По воле чародея - Лилия Белая

Властош недовольно постучал по деревянной, покрашенной калитке. Из терема никто не вышел.

– Где ж тебя бесы-то носят! – проворчал маг, толкнул калитку, позвал подругу, но в ответ кроме щебечущих птиц отозвалась тишина. – Ну, Мара Васильевна, дома вы или нет, а ждать на улице я не намерен!

Поднявшись по резным ступеням, он зашёл в дом. Миновав сени, волшебник оказался в просторной мастерской давней подруги. Сколько лет он здесь не был? Два года? Три? Время летело, как залпы стрел на войне. Не работа в собственном имении, но что-то большее не позволяло господину Вишнецкому навещать травницу. Если бы не нужда в помощи, он бы сюда не приехал.

Маг замер, осматриваясь. Сквозь духоту пробивалось благоухание. Как у неё хорошо, как безопасно, уютно! В витражные оконца лился закатный свет, расцвечивая радужными полосками полки с зельями. На подоконниках готовились ко сну причудливые цветы. На полочках жила себе утварь, наполненная пряностями, сухими листьями, засушенными лепестками полевых цветов. В облицованной узорной плиткой печке стоял чугунный горшок, и в нём что-то бурлило. Значит, Мара отошла из дома ненадолго. Властош не удержался: взял тряпицу, поднял крышку, понюхал. Варился картофель. Его в Славению завезли сто лет назад из Илантии, и удивительно, но он быстро заменил репу и прижился в народе. Люди разных сословий успели оценить блюда из «земляного фрукта». Картофель был доступен всем. Властош попробовал, но тут же пожалел – картошка оказалась сырой. В горшочке Мара обычно варила зелья для врачевания, а тут неожиданно взялась готовить еду. Кипящая бурда больше не интересовала пана, и он, закрыв крышку, осмотрелся. Мару он помнил, как человека хозяйственного, но порой помощь людям так сильно её загружала, что времени на уборку совсем не оставалось. Сколько бы она ни убирала, хаос образовывался сам собой, как сорняки в огороде. На полу валялись пучки сена, скорлупа от орехов, перья, опрокинутая чернильница, карандаши, медицинские записи, сделанные ужасным почерком, и ступка с пестиком. На большом столе в беспорядке лежали книги по ботанике и астрологии, стояли свечи в канделябрах и даже банки, за стёклами которых что-то плавало. То ли это были маринованные огурцы, то ли жабы, пан так и не разобрал. Острый взгляд упал на кованый сундучок в красном углу. Властош победно осклабился, подобрал нужное заклинание для открытия сундука, и крышка сама собой распахнулась, показывая содержимое. Внутри лежало пыльное приданое: червлёные сапоги из сафьяна, белоснежная скатерть, пяльцы, набор полотенец, вышитых рушников. Мара хранила их давно, и вряд ли собиралась выходить замуж. Для её возраста уже было поздно и слишком смешно.

– Да где же оно?!.. – спрашивал себя колдун, роясь в чужом сундуке. И настолько погрузился в дело, что не заметил, как позади выросла тень. Некто, стоящий сзади, держал в руке метлу.

Свист палки рассёк воздух. По темени ударила тяжёлая связка прутьев.

Подкравшаяся рыжая девочка, видно, ждала, что незваный гость упадёт в обморок, а не ловко развернётся, выбьет древко и прижмёт её саму к стене, схватив за горло.

Властош увидел, как девица в зелёном сарафане опешила. Она была необычной: на макушке из растрепавшейся причёски выглядывали длинные ушки-кисточки, сзади вилял пушистый хвост. Лицо особы показалось пану милым, похожим на беличью мордочку.

– Оборотень? – оскалившись, прошипел Властош и сильнее сжал горло несчастной.

В глазах девчушки, глубоких, чёрных, совсем не человеческих, отразился страх. Чародей вдруг понял, почему по полу везде разбросана ореховая скорлупа, и его понимание на сей раз совпадало с логикой.

– Не троньте меня! – тонко пискнула девица, испуганно таращась на шляхтича. Завиляла хвостом, вцепилась ему в руку звериными когтями до крови расцарапав кожу. Вишнецкий охнул, выругался:

– Ах ты мелкая зараза! – Но белку пришлось отпустить.

– В-великодушно простите, ежели поцарапала немножко, – вдруг залепетала она, – но да будет вам известно – вы полезли рыться в чужих вещах! В сундуке моей хозяйки. Меня зовут Беляночка, я служанка Мары и новая стражница терема, господин вор! Ну как новая, полгода уже верой и правдой Маре Васильевне служу…

– Я не вор! Я пан Властош Ви…

– Пан! Граф! Барон! – затрещала Беляночка, перебивая шляхтича. – О, боги, какая разница?! Человека, который роется в чужих вещах, принято называть вором! Так говорит Мара…

– Ну что же, Беляночка, да будет тебе известно, но клад Мары – отчасти мой клад!

Девушка замотала головой, предупреждающе щёлкнула передними зубами. Взамен обычных человеческих, Властош увидел длинные беличьи резцы. Они его не напугали.

– Не грози зубками, бельчонок, просто принеси то, за чем я сюда приехал – блюдечко с голубым ободком и яблоко. Я не нашёл в сундуке.

– Какова наглость, господин вор! Шиш вам с маслом, а не блюдце! Ни за что!

– Знаешь, я так не люблю, когда мне отказывают… – угрожающе прошептал Властош, наклонившись над Беляночкой так близко, что почти коснулся вздёрнутого носа, усыпанного рыжими веснушками.

– А я так не люблю, когда без спросу роются в моих вещах! – прервал его вдруг женский, хорошо поставленный голос.

Гневно хлопнула дверца. Застучали сапожки. Из сеней в мастерскую вошла черноволосая сударыня в свежем венке из брусники. Глаза, сияющие переливчатым серебром под тёмными бровями, глядели остро, строго. По синему сарафану, надетому поверх сорочки, вился орнамент в виде растений. Поперёк груди висела сума с бренчащими склянками. В руке ведьма держала лукошко с опятами. Одежда её сразу давала понять, что если она и выходила из простолюдинов, то уж точно не была нищенкой, выживающей на несколько рублей в месяц. Всё-таки работа лекаря в Славении приносила доход. За помощь знахарям платили либо деньгами, либо продуктами, если за помощью обращались малоимущие деревенские жители…

– Мара! Родная!.. – воскликнул пан, широко улыбнувшись. – Заждался! Сколько лет, сколько зим!

– Ручонки от неё убрал, – пресёк радостные восклицания приказной тон.

Мара оказалась в числе тех, кому Судьба подарила честь командовать чародеем. Властош нехотя отпустил Беляночку. Оборотень ойкнула, когда гость в шутку дёрнул её за пушистый хвост, видимо, решив убедиться, взаправду ли он настоящий?

Белка ойкнула, выронила помело и бегом рванулась к госпоже в объятия.

– Ах, ты ж, чёртов колдун, – недовольно глядя на пана, буркнула знахарка, потом повторила бранные слова и, точно распробовав фразу, вошла во вкус: – Рогатый лиходей! Бес ты окаянный! Балахвост проклятый! Охальник! Как давно не навещал меня, а тут… Ба-атюшки, барин сюрприз решил устроить, собственной шляхетской персоной явился!

– Ты…

– Не перебивай меня, я не закончила! Беляночку мою напугал до полусмерти! Я ж понимаю, что не просто так приехал! Он здесь что-то искал, милая? –