Паромщик - Джастин Кронин

всем этим заниматься, но чем меньше я знаю, тем лучше. Может, настало время пожить своей жизнью? Ты честно заработала это право.

– Я ей нужна.

– Не сомневаюсь. Ты всем нам нужна, Тия. И прежде всего – Паппи. – Клэр испытывает чувство вины, отражающееся на ее лице. – Прости, наговорила лишнего, – спохватывается она.

– Все нормально. Приятно, когда ты кому-то нужна.

– Я лишь прошу тебя: будь осторожна.

– Поверь, я не страдаю беспечностью. Тебе не о чем волноваться.

– Нет, есть о чем. Волноваться – моя работа. – Клэр устало улыбается. – Волноваться и кормить всю нашу ораву.

Посуда вымыта. Тия прощается и сразу уходит. Сумерки вот-вот сменятся темнотой. Старина Фред уже свернул торговлю и отнес товары на склад. Тия открывает дверь склада ключом, полученным от Стефано, находит бумажный мешок со своей одеждой, быстро переодевается и спешит на остановку. Пассажиры уже садятся в последний автобус.

– Ну как, госпожа Димопулос? Плодотворно провели день?

На пропускном пункте дежурит тот же охранник. Тия смотрит на его самодовольную физиономию.

– Да, благодарю вас, – с улыбкой отвечает она. – Уверена, так и есть.

Каллиста Лэйрд председательствует в Коллегии по надзору. Ей слегка за шестьдесят. Безупречный маникюр, такой же безупречный макияж, умело сделанная прическа. На ней деловой костюм: юбка-карандаш и жакет из той же ткани. Костюм дополняют туфли на высоком каблуке. Этот день прошел для Каллисты отнюдь не лучшим образом.

Все началось с доклада, поступившего из Министерства труда. Каллиста надеялась на хорошие новости, однако в докладе говорилось прямо противоположное. Производительность труда неуклонно падает. За минувший месяц она снизилась более чем на четыре процента. Жители Просперы начинают это замечать, а те, кого сбой еще не коснулся, вскоре столкнутся с неприглядной реальностью. На тротуарах – зловоние из-за мусора, который не убирают. На фабриках и фермах – сплошная видимость работы. В ресторанах – нехватка официантов и мойщиков посуды. Посетители вынуждены ждать по часу, пока у них примут заказ.

А теперь еще эта… отвратительная история на паромном причале.

Едва узнав о происшествии, Каллиста, как всегда в подобных случаях, наложила запрет на упоминание о нем в средствах массовой информации. Но замолчать историю не удалось. На причале было немало очевидцев, и к вечеру, знала она, это станет главной темой разговоров. «Вы слышали?.. Как ужасно, просто шок. Удивительно, что вам еще никто не рассказал…» И жертвой инцидента стал не кто-нибудь, а Малкольм Беннет. Конечно, ему можно только посочувствовать, но невольно встает вопрос: почему его доставили к парому только сегодня? Он давным-давно должен был отправиться на реитерацию.

Постучавшись, входит секретарша:

– Госпожа председатель, прибыл министр общественной безопасности.

– Благодарю, Саша. Проводите его ко мне.

Посетителя она встречает стоя.

– Здравствуйте, министр Уинспир. Хорошо, что вы пришли.

– Не смел отказаться, госпожа председатель.

– Могу я вас чем-нибудь угостить? Кофе? Чай? Или что-нибудь покрепче?

– Благодарю вас, не сейчас.

Они рассаживаются. Каллиста окидывает Уинспира взглядом. Мужчина примерно ее возраста. Хорошо сложенный, ухоженный, с красивыми рельефными скулами. Седые волосы аккуратно подстрижены, как и бородка. Несмотря на поздний час, его костюм выглядит только что отутюженным.

– Вы наверняка знаете, зачем я вас пригласила. – (Уинспир кивает.) – Вы видели запись с камер дрона?

– Естественно.

