На острие клинка - Ли Стеффи

– Производит хорошее впечатление, – одобрительно кивнула я. – Надеюсь, она станет достойной заменой Кейтлин и быстро освоится.

– Полностью с тобой согласен. – Отец наклонился и нежно поцеловал меня в лоб. – Справишься здесь без меня? Поеду домой, что-то нехорошо себя чувствую с самого утра, возможно, начинается мигрень…

– Конечно, даже не сомневайся. Только езжай осторожно.

– Спасибо, родная! – Папа устремился к выходу, а мой взгляд упал на цветок, стоящий у барной стойки.

Еще вчера он радовал глаз своим цветением, а сегодня его лепестки полностью пожелтели. Оглядевшись по сторонам, я заметила, что с другими цветами, расположенными в зале, произошла та же история: бутоны увяли, листья поникли. Меня кольнуло неприятное предчувствие.

Глава 9

Сэм

Пот медленно стекал по спине, пока я не спеша убирал инструменты. Рабочий день подходил к концу, и солнце плавно опускалось к горизонту, окрашивая осеннее небо в мягкие розово-фиолетовые тона. Лесопилка опустела – на территории остались только я и ночной сторож.

За эти несколько недель я отлично влился в коллектив. Мои коллеги – крепкие, закаленные жизнью мужчины лет сорока, которые перетаскивали бревна голыми руками, не прибегая к помощи техники. С ними я быстро нашел общий язык: они почти сразу приняли меня за своего, увидев в деле мои сноровку и опыт.

Сегодня закрывал смену я. Дело нехитрое: разложить все по местам и запереть инструменты в сараях. Я повернул ключ и дернул замок, проверяя на надежность.

– Сэм, как закончишь, зайди в сторожку, отдам недельную зарплату! – раздался громкий голос за спиной.

Сторож, Джек, неторопливый мужчина в возрасте, оттирал руки от мазута – видимо, смазывал цепи бензопил. Он был отцом владельца лесопилки, поэтому с ним прошло мое собеседование. Я удивился, что сын, хозяин этого места, позволяет пожилому отцу работать вахтовым методом. Но потом коллеги объяснили, что старик сам этого хотел. Дома ему было слишком одиноко: жена умерла, сын – бизнесмен, а здесь хоть с кем-то поговорить можно. Джек часто называл меня «сынок», и от этого мне становилось не по себе. Даже родной отец никогда так ко мне не обращался – а тут малознакомый человек вдруг позволяет себе такую излишнюю… близость? Это сбивало с толку и оставляло неприятный осадок.

– Хорошо, – кивнул я.

Джек, прихрамывая, направился к сторожке, обходя штабели поваленных бревен. С окраины леса подул осенний ветер, к вечеру заметно похолодало. Натянув толстовку и сунув связку ключей от сарая в карман, я уже собирался идти к сторожке, как вдруг обратил внимание на нечто странное. На штабеле бревен, ближе к лесу виднелись какие-то необычные ветки. Они торчали из-за гладких стволов и выглядели рельефными. Подходя ближе, я понял, что ошибся. Сначала из-за бревен показалась голова, затем опилки под ногами стали багровыми, а в нос ударил резкий запах гнили и падали. Передо мной открылась ужасная картина. Это был олень – точнее, то, что от него осталось.

Я прикрыл нос рукой и поморщился. Его туша лежала на бревнах бесформенной массой. В застывших открытых глазах отражался предсмертный ужас, рога были переломаны, а брюхо вспорото. Потроха валялись рядом: почерневшие кишки, надкушенная печень, селезенка и легкие, больше похожие на кровавое месиво. Я уже видел внутренности животных – в нашем лагере это обычное дело, я и сам разделывал туши. Но то, что случилось с этим оленем, не под силу даже дикому зверю.

Вглядевшись в останки животного, я заметил, что у него не хватало сердца. Его либо съели, либо забрали. По спине пробежал холодок. Шестое чувство подсказывало, что это дело не человеческих рук и даже не хищника. Отец рассказывал, что ведьмы часто используют в своих ритуалах органы животных, а иногда даже человеческие. Ведь это темная магия, требующая огромных жертв.

Когда я вышел с территории лесопилки, на улице уже стемнело. Пришлось задержаться, чтобы помочь Джеку закопать останки оленя, а затем принять душ – смрад стоял невыносимый. Сторож, как и я, был потрясен увиденным, но уверял, что это дело лап медведя или, еще хуже, волка, хотя, казалось, сам не верил своим словам. Мысли о зверски убитом животном не давали мне покоя. Если это и правда та самая ведьма, которую я ищу, то она быстро учится. Ведь черная магия – дело непростое. А что, если это другая ведьма? Что, если их здесь целый ковен? Нет, быть такого не может. Аргус наверняка знал бы о существовании еще одной ведьмы в этом городе.

Размышления прервал мигающий свет вывески. Подняв голову, я увидел голубые буквы, складывающиеся в название «Оазис Джо». На лице появилась легкая улыбка – я вспомнил, что обещал Скай заглянуть в их семейный паб. Табличка на двери сообщала, что заведение еще открыто, а значит, я мог сдержать обещание, пусть даже Скай вряд ли обрадуется. Мысли о ведьме немного отступили – нужно было расслабиться и подумать обо всем на свежую голову. Я подошел к двери и потянул на себя ручку.

Мерцание сотни лампочек, развешанных по всему пабу, на миг ослепило меня. В воздухе витали пряные ароматы ягод, хвои, карамели и рома. Заведение было обставлено дубовой мебелью, а под потолком переплетались лианы, декоративные ветки и те же мерцающие лампочки. Казалось, будто этот уголок вырван прямо из сердца леса. Посетителей было уже немного – близилось время закрытия. В углу, тихо переговариваясь и поедая сэндвичи, сидела парочка, а у окна компания мужчин заливисто смеялась, потягивая пиво из кружек. Я сразу узнал в них своих коллег с лесопилки.

Я слишком долго стоял у входа, пытаясь прочувствовать атмосферу и красоту этого места. Ноги словно приросли к деревянному полу. Оглядев помещение в третий раз, я заметил Скай. Ее розовые волосы выделялись на фоне темно-зеленых тонов паба. Она стояла ко мне спиной, в тени за барной стойкой, старательно протирая бокалы. Я наконец сделал шаг в ее сторону.

Меня забавляло наше общение со Скай. Она вела себя дерзко, постоянно подкалывая меня. Я, конечно, делал вид, что сержусь, но в душе смеялся. В нашем лагере почти все так общались: черный юмор, сарказм и подначки были в порядке вещей. Приехав сюда, я переживал, что не смогу влиться в коллектив, но Скай, как ни странно, была первой, кто расположил меня к себе. Каждый день я слышал ее недовольное