Дом - Оксана Геннадьевна Бутузова

Когда я развесила одежду на стенах дома — всю, кроме трусов, которые сохли прямо на нас, — солнце уже садилось. А мне казалось, что оно основательно застряло на небосклоне, однако оно слишком быстро скатилось, и наши вещи не высохли. Наутро мы проснулись позже обычного — на досках совсем разморило — и первым делом проверили одежду. Но высохла только кровавая косынка. Сашины брюки, казалось, за ночь еще больше наполнились влагой. Остальные вещи тоже дышали сыростью и холодом. Я снова юркнула под одеяло. Мужчины последовали моему примеру.

— Ну что, кто идет на работу? — бросаю я вызов.

— В чем? В трусах? — Саша недоволен такой постановкой вопроса.

— Почему бы и нет? Днем и так жарко. А без одежды бетон мешать удобнее. Ничего не запачкаешь.

— Я не какой-нибудь там бездомный, — Сашино возмущение нарастает, — чтобы работать в одних трусах.

— Да у бездомных как раз трусов-то и нет.

— Все равно. Пока брюки не высохнут, не пойду.

Итак, Александр бастует. Он отвернулся к стенке и демонстративно сопит. Тогда встает Веня. Напяливает влажные штаны и рубашку и, ни слова не говоря, выходит из дома.

— Как он будет месить больной рукой? — до меня вдруг доходит, на какую работу мы его отправили.

— Ничего, там есть другие операции, — успокоил себя и меня Саша.

— И все-таки мы не должны были его пускать.

— Но ты же тоже не пошла… А за Веню не беспокойся. Он за себя постоит.

— Он будет стараться для нашего дома. И опять перестарается.

— Тогда догони его, если тебе от этого будет легче.

Да, во всяком случае, лучше, чем лежать и причитать. Я встала и надела мокрое платье, которое тут же неприятно прилипло к телу. Но не успела я выйти на дорогу, как Веня сам вернулся.

— Шустро ты управился! — съехидничал Саша, хотя он тоже был рад его возвращению. — Давайте спать, а то вечно подымаемся ни свет ни заря. И одежда пока просохнет.

Наши вещи приобрели свой изначальный сухой вид только к полудню. Я сразу натянула чистое, приятно пахнущее солнцем платье и объявила, что иду в гости. Ребята удивились, но не возражали. Они сами решили прогуляться в город за супом. А я намеревалась найти Соню, которую бросила тогда в городе.

Отыскать ее не составило труда. Направлений у нашей дороги всего три: в город, к лесу и в поля. Соня жила на лесной дороге и гораздо ближе, чем Марина, не доходя до деревьев. Я сразу увидела ее, сгруппировавшуюся на одном квадратном метре — до боли знакомая поза. И участок был неприспособлен, как и раньше, даже веток для шалаша на нем не было.

— Ты почему до сих пор не строишься? — невольно начала я с упреков. — У тебя же лес рядом. И погода отличная. Смотри, осень наступит — ахнуть не успеешь.

— Я пока не хочу обосновываться на этом участке, — объяснила Соня. — Надеюсь поменять место жительства.

— На такой же пустой клочок земли. А смысл? — я присаживаюсь рядышком.

— Я собираюсь в скором времени соединиться с кем-нибудь, — торопливо прошептала она.

— А-а, тогда конечно. У тебя уже есть кто-нибудь на примете?

— Один мужчина. Он каждый день проходит мимо меня в город и обратно. Симпатичный, а главное, большой и сильный. Не человек — гора. За ним и спрятаться можно. Я видела, как он уже нес домой несколько досок. Он живет по этой же дороге, за лесом. Все прямо и прямо.

— Откуда ты знаешь?

— Я сама ходила туда.

— И каковы успехи? Вы познакомились?

— Пока нет.

— И ты не подошла?

— Нет. Но он так посмотрел на меня…

— Наверное, ждал, что ты подойдешь.

— Может. А может, наоборот, что я поскорее уйду… А ты бы подошла?

— Не знаю, — я задумалась. — Трудно вернуться на год назад и с уверенностью сказать, что бы я тогда сделала. Вы сейчас в равных условиях, или он даже в лучших, ты говоришь, у него доски. Поэтому тебе подходить первой. Такой здесь порядок.

— Я понимаю, — вздохнула Соня. — У тебя такой высокий коэффициент, а ты все-таки ко мне пришла. Спасибо тебе.

— Это другое дело. Мы же подруги. К тому же ты не сможешь посетить меня без моего визита. И сколько времени я у тебя в гостях, ровно столько ты имеешь право находиться у меня, — наставительным тоном разъясняю я, как это делают надзиратели из будки. Ловлю себя на этом сравнении, и становится противно.

— Ты уже уходишь? — встрепенулась Соня и взглянула на меня снизу вверх.

— Да, мне пора. Смотри не затягивай с переездом.

Я махнула ей на прощание и поспешила домой. После Сониной неустроенности наш дом представлялся просто дворцом, даром что из дерева. Там меня уже ожидали Саша и Веня. И еще суп. В двух словах рассказала ребятам о Соне. И мне, и им импонировали ее непритязательность и деликатность. Мужчины согласились дружить домами, но я чувствовала, что все их мысли заняты дальнейшим обустройством нашего «дворца». Они, что называется, были на взводе. Веня постоянно разминал свою руку. На ней еще оставался темнокрасный рубец, но в общем кисть была вполне дееспособной.

Ему досталась работа по заливке бетона. Об этом я узнала под вечер следующего дня, когда пришла в город встречать ребят. А Саша опять выступал в качестве бетономешалки. За два дня фундамент был закончен, и требовалось какое-то время для того, чтобы он застыл. Когда продолжится строительство, никто не знает, но заработанных денег достаточно, чтобы довести до ума наш собственный дом. Кроме восьми досок на крышу и дверь необходимы еще три поперечные деревяшки, брусья, две дверные перекладины, две петли и гвозди, которые уходят слишком быстро. Хорошо бы и дверную ручку. Но это уже роскошь. Одним рублем и шестьюдесятью копейками всего не охватишь.

После первоочередных закупок в Венином кармане остается тридцать копеек. Их решено припрятать, пока не возобновятся работы. На ближайшее время мы и так загружены до предела. Шутка ли — отмерить больше двадцати семи тысяч шагов с неподъемной ношей на плечах. Мы отдыхаем, и ребята делятся впечатлениями, примостившись на сложенных на дороге досках.

— Это очень кстати, что пока не будет работы. — говорит Саша, а Веня только переводит дыхание. — За это время мы достроим дом.

— Да… я представляю, какое это будет блаженство! — в перерывах между вдохами выпаливаю я. — По этому поводу можно устроить праздник.

— Точно! — в один голос соглашаются мальчики. — Настоящий.

— Я нарву цветов. Пригласим гостей.

— Каких гостей? — настораживается Александр.

— Соню, — говорю я. — Пусть порадуется