Дом - Оксана Геннадьевна Бутузова

И моя жизнь трещала по швам. Расползалась во все стороны, и сквозь образовавшиеся дыры я наблюдала зияющее тоской и безнадежностью огромное и абсолютное одиночество.

Кто я такая? Почему они должны ко мне возвращаться? Только потому, что здесь находится их дом — вот эти голые обшарпанные доски? И почему он не может находиться где-нибудь в другом месте и быть гораздо представительнее? Они сильные, предприимчивые, работоспособные. Неужели для них не найдется более красивого, более вместительного жилища? Да хотя бы то, которое они строят. Неужели не захотят там остаться? Я бы захотела. Но я никто. Мой пятнадцатый коэффициент — полный ноль в сравнении с теми цифрами, что встречаются в этой жизни.

Я смотрю на размалеванную этикетную хрюшку. Она злорадно улыбается, толстая и счастливая, хотя давно уже съеденная. Я сорвала ее со стены и бросила в печку. Чиркнула последнюю спичку и… Прощай, свинья! Я осталась совсем одна. Уже несколько дней не выхожу на дорогу. И не ем. Когда приезжают бидоны и раздатчик грозно стучит в дверь, я зарываюсь с головой в одеяло и считаю до 854. И никогда не заканчиваю — бидоны уезжают раньше.

На улице теплеет день ото дня. Зажурчали ручьи. Они стекаются ко мне в дом, под кровать и там булькают по ночам. Я даже забыла предупредить остальных об опасности затопления. Сейчас уже все, наверное, поплыли. А у Пети и Паши дом вообще рассыпался. Гуляют теперь где-то по дороге. Но им хорошо — они ведь вместе.

Скоро появляются все мои знакомые. Им действительно пришлось перебраться жить на дорогу, которая успела научить унынию и пессимизму.

— Наш дом обвалился ночью прямо на нас, — удрученно сообщил Павел. — Я получил удар в ухо. Снег стал таким тяжелым и колючим по весне.

— А мне лицо поранил, — Петя показал царапины на лбу и щеках.

— И у нас тоже беда. Одну доску смыло, — внес свою жалобную лепту Михаил. — Мы так и не нашли, куда ее отнесло.

— А Саша с Веней еще не возвращались? — вкрадчиво спросила Кира. Но Миша тут же одернул ее.

— Мы завтра с утра собираемся в город. Узнать про работу, — быстро переменил он тему. — Пойдем с нами. Чего ты здесь одна сидеть будешь?

— Не знаю, — покачала я головой. — А вы как вообще справляетесь?

— Да ничего, потихоньку. Вот, ходим все время, воздухом дышим.

И они снова пошли. Все вместе. Одинаково одетые. Теперь и Миша с Кирой и Соней щеголяют в прутьях по Петиному образцу. «Остатки дома», — думала я, глядя им вслед. И на следующее утро твердо решила идти в город. Но как только вышла на дорогу, ужасно разволновалась. Что, если мои и правда вернутся? Именно сегодня. А я буду далеко. Повернула обратно и больше не покидала дом. Я действительно боялась, что ребята могут возвратиться без меня, но еще больше — что они не вернутся. Я держала дверь открытой. Постоянно. Однажды мимо нее прошагали наши охранники. Нет, теперь только мои. Я доверила им свои сомнения.

— Нам не оставляли никаких уведомлений, — равнодушно отозвались те. — А вы бы, чем волноваться попусту, лучше делом занялись.

Делом? Каким делом? Ведь я ничего не умею, кроме как шить, вязать и ждать. Но все это уже бессмысленно. Материала нет, надобность в свитерах отпала, а ждать я устала. Да и зачем? С уходом ребят мой дом разваливается на глазах. Ведь они тоже были его частью. Как мне теперь удержать его от полного разрушения? Все так зыбко, ненадежно, мимолетно. И весна — не весна, лишь сплошные потоки. Стоит выхватить из них один элемент, и течение повернется вспять и мир посыплется. А если два элемента?..

Вода под кроватью прибывает. Я слышу ее и догадываюсь обо всех щелях, через которые она просачивается. И сквозь землю тоже. Мне чудится, что этой ночью она затопит меня с головой. И мой дом постигнет та же участь. Он уйдет под воду, все два метра в высоту. Тогда ребятам уж точно некуда будет вернуться. Поэтому нельзя спать. Напряженными пальцами приподнимаю веки и держу в таком состоянии, пока хватает сил… Через порог струится вода. Не засыпать… Нельзя спать… Не получается. Слишком грустно.

Дом второй

Новое время

Теперь я тоже живу на дороге. Практически не схожу с нее и лишь изредка посещаю дом — вздремнуть или взять к обеду миску. Но заслышу шаги — и тут же обратно. Глотаю пыль от машин, обмениваюсь колкими взглядами с прохожими и жду. С противоположной городу стороны появляется Петя. А вчера приходил Павел. Они работают по очереди, чтобы не надрываться и успевать навещать меня. В городе снова роют какой-то котлован для неимущих. В том смысле, что работа устроена специально для них. Скоро на земле не останется места, не знакомого с лопатой. Людей с каждым днем становится все больше — восполняются зимние потери. И всем нужны деньги и дома. Каждый старается вырыть пласт потолще и показать свое умение зарабатывать. Вот и компаньоны уже оба обзавелись штанами… Конечно, Петя приходит из-за ребят.

— Ну как, еще не вернулись?

А Соня из-за меня. Сидит часами рядом на обочине и рассказывает небылицы о том, какая Кира плохая, а Миша хороший. Но для меня они все одинаковые. Наверное, уже настало лето, потому что туалетные кусты обросли крупными листьями, а течение реки сделалось медленным и ленивым.

— Мне бы твои проблемы, — говорю я Соне. — У меня вообще никого нет. Не с кем ссориться, не с кем мириться.

— У тебя есть дом, — возражает она. — И пятнадцатый индекс, с которым ты можешь устроиться на любую работу.

— Зачем?

— Как зачем?! Деньги получишь.

— Зачем мне деньги? Мне не на что их потратить. Вот если нужно было бы отдать определенную сумму, чтобы Саша с Веней поскорее вернулись, тогда конечно… А просто жить и так можно.

Соня смотрит на меня с недоверием.

— Хочешь, сходим в лес? Прогуляемся. Нам как раз жерди нужны.

Нет уж, увольте. В той стороне проживает Марина, и мне бы очень не хотелось снова попасть под чужое влияние. Ведь ее слова до сих пор не опровергнуты. Так что пошла она… лесом. В смысле, у нас разные дороги.

Сколько времени я провела на обочине? Не считала. Можно считать шаги. А когда никуда не идешь? Хотя именно сейчас я иду — возвращаюсь из кустов привычным