День Благодарения - Илья Витальевич Горячев

class="p1">– Ну а те, в Луизиане которые, что и они тоже по образу, так же выходит? – Ехидство блестело теперь уже в глазах Николая, но Мартемьян снисходительно смерил того взглядом, усмехнулся и, не меняя тона, ответил:

– А что касаемо чёрненьких этих, местных, я и не знаю ничего. Они может и от хвостатых ведутся, я их, сердешных, в близи и не разглядывал никогда, не доводилось как-то… Говорят, злобные они, на людей кидаются.

С сухим треском ожила рация на груди у Мартемьяна:

– Первый пост, приём, первый пост, приём. Вызывает Корсар-один.

При звуках английской речи его глаза расширились, он резко выдернул рацию из нагрудного кармана и сунул её Николаю, который, спрятав ухмылку, ответил:

– Да, Корсар-один, слышим вас хорошо, приём. – Отвечая, Мартемьян придерживал правой рукой окладистую бороду.

– Мы возвращаемся, через минуту появимся в зоне видимости.

– Вас понял, Корсар-один, встречаем. Приём.

Вскоре вдалеке появился приближающийся свет фар.

Глава 19

«Пони Экспресс»[96]

Хлоя всегда хотела жить в своём собственном доме, поэтому, как только Клода окончательно починили и выписали из госпиталя, и они вместе вернулись из Де-Мойна под Бостон, в “Route 66”, Клод выхлопотал у Ави разрешение поселиться отдельно – на пустующей ферме Джонатана Бёрнса, благо до неё было не больше десяти миль. Ави скривился – с точки зрения безопасности идея ему совсем не понравилась, но округа фермы уже плотно патрулировалась чаптером, и Хлоя так его упрашивала, ей ну очень хотелось пожить в доме обретённого друга, что Ави через три дня уговоров растаял.

– Да и лишний опорный пункт на местности нам не помешает! – По крайней мере, так он сказал вслух, тем более местного шерифа они уже поменяли на своего человека из “Dark River”, и теперь окрестности фермы Бёрнса были более-менее безопасны.

Самому мистеру Бёрнсу Хлоя написала аккуратное письмо, где рассказала о себе и о том, что она присмотрит за хозяйством до его возвращения. После того как письмо прошло внутреннюю цензуру в лице Ави, она отправила его через соответствующий онлайн-сервис массачусетского коворкинга.

* * *

– Письмо? Бумажное! – Хлоя бережно извлекла из почтового ящика слегка помятый голубоватый конверт. – Ты когда-нибудь получал такое? – Она повернулась к Клоду с широко раскрытыми от удивления глазами.

– Кажется, нет… – Клод на секунду задумался и добавил уже более уверенно: – Точно никогда.

– Неужели они ещё существуют? – Хлоя поднесла конверт ближе к глазам, пытаясь разобрать, что за тип с фарфоровой улыбкой и мрачным взглядом почти чёрных глаз изображён на марке. – Малькольм Икс, – наконец, прочла она витиеватый мелкий шрифт, стилизованный под теги гетто-граффитчиков.

– Ну, как видишь, существуют, и даже код RFD[97] Почтовый департамент всё ещё признаёт… Я о таком только в старых книжках читал…

– Это от дедушки! – Её глаза ещё сильнее расширились. – Смотри! Отправитель Дж. Бёрнс, коворкинг штата Массачусетс. Он ответил!

– Открывай скорее!

Хлоя торопливо отогнула самый краешек конверта и резким движением надорвала его по получившемуся сгибу.

Крупные, почти печатные буквы целиком покрывали вчетверо сложённый лист серой тонкой бумаги, а по центру, насквозь пропитав едко-фиолетовыми чернилами письмо, красовался штамп цензуры.

– На, читай ты. Только вслух! – Хлоя сунула листок Клоду в руки. – Я не могу, меня трясёт всю.

