Паромщик - Джастин Кронин

ребенок. Его руки похожи на колыбель. Элиза ощущает себя бестелесной – словно плавает в воздухе. Она смотрит на Уоррена и понимает, что лицо его намокло не только от дождя. Он плачет. Но почему он плачет?

– Мне т-т-так х-х-холодно, – выстукивает она зубами.

Уоррен ступает по раскисшей глине.

– Знаю. Сейчас я тебя согрею.

У них за спиной вдруг вспыхивают огни. Уоррен останавливается.

– Вас тут не хватало, – бормочет он.

Вокруг становится шумно. Люди, свет фар, шум работающих двигателей.

– Уоррен! Никогда бы не подумал. Никак вы отправились на романтическую прогулку под дождем?

– Оставьте ее в покое! – огрызается Уоррен.

– Оставить ее в покое? Что я слышу, доктор Сингх?

– Отто, она много всего пережила. Это нужно прекращать.

– С этим не поспоришь.

Шаги. Приехавшие направляются к ним.

– Не смейте ее трогать! – рычит Уоррен.

– Неужели надо прибегать к крайним мерам? – раздраженно-скучающим голосом спрашивает первый человек.

– Присмотритесь к ней. Она же распадается на части. И все это, так сказать, построение тоже распадается.

– Тем больше оснований для вмешательства, – говорит человек. – Доктор Сингх, боюсь, настало время заменить ключевую фигуру.

– На кого? Неужели на вас?

– Я готов взвалить эту ношу на свои плечи.

– Не желаю участвовать в таких играх.

– Очень благородно с вашей стороны. Но если не ошибаясь, это была ваша идея, и ничья больше. – (Уоррен молчит. Дождь становится еще сильнее.) – Позвольте сообщить вам свежие данные. Беннет выбрался.

Уоррен цепенеет:

– Что значит «выбрался»?

– А то, что он заплыл за край. Не сомневаюсь, пока мы тут разговариваем, он уже на пути обратно. Пылает праведным гневом. И вы, друг мой, наверняка значитесь первым в его списке. – (Уоррен молчит.) – Итак, что вы решили? Продолжаем работать в прежнем составе?

Уоррен отвечает не сразу.

– Позвольте мне отправиться с ней на Питомник. По крайней мере, я смогу позаботиться о ее спокойствии. Вы ведь этого хотите, Отто? Обеспечивать ей спокойствие?

– И вы всерьез готовы это сделать? Пройти реитерацию после всего, что было? Вы меня изумляете, доктор Сингх. Я думал, вам нравится ваша нынешняя жизнь.

– Ошибаетесь. Я хочу все забыть.

– Что ж, таков ваш выбор. Кто знает, может, я сделаю вас своим приемным сыном.

– Благодарю. Обойдусь без этих… родственных уз.

– Только не говорите, что я не предлагал. Ладно. Все слышали, что сказал доктор Сингх? Пропустите его внутрь.

Открывается задняя дверца фургона. Уоррен осторожно вносит Элизу в тесный металлический отсек и укладывает на скамейку.

– Одеяло найдется? – спрашивает он кого-то.

Ему протягивают одеяло. Уоррен закрывает Элизу, подсовывая под нее концы одеяла. Теперь она словно в коконе.

– Эй, это еще зачем? – спрашивает Уоррен.

Элиза чувствует, как что-то сдавливает ей правое запястье. Наручник? Она заставляет себя взглянуть на Уоррена. Того тоже приковали к поручню.

– Некоторая гарантия того, что вы доберетесь до выбранного вами места, – отвечает ему другой человек.

Уоррен дергает цепочку наручника. Бессмысленно.

– Будьте вы прокляты, Отто!

Дверь шумно захлопывается. Фургон отъезжает.

36

– Да, я мог лишь воображать, что вижу Кэли. Но в таком случае я был бы единственным, кто ее видел. Я никак не смог бы внедрить ее в пространство снов. Такое под силу только Элизе.

Мы вернулись в конференц-зал. Квинн уселся напротив нас и, как всегда, сцепил пальцы. Мы с Тией ждали его ответа.

– Что ж, гипотеза интересная, – наконец сказал он, – но как именно это нам поможет?

– Я видел Кэли на берегу дважды и оба раза был один. Потом я встретил ее в комплексе Питомника и наконец на Аннексе. Элиза внедряет Кэли в сон, но не туда, где сама может ее увидеть. Думаю, Элиза хочет вспомнить, но не может заставить себя сделать это. Плюс выкрутасы с погодой. Стоило Кэли показаться, как на нас начали обрушиваться бури, каждая ужаснее предыдущей. Это не Система интеграции сознания. Это сама Элиза.

– Ты считаешь, что она, подобно тебе, пытается пробудиться.

– Но только она боится этого. Хочет – и ужасается. Этот ужас небезоснователен. В тот день, когда меня уволили, я рассказал Элизе о Кэли. Она полностью ушла в себя. Захлопнулась. Погрузилась в некий транс, а когда вышла… Знаете, что она сказала? «Здесь всегда такой собачий холод».

– Так и сказала? – спросил Квинн, посмотрев на меня с неподдельным интересом.

– Говорю тебе: она уже пробуждается. По крайней мере, пытается это сделать.

– Что было дальше?

– Она собрала чемодан и уехала. К Уоррену.

– Помнишь, на Аннексе мы просматривали записи с камер дронов? Те двое, которых ты увидел, – это были они?

Я кивнул.

– Уоррен с самого начала следил за нами. Каллиста и Отто – тоже.

– По-твоему, если Элиза действительно увидит Кэли, она пробудится и пространство снов исчезнет?

– Думаю, иначе и быть не может.

– Но если она пытается пробудиться, почему Каллиста с Отто не отправили ее на Питомник для реитерации? Стереть эту жизнь и подарить ей новую.

– Я тоже об этом думал. Наверное, они этого не могут.

– Или пока не могут, – сказал Квинн. – Возможно, она не в том состоянии, чтобы проходить реитерацию. Уоррен это понимал, поэтому, скорее всего, и повез ее в глушь.

– В таком случае времени у нас немного. Едва Элиза пройдет реитерацию, как снова все забудет, и мы упустим наш шанс. Мне придется вернуться в пространство снов, причем без всяких средств подавления памяти. Вернуться и каким-то образом заставить Элизу увидеть нашу дочь.

– А такое возможно? – спросила Тия. – Мы можем отправить кого-нибудь назад?

– Сложностей с отправкой не будет. Как только Проктор войдет в стазис, система автоматически реинтегрирует его. Но если он не сможет разбудить Элизу или это не сработает, он застрянет в пространстве снов. Я не сумею вытащить его оттуда.

– Быть запертым там или здесь – не вижу разницы, – признался я.

– Верно подмечено, – усмехнулся Квинн.

– Предположим, Элиза по-прежнему находится в загородном доме вместе с Уорреном. Насколько близко ты сможешь меня забросить?

– Это самое легкое. Как насчет гостиной?

Дверь распахнулась. На пороге стоял Антон, но в нем что-то изменилось. Вежливого, улыбчивого биолога-почвоведа больше не было. В глазах Антона бурлила ярость. Мельком взглянув на Квинна и Тию, он вперился в меня. Прежде чем мы успели что-либо предпринять, он рванулся к столу, схватил меня за воротник, сдернул со стула и швырнул к стене.

– Мерзавец! Думал, я ничего не вспомню? Это ты сделал нас их рабами!

Он снова подскочил ко мне и потянулся к моему горлу. Я вскинул руки, чтобы помешать расправе, но сознавал: надолго меня не хватит. Тия схватила Антона за талию и попыталась