Лучшие НФ-рассказы из "Новых миров". Выпуск 2 - Роджер Желязны

кучкой у меня на коленях, они перегруппировались, и в наступившей паузе я попытался объяснить, извиниться, я умолял их признать и принять меня; но в следующую секунду они снова напали. И вот, не в силах сдержаться, я сделал то, чего ни один таракан никогда не сделает с другим: я набросился сначала на Глорию, заставив ее отлететь к плинтусу; я видел, что она ранена, но был слишком зол, чтобы обращать на это внимание. Затем я ударил Сару кулаком.

   Тогда остальные убежали, оставив меня одного у раковины; и когда они ушли, меня охватило странное новое чувство. Я впервые обрел силу, и когда я подумал о ранах, которые нанесли мне другие, эта новая сила показалась мне сладкой на вкус. Почти без усилий я снова поднялся, совершенно естественно встав на ноги. Затем, поскольку это показалось мне разумным, я открыл кран, пока не полилась вода, и смыл то, что осталось от Сары, с частей тела, которые, как я теперь понимаю, были моими руками.

   В следующие несколько часов я заново открыл свое королевство. Комната, которую я всегда считал миром, была довольно маленькой, с четырех сторон окруженной стенами и заполненной предметами, которые я постепенно опознал, разгадав их предназначение. Экспериментируя со своими суставами, я опустился на стул. Со временем, вспомнив все, что я знал о людях, я взял несколько тряпок, висевших на спинке стула, и надел их на себя, укрыв голову и руки просторным эластичным одеянием, предназначенным для этой цели, и величественно повязал еще одну деталь одежды вокруг талии.

   Встревоженный, я снова и снова ходил по комнате, пока, наконец, не нашел предмет с изображениями на скрепленных вместе листочках бумаги; по изображениям я понял, что кое в чем ошибся, и тогда переоделся в соответствии с тем, что увидел на картинке.

   Время от времени я посматривал вниз и, если замечал хоть какой-то признак присутствия кого-то из прежних товарищей, тыкал ботинком в щели.

   Я как раз занимался этим, когда с другой стороны двери раздался какой-то звук, и прежде чем я успел подготовиться и спрятаться, дверь открылась, и в комнату вошел другой человек - женщина.

   Она заговорила, и мое преображение было настолько полным, что я понял ее.

   - Где Ричард?

   Поскольку я боялся говорить, то ответил ей пожатием плеч.

   - Ты, должно быть, один из тысячи его кузенов.

   Я кивнул. Меня почему-то успокоила ее фраза; я всегда считал, что люди живут в изоляции, и мне было как-то спокойнее осознавать, что их семьи такие же большие, как у нас.

   - И когда он вернется?

   Я снова пожал плечами, но на сей раз ответ ее не удовлетворил. Она подошла ближе, очевидно, изучая меня, и, наконец, спросила:

   - Как тебя зовут?

   - Йо... Йозеф. - Даже мне самому понравилось, как это прозвучало.

   - Что ж, Йозеф, может, мы сходим куда-нибудь перекусить, а когда вернемся, наверное, Ричард появится здесь.

   Я не знал почему, но твердо знал, что не готов.

   - Я... я не могу этого сделать.

   - О, хочешь подождать его. Ну, дело твое. - Она бросила на меня взгляд из-под копны рыжих волос, и волосы впервые показались мне привлекательными. Она была вся такая мягкая, и это, как ни странно, тоже привлекало.

   - Но я... голоден. - Я ничего не ел с утра, когда обнаружил что-то за унитазом.

   - Я принесу тебе гамбургер, - сказала она. - Если Ричард придет, пока меня не будет, отведи его в "Хаттонс". - Она внимательно посмотрела на меня. - Знаешь, ты неплохо выглядишь. Но почему, черт возьми, у тебя рубашка так застегнута?

   Никогда не забуду, что произошло дальше. Она шагнула вперед и принялась возиться с моей верхней одеждой, дергая ее то в одну, то в другую сторону, возвращая на место, а когда осталась довольна, отступила назад и сказала: "Неплохо. Совсем неплохо". В следующую секунду она исчезла - слишком быстро для меня, но не для моего сердца, которое улетело вместе с ней.

   Как я ликовал тогда! Я кружился по комнате, словно паук, наслаждаясь движениями своих многочисленных суставов, впервые гордясь всеми своими подвижными частями тела и мягкой плотью, которая их покрывала, думая, что я получил все лучшее из обоих миров. Я был самым крупным и красивым в царстве насекомых; теперь я стану самым красивым в мире людей: принцем среди тараканов, королем среди людей. Я кружился, танцевал и радовался своему новому телу, а потом, в порыве наслаждения, вернулся в угол у раковины и ботинком Ричарда раздавил все антенны, которые торчали из этой жалкой маленькой щели.

   - Вот, Ральф. Хьюго. Теперь я понимаю. Малые всегда будут ненавидеть великих.

   Я говорил это, когда меня охватила странная слабость, и мне пришлось резко выпрямиться, потому что мои прекрасные суставы предали меня и не сгибались. Вместо этого я остался стоять на ногах у единственного в комнате окна, глядя на мир внизу и думая, что, как только я поем, ко мне вернутся силы и я выйду на улицу - мужчина среди мужчин.

   И я возьму с собой самку. Теперь, когда она увидела меня, ей больше не понадобится этот жалкий Ричард, который жил в крошечной, убогой комнатке. Мы с ней найдем собственное гнездо, и тогда ... От этой мысли у меня закружилась голова, и я попятился к мягкому сидению, стоявшему на четырех ножках; и поскольку я больше не мог оставаться в вертикальном положении, не предпринимая огромных усилий, я откинулся на мягкую спинку, чувствуя какое-то неудобство в районе спины.

   Итак, лежа, я заметил нечто странное в своих нижних челюстях, когда мужчина, вероятно Ричард, открыл дверь и вошел в комнату.

   В следующую секунду он увидел меня, лежащего, как я полагаю, в его постели, и, должно быть, со мной произошли какие-то новые превращения, потому что лицо, которым я так гордился, ему совсем не понравилось, как и моя фигура, лежащая среди его одеял, и конечности, которыми я махал, призывая его больше не кричать и просто подождать...

   Теперь я слышу его голос внизу, слышу пронзительный крик, и я слышу, как женщина поднимает тревогу, и я слышу голоса многих мужчин и знаю, что они вооружены. Они уже на лестнице, с цепями и дубинками, и, к своему ужасу, я обнаруживаю,