Клод прочистил горло, пару раз кашлянув в кулак, и принялся читать:

Здравствуй, Хлоя!

Я был счастлив получить весточку от тебя, но, пожалуйста, очень прошу – не надо больше мне писать, я этого совершенно недостоин. Однако, пользуясь случаем, хочу сказать, что теперь я кристально чётко сознаю, что подвёл нашу народную президентку Шаникву Вилкинсон и всех сознательных граждан нашей страны, но наш народ слишком великодушен и прощает меня, хотя я этого и не заслужил. Я раскаялся, осознал, что вся моя жизнь была одной большой ошибкой, которую невозможно искупить, моё перевоспитание в силу возраста, увы, невозможно, но я стремился хотя бы частично восполнить тот огромный вред, что я причинил моим согражданкам и согражданам, поэтому я записался добровольцем в новую федеральную программу по реабилитации заблуждающихся элементов. Теперь я буду честно трудиться во имя равенства и разнообразия.

Ваш Джо Бёрнс.

P. S. Рад, что вы присматриваете за фермой.

– Что это?? – Хлоя прижала ладони к щекам, её глаза наполнились слезами.

– Погоди… – Клод повертел лист так и эдак, посмотрел на просвет, помял, поскрёб ногтем.

– Ты серьёзно? – девушка изломила бровь.

– Это он серьёзно! – Клод хлопнул себя по лбу. – Я понял! Наш старый добрый мистер Джонатан не пропадёт. Он указал, где его искать!

– Ка-ак? – Хлоя вцепилась в рукав его куртки, – где же, где-е?

– Смотри. Он пишет про эту новую выдумку умников из Ди-Си, федеральная программа – узаконенное рабство для «ос». Я читал про неё. Он записался туда, а они работают вне коворкингов, значит, мистер Бёрнс будет где-то на улицах Бостона, а нам остаётся только узнать, где!

– Шивон сможет? – Хлоя с надеждой заглянула ему в глаза.

– Она даже бумажный гроссбух может взломать, – Клод крепко обнял её, – считай, дедушка уже дома.

Хлоя сняла с себя шейный платок – модный в этом сезоне аксессуар – как пояснила она утром Клоду, тщательно завязывая его на узел перед зеркалом строго определённым фешн-тенденциями образом.

– Смотри, он как раз жёлтого цвета, – сказала она Клоду, повязывая платок на выкрашенную белой краской стойку почтового ящика, – это ещё один знак, что всё будет хорошо! Дедушке будет приятно, когда он вернётся[98].

* * *

С десяток унылых, в основном, пожилых «снежков» в оранжевых комбинезонах и нелепых шапочках такого же цвета, кряхтя, ползали на карачках с губками в руках вокруг ведра с грязной водой по тротуару под кричаще-яркой вывеской “Chipotle”[99] дешёвого мексиканского заведения, что давным-давно выселил легендарный книжный магазин «Олд-Корнер»[100]. Из открытых дверей забегаловки разило чем-то сладковато-пряным и, очевидно, крайне острым на вкус, а вывешенные снаружи динамики разрывало от однообразно слезливой «ранчеро» музыки.

За крайним уличным столиком уплетала буррито парочка «бронзовокожих», формально присматривавших за работниками.

– Эй, тунеядцы! Оттирайте лучше! Ну там же всё заляпано жвачкой, будете и дальше так отлынивать – останетесь без ужина! – Чиканос в футболке “Brown Pride”[101] отщипнул от своей порции буррито кусок лепёшки и швырнул его в ближайшего уборщика. – Эй, я к кому, по-вашему, обращаюсь, а?

«Оранжевый» – толстяк средних лет с застывшей маской испуга налице – резво обернулся и часто-часто закивал:

– Si, si, senior! – И тут же преувеличенно старательно стал тереть плитку с удвоенной скоростью.

– То-то же, – “Brown Pride” жадно оторвал