Игорь Градов - Грустная история Васи Собакина

Князю Редрику будет преподан отличный урок — нечего нарушать Договор и нападать на эльфов! Конечно, хорошо было бы убить и его тоже, но нельзя — это неминуемо привело бы к началу большой войны.

Дело в том, что в случае гибели Редрика король Питер Второй, хочет он того или нет, будет должен вступиться за своего вассала. И тогда большой войны не избежать… А этого нам не надо. Одно дело — проучить Редрика, и другое — война. Нет, пусть Редрик живет, наша задача — примерно наказать его и, по возможности, унизить. А что может быть унизительнее, чем вторжение эльфов в родовой замок?

Если мы выставим Редрика на всеобщее посмешище, то вряд ли он сможет претендовать на королевскую корону, значит, наша задача выполнена. К тому же мы преподнесем князю хороший урок и отомстим за наших павших братьев…»

Глава десятая

Сегодня я решил прийти домой пораньше — надо же отдохнуть от всех этих дел. Верочкины эскизы посмотрел, одобрил и подумал, что можно завершить всю работу через день-два — как раз к возвращению шефа. Пусть порадуется и нас заодно похвалит. Может, и рубликов отстегнет от щедрот своих… А то у меня совсем мало осталось — деньги, оставленные Ленулей на хозяйство, неожиданно быстро закончились. Хорошо, что у меня было кое-что в заначке, но все равно придется экономить и тянуть.

По дороге домой я забежал в магазин — в холодильнике, наверное, уже мышь от голода повесилась. Взял сосиски (любимое мое блюдо еще со студенческих времен), немного колбасы и сыра. На сегодня хватит, а завтра куплю еще что-нибудь.

Дома вся семья оказалась в сборе (за исключением Ленули, разумеется): Степка, как всегда, резался в компьютерные игры, Машка слушала музыку у себя в комнате, а Бобик спокойно дрых на диване. На мое относительно раннее появление отреагировал лишь он — тут же побежал к холодильнику. Знает, подлец, где самое вкусное у нас хранится!

Я сварил нам с ним сосиски (Машка сказала, что поела в институте, а Степка на предложение перекусить пробурчал что-то невразумительное), наделал бутербродов, и мы с Бобиком замечательно поужинали. Не слишком изысканно, зато быстро и питательно. После чего он потянул меня на улицу — гулять. Идти не хотелось, но пришлось — иначе Бобик справит нужду прямо в коридоре. С этим у него просто — сказываются дворовые мамочкины гены.

Я оделся потеплее, натянул шапку на уши и крикнул сыну:

— Я пошел с Бобиком!

— Домой вернешься? — поинтересовался отпрыск.

— Это как получится, — ответил я.

Про себя же подумал: «Конечно, приду — а куда ж денусь? Скорее мир рухнет, чем Ленуля отпустит меня на свободу…»

В парке было темно и сыро, из собачников — почти никого. Все логично: сделали свои дела по-быстрому и сразу домой. Бобик принялся тщательно изучать кусты, я в это время курил. Вредная привычка, конечно, но бросить не могу (да и не хочу) — с сигаретой легче думается. К тому же перекуры — почти законный повод для небольшого отдыха во время работы.

Вдруг мой пес сделал стойку и рванул куда-то в темноту. «Бобик, — закричал я, — назад!» Но куда там — он меня не слышал. Вот, черт возьми, подумал я, придется теперь искать по всему парку.

Вздохнув, я отправился обследовать окрестности. Через пять минут пропажа обнаружилась — Бобик, спрятавшись в кустах, активно обрабатывал какую-то сучку. Маленькую, беленькую, явно породистую… И когда только, негодник, успел снюхаться? Прямо Казанова какой-то!

Приглядевшись, я понял, что сучка — это наша хорошая знакомая, та самая болонка, которую мы недавно искали с потрясающей блондинкой. Тогда все понятно: у нее течка, и она, видимо, еще в прошлый раз положила на Бобика глаз. А теперь, смывшись от хозяйки в очередной раз, очень удачно встретила кобелька своей мечты…

Значит, где-то рядом должна находиться и ее хозяйка. Точно — вон она бегает по аллее и зовет свою любимицу: «Габи, Габи!». Я вышел из кустов и направился к блондинке. Та сразу меня узнала:

— Здравствуйте! Представляете, эта противная Габи опять от меня убежала. Только отвернулась — а ее уже нет.

— Кажется, я могу вам помочь, — кивнул я на кусты. — Ваша собачка там.

— Правда? Ой, спасибо, а то я не знаю, что делать…

С этими словами блондинка скрылась в кустах. Через секунду оттуда донесся ее истошный визг:

— Ты что делаешь, мерзавец? Ты на кого залез? Вот я тебя! На, получай!

