Полдень XXI век, 2009 № 8 - Андрей Нариманович Измайлов

— Ура! — подпрыгнул Элинсон. — Пашка, спорим, ты на следующей неделе не сможешь получить три пятерки по физике?

— Спорим, — тряхнул его ладонь Пашка. — Это гороскоп на следующую неделю, а споришь ты сейчас. Так на что спорим?

— Боримэ, а ты кто по знаку? Давай про тебя прочитаем! — Сафонов хлопнул новенького по плечу.

— Про меня не надо. Я и так все знаю. Неделю буду учиться, а в воскресенье двину в кино.

— Тоже верно. Но неужели никто не умеет предсказывать будущее?

Как Коля и ожидал, девчонки радостно заглотнули приманку.

— Гороскопы предсказывают! — тряхнула хвостиками Лена Пряхина. — Моей маме как-то по гороскопу обещалась находка, и она нашла в магазине кошелек. Правда, пустой.

— Разве ж это находка?! Пустой кошелек!

— А моей тете цыганка нагадала, что у нее родится девочка. И родилась девочка.

— Ха! Это невелика наука! Там один вариант из двух, цыганка могла попросту угадать!

— Ну и пусть! Я все равно верю!

— А правда, что с нами будет через тридцать лет? У кого какие соображения? — вернул Коля разговор в нужное ему русло.

— А мне кажется, никакой предопределенности нет, — Марат Краснов всегда говорил вполголоса, но поскольку делал это редко, его всегда слушали. И сейчас все сразу притихли, стараясь не пропустить ни слова. — Есть устремленность. Вот я для себя уже все наметил. Обязательно академиком стану. К тридцати пяти годам. А к сорока пяти получу Нобелевскую премию.

— У-у-у... Как ты махнул! — засмеялись одноклассники.

И только Боримэ вдруг серьезно ответил:

— Нет, академиком ты не станешь. В академическом кругу, как и везде, слишком умных не любят. А Нобелевскую премию, действительно, получишь, как изобретатель лекарства от страха. Только это мало кому принесет пользу. Твоим изобретением заинтересуются военные. И люди, потеряв страх, развяжут третью мировую войну, в которой погибнешь и ты со своей семьей.

— Серьезное заявление! — присвистнул Сафонов. — Ты это из чего вывел?

Но ответить Боримэ не дали.

— А я? Я сделаю какое-нибудь великое открытие? — затеребила Боримэ за рукав Маша Юшина.

— Нет, тебе не судьба. Ты во время научной конференции в Стокгольме встретишь арабского шейха, станешь его любимой женой и матерью семерых детей. Остаток дней проведешь в собственном дворце с фонтанами и никому не покажешь своего лица.

— Ну уж дудки! Я не дура какая-нибудь!

— Вот именно поэтому так и получится. К тому моменту ты поймешь, что математик из тебя никудышный.

— А меня что ждет? — лез очередной любитель предсказаний, Стас Федоров.

— Тебя ждет великая слава. В городе Уфе сейчас подрастает девочка, похожая на тебя, как две капли воды. Она станет популярной звездой, а ты прославишься, как ее двойник.

Класс заржал, а будущая знаменитость встала на голову и задрыгала в воздухе ногами:

— Вот здорово! Был Стасом, стану Анастасией! Но учтите, уроды, ни за кого из вас я замуж не пойду!

— А я? А я? — завопили остальные и не заметили, как за их спинами появилась Ирина Васильевна, учительница биологии, и насмешливо уставилась на класс поверх очков.

— И что же, Боримэ, ты все про всех знаешь? Ну-ка, ну-ка, а что же ждет меня?

— Вы? — Боримэ обреченно вздохнул. — Вы очень скоро осуществите свою самую заветную мечту, станете матерью величайшего музыканта. В вас влюбится ученик десятого класса, и вы от него забеременеете. И хотя на этом ваша школьная карьера закончится, через восемь месяцев вы родите гениального ребенка и правильно его воспитаете.

Школьники смущенно замялись и закашляли, глотая смех, а Ирина Васильевна не на шутку обиделась:

— Ну, об этом мы с тобой после уроков поговорим! — и гаркнула, разметая учеников по местам. — А вы почему столпились, как на ярмарке? Звонок не для вас прозвенел? Итак, на прошлой неделе вы проходили строение цветка, и на дом вам был задан пятьдесят шестой параграф учебника. Стуков, пожалуйста, к доске...

Стуков к уроку был не готов. Он мялся за спиной Ирины Васильевны, беспомощно крутил в руках указку и послушно повторял подсказки. Но учительница ничего не замечала. Она рассеянно рисовала на полях конспекта стаи длинношеих двоек и не могла избавиться от суеверного страха. Неужели бывают такие совпадения? И этот коротышка, ткнув наугад, вытащил на свет божий то, что она сама постаралась закопать в себе поглубже? Или он все заранее знал? Да нет, знать не мог. Да и откуда ему было знать, что она, замордованная жизнью учительница биологии, является последним отпрыском когда-то известного рода Львовых, давшего миру ряд ярких музыкантов и одного великого композитора. Все ее тетушки и бабушки прекрасно пели романсы, музицировали и рожали музыкально одаренных детишек. И она единственная оказалась полным бездарем, отягощенным, к тому же, с двадцати трех лет диагнозом «бездетность».

Потому Ирина Васильевна рассеянно выслушала мычания Стукова, так же рассеянно вывела в его дневнике двойку и задала классу самостоятельную работу. А после урока попросила Боримэ задержаться.

— Откуда ты все это знаешь? — спросила она, закрыв на ключ дверь.

— Это несложно, — обреченно вздохнул Боримэ. — Вам сейчас тридцать девять лет и три месяца. Каждый день вы проходите от дома до работы три тысячи сорок шагов, плюс-минус шесть. Живете на седьмом этаже дома номер одиннадцать.

Родились, когда вашим родителям было по двадцать восемь лет, и выросли в этом городе. Если вычислить коэффициент соотношения ваших данных, то можно ясно увидеть, что...

— Ты мне голову не морочь! Прямо скажи, кто тебе все это рассказал.

Боримэ посмотрел снизу вверх на разъяренную учительницу и снова обреченно вздохнул:

— Никто. Я сам догадался. Ваша фамилия Львова и отчество Васильевна. А Василий Анатольевич Львов — известный композитор. А раз вы работаете учительницей биологии, значит, вас природа талантом обделила. И нетрудно догадаться, что ваши родители больше всего на свете мечтают о музыкально одаренном внуке и этим, скорее всего, прожужжали вам все уши. А то, что вы не замужем ни для кого не секрет. Вот и все.

— Действительно, все просто, — Ирина Васильевна облегченно откинулась на спинку стула. — Хорошо, Боримэ, можешь идти. Но у меня к тебе будет маленькая просьба, ты не рассказывай про меня ничего, ладно?

— Да я бы и так не