– И больше никто не видел?

Он качает головой.

– Каково ваше впечатление?

Уинспир пощипывает бородку, явно подыскивая слова для ответа.

– Это видео… вызывает тревогу.

– Отто, давайте без обтекаемых фраз. Малкольм произнес это или нет?

– Звук очень плохой, но он вполне мог произнести. Сейчас мы опрашиваем свидетелей.

– Сколько их?

– Пятьдесят шесть, не считая ретайров. Однако в большинстве своем они были на значительном расстоянии. Вряд ли они должны беспокоить нас.

– А кто должен?

– Помимо Проктора? Прежде всего его стажер.

– Я и не знала, что Проктор взял стажера. Кто он такой?

– Джейсон Ким.

У Каллисты сводит живот.

– Этого парня только приняли на работу, – продолжает Отто. – Фактически сегодня был его первый день.

Каллиста делает паузу. Разве кое-кто не обязан предупреждать такие происшествия?

– Госпожа председатель, с вашего позволения… – Уинспир наклоняется к портфелю и достает папку. – После просмотра видео я кое-что выяснил. Это отчет из Министерства благополучия, составленный двадцать четыре года назад. Приемные родители Проктора провели всестороннее обследование его здоровья. Незапланированное.

Для Каллисты это новость.

– Что с ним было не так?

– Он видел сны. – Уинспир раскрывает папку и кладет на стол. – И не только это. Случались приступы сомнамбулизма, во время которых он вел себя весьма настораживающим образом.

Каллиста пододвигает папку к себе и читает. «Пациент: Проктор Беннет. Возраст: И + 2. Приемные родители: Малкольм и Синтия Беннет. Показания монитора: в пределах нормы. Пациент жалуется на частые и тревожные сновидения, хотя не может вспомнить никаких характерных подробностей. Приемная мать сообщала о случаях сомнамбулизма, сопровождавшихся поломкой предметов домашнего обихода».

– Как видите, отзвуки у Проктора появились сразу после сошествия с парома, – продолжает Уинспир.

Боже милостивый, как же они это просмотрели?

– Были ли у него рецидивы?

– Об этом в отчете не говорится. В юности подобные явления не редкость. Доктор Пэтти, которая его обследовала, не придала этому особого значения.

Каллиста встает и поворачивается к окну у себя за спиной, глядя сквозь собственное отражение. Ей видны огни города, а дальше – полоса лунного света на водной поверхности внешней гавани.

– Госпожа председатель…

Она взмахивает рукой:

– Отто, не надо формальностей. Мы слишком давно знаем друг друга.

– Хорошо. Каллиста, я знаю… для вас это очень личное. И так было всегда. Но это… это и является проблемой.

– Возможно, Малкольм просто что-то пробубнил.

– Возможно. А может, все-таки произнес то самое слово, но Проктор даже не отреагировал. Ситуация была стрессовой. Не исключаю, что он вообще забыл об этом. Элиза рассказывала вам о чем-нибудь?

– О чем именно?

– О переменах в его поведении. Может, между ними возникли трения?

– Ни о чем подобном я от нее не слышала. И вряд ли она поделится со мной этим.

– А с ней самой все в порядке? – (Каллиста отворачивается от окна.) – Каллиста, мне неприятно лезть в чужую жизнь, но я должен постоянно быть в курсе событий. Полагаю, вы уже видели новые данные из Министерства труда?

– Как все это связано с Проктором?

– Боюсь, самым прямым образом. На Аннексе ширятся беспорядки. Эти «прибытчики»…

– Мятежники, – презрительно морщится Каллиста, взмахивая рукой. – Религиозные фанатики. В прошлом мы уже разбирались с подобной публикой.

– Верно. Отчасти этого следовало ожидать, и мы всегда сумеем навести порядок. Но есть отличие. Это мы именуем их «прибытчиками». А они высокопарно называют себя «приверженцами Учения о Прибытии». Думаю, от вашего