Степь и Империя. Книга III. Фракталы - Балтийский Отшельник

словами изложил историю, которая была похожа на приставленный к животу кинжал, завернутый в яркие материи. И вежливость чужака предстала «даром милосердия» для короля, дарующая возможность «соблюсти лицо» перед своими подданными.

***

Сиятельный круль Амаро, что правил страной между землями и морями которой и побережьем Гарма лежали острова румов, прибыл к королю Гарму просить руки его высокородной дочери, принцессы Гармсиль.

Свадебным же подарком круль Амаро предлагает считать приведенные им войска.

С этими войсками его будущий доблестный тесть сможет опрокинуть ненавистного короля Шеймуса и занять его земли и присоединить их к своим.

Круль Амаро считает своим сыновним долгом помочь в этом благородном деле, ибо у него есть свои счеты к царству Шем – Шеймус взял его единственную дочь, наследницу престола, как обычную рабыню, и она прижила от него детей, и живет с ними среди других рабынь.

Между строк читалось – «я знаю, кто подарил ему мою дочь как рабыню» и «с тобой или без тебя – я доберусь до Шеймуса».

Грустная повесть о дочери круля Амаро была коротка.

Корабль, на котором плыла прекрасная дочь Амаро со своей свитой, был захвачен эскадрой румских пиратов. Но эскадра попала в бурю, которая разметала ее по морю. Один из кораблей оказался у берегов Гарма и тут уже местные корсары захватили корабль со всей добычей. Зря говорят «ворон ворону глаз не выклюет» – будет возможность и глаз выклюет и труп склюет!

Шесть лет круль разыскивал следы своей дочери, и лишь год назад его люди нашли на рабском базаре одного из моряков с пиратского корабля румов. Тогда царство Амаро собрало свои войска и войска вассалов и войска союзников и составило флот, равному которому не было в истории людей, и отправились за принцессой, которую царь Шеймус прозвал Софьей.

Король Гарм выслушал предельно вежливое по форме и ультимативное по сути предложение с недрогнувшим лицом и предложил крулю быть его гостем, пока не принято решение.

Круль Амаро столь же вежливо согласился, заметив, что его войска устали от морского перехода и дня через три-четыре начнут проситься на берег, и он не сможет им отказать.

Король Гарм и эту новость принял с лицом деревянной статуи.

Единственный, кто не смог сдержать возмущенного крика – это юная принцесса Гармсиль.

Как же, ее отцу предлагают вероломно напасть на соседа, а он соглашается размышлять об этом целых три дня, вместо того чтобы сразу ответить решительное «нет»! А еще этот уродливый коротышка требует ее руки – руки великой принцессы Гарма!

Нетрудно понять, что для принцессы было важнее!

Ночь до утра совещалась принцесса со своей наперсницей – невольницей Лилит, которая сама была родом из царства Шем.

А утром следующего дня принцесса Гармсиль и сто ее верных воительниц двинулись к шемской границе...

***

Однако ведущий счастливую жизнь царь Шеймус вовсе не удалился от мира, как спящий кот не теряет хватки.

Не успел первый солдат Амаро сойти с борта корабля, как четыре голубя полетели к царю Шеймусу, и четыре разных шпиона в своих записках сообщили о могучем флоте и громадной армии неожиданных союзников Гарма.

Царь Шеймус призвал своего сына и приказал ему отправиться на границу с королевством Гарм и готовиться к возможному вторжению.

Царевич Шеррус сел на коня и вскоре прибыл на границу со своими спутниками. Пока они разбивали лагерь, царевич отправился осмотреть окрестности и задремал прямо на коне. И конь нес его неведомо куда.

Когда царевич открыл глаза, конь стоял, понурив голову, а вокруг расстилался ночной лес. Царевич, как бывалый воин, не сильно огорчился такой случайности и собрался заночевать в лесу, но тут за кустами он услышал звонкий девичий смех.

Крадучись, царевич взглянул на поляну и поначалу решил, что видит игры дриад.

Несколько десятков девушек, одетых в легкие рубашки, смеялись и резвились на поляне. А посреди поляны, в кругу, выложенном беленой веревкой, сражались на поясах девушки, одетые лишь в цветастые платки вокруг бедер. И была среди них одна, высокая, кудрявая, что одерживала победу за победой, и скручивала поясом руки проигравшей и укладывала на траву. И так ловко она боролась, что после замечательного броска царевич забылся и захлопал в ладоши.

Мигом перед ним выросли четыре девы в доспехах и с копьями, и привели пред очи кудрявой предводительницы, что накинула на себя лишь шелковый халат.

- Кто ты, чужеземец и что делаешь здесь, на земле королевства Гарм?

- Я простой путешественник, который задремал от усталости и конь занес меня неведомо куда, ибо сон сморил меня на землях Шема. И я услышал смех, и увидел борьбу, и не смог сдержать своего восторга, повелительница, при виде искусного броска, которым ты опрокинула свою соперницу…

- Так ты кое-что понимаешь в борьбе, путник?

- Кое-что, повелительница…

- Тогда поборись со мной!

И Шеррус вошел с девой в круг. Они ухватились за пояса, и схватились, и стали бороться. Рука Шерруса легла на ее талию, он коснулся ее влажной кожи, мечты овладели им, и внимание его ослабло.

И дева почувствовала это, прянула, опрокинула царевича на землю, и села ему на грудь и царевич онемел от восторга.

- Слабоват ты, чужеземец!

- Это твоя красота повергла меня, а не сила. Позволь мне еще одну схватку, повелительница!

И они снова встали в круг, сплели руки, уперлись ногами. Царевич призвал всю свою волю, и все свое умение, и дева удивилась его стойкости. И он обманул ее защиту, обхватил ее талию, прижался животом к ее животу и поднял ее в воздух, но… оказавшись так близко к месту желания, вновь замечтался. А дева заплела его ногу и опрокинула на спину.

Когда же он запросил третьей схватки, она разгневалась и сказала: «На что ты надеешься, несчастный?!»

И они третий раз вошли в круг, и она обнаружила в нем стойкость и умение, которых не видела раньше, и прибегла к хитрости.

- А ты действительно умелый борец, - сказала она и рассмеялась. И Шеррус рассмеялся ей в ответ, а она схватила его за бедро, опрокинула на спину и выиграла третью схватку.

Но не стала гневаться, а пригласила разделить поздний ужин.

***

Они сели за накрытый стол, и говорили, и читали стихи, и не заметили, как настало утро.

А когда солнце поднялось высоко, послышался конский топот и в шатер