На острие клинка - Ли Стеффи

чаще приезжать и звонить. Боже, почему меня не было с ним! – Он резко поднялся и подошел к окну, впервые позволив эмоциям вырваться наружу.

Пытаясь подобрать слова, я понял, что у меня ничего не выходит. Я не умел говорить так красиво, как Скай, чтобы утешить человека. Да и что я мог ему сказать? Что Джек любил его? Что перед смертью он назвал меня «сынок», как единственного человека, в котором нашел схожесть со своим сыном? Я боялся, что мои слова будут неуместны и лишь причинят Эйдену еще больше боли.

– Я сегодня же съеду из дома, – сказал я, поднимаясь с дивана и вцепляясь взглядом в угрюмую спину парня.

Думаю, Лоуренсы согласились бы приютить меня еще на месяц. Эйден вернулся и, скорее всего, захочет достроить дом, а я тут явно лишний.

– Можешь остаться еще на время, – предложил Эйден, поворачиваясь ко мне. – Мне парни с лесопилки рассказали о тебе. О том, как ты был добр к моему отцу. – Слезы снова подступили к его глазам, но он сдерживал их, поджав губы. – Спасибо тебе, Сэм. Жаль, что на твоем месте был не я, но благодарен, что отец чувствовал себя счастливым последние месяцы своей жизни.

Мой взгляд впился в бетонный пол. Я изо всех сил старался сдержать настигнувшее чувство потери.

– Я разберусь с работой и вернусь сюда через пару месяцев, – продолжил Эйден. – Дострою дом в память об отце.

– Он был бы бесконечно рад этому, – набравшись сил, выдавил я.

Эйден благодарно кивнул. В его взгляде мелькнула надежда. Надежда на то, что отец не сердился на него и простил в последние минуты жизни.

Уже почти на выходе он поднял воротник пальто. Дождь на улице почти закончился, оставляя лишь мелкие капли на лужах. В дверном проеме, откуда повеяло сырым ветром, Эйден остановился и повернулся ко мне.

– Сегодня состоится прощание, ты можешь прийти. – Его голос дрогнул.

– Спасибо, но я там буду явно лишним, – ответил я.

Эйден, не ответив, вышел из дома и побрел по мокрому тротуару вдоль домов, погруженный в свою скорбь, которая останется в его сердце на всю жизнь.

Мрак окутал улицы, лишь тусклый свет фонарей и сияние луны, пробивающейся сквозь пелену облаков, прокладывали путь.

Головная боль, мучившая меня весь день, так и не отступила. Мысли роились в голове, подкидывая страшные картины уже случившегося и рисуя мрачные перспективы возможных событий. В воображении возник образ Скай на месте Джека – я содрогнулся, отгоняя это жуткое видение. Казалось, мозг вот-вот взорвется от кошмарных фантазий и бесконечных размышлений о том, что делать дальше.

Стратегия была продумана. Я был уверен, что месяца мне хватит, чтобы обезвредить ведьму и обеспечить безопасность жителей города, заметая следы за собой. Но что потом? Уеду ли я? Вернусь ли в лагерь охотников и продолжу убивать ведьм? Сколько жизней я должен забрать, чтобы отомстить за маму? Эти вопросы давили на меня, а внутренний голос подсказывал, что ответов извне ждать не стоит.

Я знал, что, убив ведьму, вернусь героем. Изабелла набросится на меня, не сдерживая своей кровожадной страсти. Отец посмотрит с подобием гордости в глазах и закатит пьянку в честь моего первого убийства. А мой брат… Стив будет держаться в стороне, не разделяя всеобщего ликования. Его опечалит то, что я стал таким же, как остальные, – беспощадным и суровым охотником.

– Сэм! – донесся крик позади меня.

Я обернулся и увидел на освещенной улице женский силуэт. Азалия, цокая каблучками, почти вприпрыжку бежала ко мне. Порыв ветра подхватил ее волосы, разметав их по воздуху, словно шелковый шарф. Легкие пряди то и дело заслоняли ей лицо, но она, улыбаясь, отбрасывала их назад.

– Привет, – поздоровался я.

С Азалией мы не виделись со дня вечеринки в доме Лоуренсов. В университете в последнее время я появлялся редко, поэтому наше общение ограничивалось парой коротких сообщений в день. Но, несмотря на свою любознательность, Азалия не давила на меня и проявляла понимание, за что я был ей безмолвно благодарен.

– Как ты? – Она спрятала волосы под шарф и посмотрела на меня с сочувствием. – Я слышала, что случилось… Мне жаль.

Я сунул руки в карманы штанов и поежился от ветра.

– Все нормально, – уклончиво ответил я.

Азалия, видимо, поняв, что я не хочу развивать эту тему, откашлялась и спросила:

– Почему ты так часто пропускаешь пары? Тебя же могут отчислить.

Я молился, чтобы этот ад под названием «университет» поскорее закончился. Желания посещать его не было совершенно – думал, что лагерь охотников вызывал у меня тревогу, но, поступив в универ, понял, как сильно ошибался.

– Завтра приду, – снова коротко ответил я.

– Правда? – Азалия заметно оживилась. – Тогда надо будет встретиться на ланче! Я тебе такое про Дэнни расскажу, ты обалдеешь! – Ее ладони взметнулись к вискам.

Мы проболтали еще минут двадцать. Больше, конечно, говорила Азалия, а я слушал: о сложных лекциях и тяжелых зачетах, которые им предстояли, о том, как проблематично выбрать, где праздновать Рождество – дома или с друзьями. Я лишь кивал, понимая, что все бы отдал за такие «трудности», как у Азалии, вместо моих.

Колокольчики над входной дверью паба мелодично зазвенели, когда я открыл ее – волна тепла окутала меня, согревая замерзшие пальцы. В пабе было пусто. Основные лампы были выключены – лишь тусклые гирлянды, свисающие с потолка, освещали обширное пространство. Я медленно шел по залу, надеясь, что Скай еще не ушла и из кухни не появится, например, шеф-повар, закрывающий смену. Из музыкального автомата играла какая-то знакомая мелодия, которую я никак не мог разобрать.

И вот из-за двери, ведущей в комнату для персонала, появилась Скай. Я незаметно выдохнул, чувствуя облегчение оттого, что успел застать ее.

– Думала, ты уже не придешь, – с легким огорчением в голосе произнесла Скай.

– Я правда старался прийти раньше, но обстоятельства сложились иначе.

– Садись за бар, – Скай сняла с себя рабочий фартук, – я сейчас переоденусь и приду.

Не спеша я направился к барной стойке, попутно стягивая с плеча рюкзак, в котором лежал отвар эсендеса. Прислушавшись, уловил слабые звуки – Скай, похоже, закрылась в подсобке. Я мгновенно метнулся за бар, вытаскивая все необходимое. За стойкой тихо гудел холодильный отсек. Кеги стояли в ряд – каждая с тяжелым металлическим клапаном и трубкой, ведущей к барному крану. Я аккуратно отключил одну из них от системы. Последние недели я пересматривал ролики, изучая, как это делается, –