Злая. Сказка о ведьме Запада - Грегори Магуайр

– Завтра, – пообещала Овси, – мы увидим Киамо Ко. Горную крепость правящего клана Арджики. Ты готова, сестра Эльфи?

Она как будто подтрунивала над собеседницей, и Эльфи это не понравилось.

– Я больше не святая сестра, я ведьма, – мрачно возразила она и попыталась мысленно наслать на Овси какой-нибудь сглаз.

Но та, по-видимому, была покрепче повара, потому что лишь рассмеялась и ушла по своим делам.

Травяной обоз остановился у небольшого горного озера. Остальные говорили, что вода в нём приятно освежающая, хоть и ледяная; Эльфи не собиралась проверять. Зато посреди озера был островок – крошечный, размером не больше матраса, и на нём росло одно безлистное дерево, точно голый остов зонтика.

Эльфаба не успела толком разглядеть его, – в это время года смеркалось рано, а в горах ещё раньше, – и тут Ворчун ринулся в воду и с плеском поплыл к островку, как будто прежде уловил там некое мелкое движение или занятный запах. Он пошарил в осоке, а затем сжал зубы (во всём его облике они были наиболее похожи на волчьи) и аккуратно, за череп поднял из травы какого-то маленького зверька.

Эльфи не видела в точности, кто это, но ей показалось, что пёс держит младенца.

Овси пронзительно закричала, Лирр затрясся, как студень, Ворчун ослабил хватку, но только для того, чтобы перехватить добычу удобнее. Из его пасти на скальп пойманного существа текли слюни.

Путь через воду был немыслим – верная смерть.

Но ноги как будто сами понесли её вперёд.

Её ступни с силой ударились о воду – и водная гладь ответила тем же.

Там, где бежала Эльфи, вода под ней превращалась в лёд – фут за футом вслед за каждым её торопливым шагом. Возникавшая на глазах серебристая пластина тянулась вперёд, создавая холодный, но безопасный мост к острову.

Туда, где можно было рявкнуть на собаку и спасти ребёнка, хотя она даже не надеялась, что успеет. Эльфи силой разжала челюсти Ворчуна и подняла его добычу. Это был маленький зверёк; он дрожал от пережитого ужаса и от холода. Настороженные чёрные глаза-бусинки внимательно наблюдали за ней, в них читалась готовность мгновенно упрекнуть, осудить или полюбить – как у любого разумного существа.

Остальных удивило это зрелище – не меньше, чем внезапно возникший лёд. Однако, возможно, это какая-то странствующая ведьма или колдун наложили чары на озеро. Зверёк оказался маленькой обезьянкой из породы снежных обезьян. Мать и сородичи либо бросили детёныша, либо потеряли случайно.

Ворчун был ему не по душе, а вот тепло фургона понравилось.

Они разбили лагерь на середине опасного склона на подступах к Киамо Ко. Замок чёрными острыми углами вырастал из тёмной скалы. Эльфи видела его нависающую громаду там, наверху, – он возвышался над ними, словно орёл со сложенными крыльями. Его конические крыши, зубчатые стены и сторожевые башенки, опускные решётки и окна-бойницы нисколько не походили на узловую точку водопроводной системы, какой он был по замыслу. Внизу извивался мощный приток реки Винкус, на котором регент Озмы когда-то намеревался построить плотину и направить воду в центр Страны Оз – ещё тогда, когда засухи были особенно страшны. Отец Фиеро осадил эту крепость и взял штурмом, сделав её вотчиной князей Арджики, а потом умер и оставил клан своему единственному сыну – если Эльфаба правильно помнила.

Она уложила свои немудрёные пожитки. Пчёлы мерно гудели (их мелодии казались всё более увлекательными с каждой неделей), Ворчун всё ещё проявлял неудовольствие, что его лишили добычи, вороны, ощущая скорые перемены, не стали клевать ужин. А обезьянка, получившая имя Чистри – по звукам, которые издавала, – теперь, в тепле и безопасности, щебетала и болтала без умолку.

Прощание происходило у общего костра. Прозвучало несколько тостов, даже сожаления о расставании. Небо стало чернее, чем прежде, – возможно, на фоне белоснежных горных вершин. Пришёл Лирр со свёртком одежды и каким-то музыкальным инструментом и тоже попрощался со всеми.

– О, ты тоже сходишь здесь, да? – рассеянно спросила Эльфи.

– Да, – сказал он, – я с тобой.

– С воронами, обезьянкой, пчёлами, собакой и ведьмой? – уточнила она. – Со мной?

– А куда ещё мне идти?

– Ну, вот этого я точно не знаю, – ответила она.

– Я могу ухаживать за собакой, – тихо предложил он. – И собирать для тебя мёд.

– Мне всё равно, – сказала Эльфаба.

– Хорошо, – согласился он.

И так Лирр приготовился войти в дом своего отца.

Каменные врата Киамо Ко

– Сарима, – озабоченно позвала младшая сестра, – вставай. Хватит спать. За ужином у нас гости, и мне надо знать, резать ли курицу. Кур осталось так мало, один раз покормим путника – потом не будем есть всю зиму… Как ты думаешь?

Вдовствующая княгиня племени Арджики недовольно застонала.

– Вечно все эти мелочи, суета… – пробормотала она, – ты когда-нибудь научишься хоть что-то решать сама?

– Хорошо, – огрызнулась сестра, – я могу и решить, а ты тогда обойдёшься без яйца на завтрак, если нам их будет не хватать.

– Ох, Шестая, не обращай на меня внимания, – пошла на попятный Сарима, – просто я едва проснулась. Кто там явился? Какой-нибудь гнилозубый старейшина, который будет потчевать нас охотничьими байками полувековой давности? Почему мы вообще это позволяем?

– На вид это вроде как женщина, – сказала Шестая.

– Ну так говорить уж совсем нехорошо, – укорила её Сарима, усаживаясь в постели. – Мы сами уже не те румяные нимфы, что прежде, Шестая.

С другого конца комнаты она увидела своё отражение в зеркале на дверце шкафа: лицо, бледное, как молочный пудинг, но всё ещё миловидное, утопало в мягких складках, которые, как и положено, стремились вниз под действием силы тяжести.

– То, что ты младшая и до сих пор можешь нащупать собственную талию, ещё не значит, что можно быть такой злюкой, – добавила Сарима.

Шестая надулась.

– Ну хорошо, это просто женщина. Так готовить курицу или нет? Скажи сейчас, чтобы Четвёртая могла отрубить ей голову и ощипать, а то мы до полуночи за стол не сядем.

– Пусть будут фрукты, сыр, хлеб и рыба. Думаю, в рыбном колодце в подвале есть рыба?

Да, рыба точно была. Шестая уже собиралась уходить, но вспомнила:

– Я принесла тебе стакан сладкого чая, он там, на туалетном столике.

– Благодарю тебя. А теперь расскажи мне без сарказма, будь добра: что на самом деле у нас за гостья?

– Страсть какая зелёная, худая и скособоченная, старше всех нас. Вся в чёрном, как старая монашка, но на самом деле не старая. Я бы сказала, что ей лет тридцать, тридцать два. Имени своего называть не желает.

– Зелёная? – удивилась Сарима. – Как чудесно.

– «Чудесно» при взгляде на неё не скажешь, – проворчала Шестая.

– Подожди, ты имеешь в виду не «бледно-зелёная