ядовитым презрением, – патруля, в ином случае им придётся иметь дело с нами.

У старика затряслись руки, а в уголках глаз заблестели проступившие против его воли слёзы. Он собрался с силами, кое-как унял волнение и, с большим трудом всё же совладав с голосом, спросил:

– Сынок, кто ты?

– Офицер Ванбастен, сэр, спецотдел полиции Бостона. – Посетитель лихо приложил натянутую как струна ладонь к правой брови и, на миг зафиксировав её, резко опустил вниз, сцепил руки за спиной, после чего слегка перегнулся через прилавок к старческому уху с торчащим пучком седых волос и значительно тише добавил, – закон вернулся в город, мистер Лайам.

* * *

Морозное декабрьское утро разукрасило узорами стёкла веранды просторного бревенчатого дома, со всех сторон окружённого лесом. Ави поправил клетчатый плед на коленях и