Раздался звук удара (видимо, поводком), а потом — визг моего пса. Я бросился на помощь Бобику. Передо мной открылась картина маслом: пес изо всех сил старался над болонкой (причем та получала от процесса явное удовольствие), а над ними обоими грозно нависала разъяренная блондинка. В руках у нее был поводок, которым она, видимо, и собиралась как следует отходить моего бедного Бобика.

— Девушка! — закричал я. — Нельзя бить собак! Разве вы не видите — у них любовь!

— Любовь? — взвилась блондинка. — Я им покажу — любовь! Я не для того столько денег на Габи потратила, чтобы ее какой-то паршивый пес в кустах отодрал!

Блондинка, конечно, употребила более сильное и понятное слово, но я его здесь приводить не буду. Мне, как хозяину, стало обидно за Бобика:

— Почему же — паршивый? У нас, между прочим, папа — настоящий ротвейлер, призер международной выставки. Мама, правда, немного подкачала, но это ведь не важно… Главное, как говорится, чтобы человек был хороший.

— Очень даже важно! — взвизгнула блондинка. — Мы готовили Габи к показу, а потом у нее должна была быть случка с чемпионом города. Как вы не понимаете: Габи — это элитная собака, она не может с кем попало…

— Но ведь смогла же, — возразил я, показывая на болонку.

Та улыбалась — видимо, Бобик ей понравился. Тот тоже был вполне счастлив — так и лучился удовольствием. Парочка закончила свои дела и теперь приводила в порядок шерстку.

Габи подошла к хозяйке и требовательно тявкнула — веди, мол, дорогая, домой, я все свои дела уже сделала. После бурной любви хорошо бы поужинать, желательно вкусной курочкой, а потом — и на бочок. Блондинка задохнулась от негодования:

— Ах ты, тварь! Если думаешь, что после этого я стану тебя кормить, то глубоко заблуждаешься! Нашла себе кобеля — вот и живи с ним!

Блондинка бросила поводок на землю и решительно направилась к выходу из парка. Мы с Бобиком застыли в недоумении:

— Ну, и что нам теперь делать? — спросил я у пса.

Тот лишь растерянно гавкнул — видишь, хозяин, как все обернулось-то… Кто же мог знать?

Я почесал в затылке, потом поднял поводок и пристегнул Габи.

— Ладно, дорогая, пошли к нам домой. Раз хозяйка тебя бросила, придется мне о тебе позаботиться. В конце концов, ты нам теперь не чужая. Почти невестка, можно сказать.

Бобик полностью одобрил мои намерения — радостно завилял хвостом и побежал рядом. Так, втроем, мы и вернулись с прогулки.

Войдя в квартиру, я первым делом постучался в комнату к Машке:

— Выйди-ка на минуточку.

Музыка стихла, и дочь открыла дверь.

— Слушай, — сказал я ей, — ты, кажется, давно мечтала о маленькой собачке?

— Папа, это было одиннадцать лет назад, когда я только пошла в школу, — всплеснула руками дочь. — Вспомнил, называется!

— Неважно, — отмахнулся я, — лучше поздно, чем никогда. Вот, получай подарок!

С этими словами я протянул ей поводок. Машка увидела болонку и засюсюкала:

— Ой, а кто это у нас? И какая миленькая! Папа, где ты ее взял? Просто чудо!

— Теперь она член нашей семьи, — торжественно объявил я. — В некотором роде — жена нашего Бобика. Так что прошу любить и жаловать. Зовут ее Габи, и, судя по всему, она страшно породистая и дорогая.

Я вкратце рассказал Машке события последнего часа. После чего она прониклась к собачке еще большей любовью:

— Бедненькая моя, злая хозяйка бросила тебя? Ну, ничего, у нас тебе будет очень хорошо.

В коридоре показался Степка. Он выслушал историю Габи и резонно заметил:

— Ее хозяйка может подать на нас в суд — за причиненный ущерб.

— Ха, пусть попробует, — усмехнулась Машка. — Слышал пословицу: сучка не захочет, кобелек не вскочит? Тот самый случай. Насилия не было — она сама захотела, так что и ущерба никакого быть не может. Самой следовало следить за своей собачкой! В конце концов, мы можем подать и встречный иск — за совращение нашего пса. Он ведь у нас был девственником…

Степка равнодушно пожал плечами (мне-то что, это ваши дела) и скрылся у себя в комнате. Машка занялась болонкой, а я пошел на кухню приготовить для нашей гостьи что-нибудь вскусненькое. Наверняка она привередлива в еде — хозяйка ее выглядит дорого, упакована по полной программе, значит, деньги есть. Себя, любимую, холит и собачку балует… Чем бы угостить Габи?

В холодильнике ничего, кроме замерзших макарон и сосисек, не обнаружилось. Я вздохнул и бросил то и другое на сковородку. Пусть привыкает. Жизнь — суровая штука, что ни говори…