Злая. Сказка о ведьме Запада - Грегори Магуайр

– Давай дальше, – попросила Ведьма, которая никогда не любила разговоры об одежде.

– Ну, девочка представилась как Дороти из Канзаса. Я понятия не имела, что это за место, и так ей и сказала. Похоже, случившееся потрясло её не меньше, чем всех остальных. При ней была противная маленькая собачонка, которая тявкала у неё под ногами. Тата, или Тото, или что-то в этом роде. Тото. Да, Дороти действительно была в шоке. Довольно простенькая домашняя девочка без малейшего вкуса в одежде, но, полагаю, у кого-то он появляется с возрастом – позже, чем у других. – Глинда покосилась на Ведьму. – В некоторых случаях – гораздо позже.

И они обе рассмеялись.

– Дороти решила, что ей надо попробовать вернуться домой. Однако она не могла вспомнить, чтобы изучала что-либо о Стране Оз в школе, а я не знаю места под названием Канзас. Мы пришли к выводу, что ей следует поискать помощи в другом месте. Непостоянные жители Манникина, казалось, были готовы провозгласить её преемницей Несси. Это страшно разозлило бы Ниппа и всех тех министров в Кольвен-Граундс, которые годами боролись за власть в надежде, что Нессароза соизволит наконец умереть! К тому же, возможно, там назревают и другие события. Дороти могла бы попасть в самую гущу.

– Зоркий глаз на политическую обстановку! Ну, что ж, не удивительно, – практически с удовлетворением отметила Ведьма. – Я всегда знала, что в тебе есть такой задаток, Глинда.

– Ну, я подумала, что лучшим шагом будет вывести Дороти за пределы страны, пока гражданская война не разнесла на клочки этот и без того неспокойный край. Здесь есть фракции, которые поддерживают возвращение Манникина в состав империи. Не стоит маленькой девочке попадать под перекрёстный огонь противоборствующих сил.

– О, так её здесь нет… – разочарованно протянула Ведьма. – Я думала, что встречу её.

– Кого, Дороти? Ты ведь не собираешься выступать против неё? – вскинула брови Глинда. – Она же совсем дитя, в самом деле. Конечно, по меркам местных крупновата, но всё равно малютка. Она ни в чём не виновата, Эльфи. Я вижу, как у тебя блестят глаза, – наверняка ты снова впадаешь в паранойю. Дороти не управляла падающим домом – она оказалась заперта в нём, как в ловушке. Лучше с самого начала оставь идею подобной борьбы.

Ведьма вздохнула.

– Возможно, ты права. Знаешь, я уже почти привыкла к тому, что по утрам все мышцы как деревянные. Иногда мне кажется, что жажда мести тоже формирует привычку. Жёсткость позиции. Я продолжаю надеяться, что Волшебника свергнут при моей жизни, и эта цель, похоже, не даёт мне обрести счастье. Думаю, мне не стоит задумываться о мести за смерть сестры, с которой я и так не очень хорошо ладила.

– Тем более если её смерть была несчастным случаем, – вставила Глинда.

– …Глинда, – напряжённо проговорила Ведьма, – ты точно помнишь Фиеро и наверняка знаешь о его смерти пятнадцать лет назад.

– Конечно, – ответила та. – Ну, я слышала, что он погиб при загадочных обстоятельствах.

– Я знала его жену, – сказала Ведьма, – и его родственников. Однажды мне намекнули, что во время его пребывания в Изумрудном городе у него был с тобой роман.

Лицо Глинды пошло пятнами неровного румянца.

– Дорогая, – сказала она, – я тепло относилась к Фиеро, он был хорошим человеком и достойным государственным деятелем. Но, помимо прочего, ты ведь помнишь – он был темнокожим! Даже если бы я пустилась в интрижки – а склонность эта, как мне кажется, мало кому идёт на пользу, – откуда такая придирчивость и желание во всём искать злобный умысел? Подозревать в таком меня и Фиеро! Какая нелепость!

И Ведьма с горечью осознала, что Глинда говорит правду. В зрелом возрасте к подруге вернулся её отвратительный снобизм. С другой стороны, Глинде даже в голову не могло прийти, что Ведьма намекает на собственную роль коварной любовницы, погубившей Фиеро. Та была слишком взволнована, чтобы вслушиваться в то, что ей говорят.

В действительности присутствие Ведьмы Глинду даже несколько тревожило. Причиной тому была не только неожиданность встречи, но и та странная присущая Эльфабе харизма, которая всегда затмевала Глинду. И ещё некий трепет неясной природы – он заставлял волшебницу смущаться, частить и говорить фальшиво-высоким голосом, как у подростка. Как легко вновь ощутить всю ту мучительную неуверенность юности!

Когда самой Глинде доводилось вспоминать свою юность, она с трудом могла выудить из памяти хотя бы крупицу воспоминаний о той безрассудной встрече с Волшебником. Гораздо яснее она помнила, как они с Эльфи спали в одной постели по пути в Изумрудный город. Какой храброй она себя чувствовала – и какой уязвимой.

Некоторое время они брели в тревожном молчании.

– Вскоре тут всё может сильно измениться, – сказала Ведьма после долгой паузы. – Я имею в виду, что в Манникине ещё долго будет неразбериха. Тиран ужасен, но он или она хотя бы наводит порядок. Анархия, которая следует за свержением тирана, может оказаться более кровавой, чем прежний режим. Но, возможно, всё сложится благополучно. Отец всегда говорил, что манникинцы, если оставить их в покое, умеют проявить немалый здравый смысл. Да и Несса, по сути, была для них чужестранкой. Она выросла в Краю Квадлингов – и по крови, мне уже кажется, наполовину была из них. На этой земле она, несмотря на наследственный титул, оказалась приезжей королевой. Теперь, когда её нет, манникинцы, возможно, сами разберутся, как им жить.

– Да упокоится её душа, – вздохнула Глинда. – Или ты всё ещё не веришь в душу?

– Я не могу судить о душах других, – ответила Ведьма.

Они прошли ещё немного. Эльфаба, как и прежде, замечала маленьких соломенных человечков, приколотых к одежде, и большие пугала, торчащие на углах изгородей и окраинах полей.

– Мне они кажутся немного жуткими, – поделилась она с Глиндой. – И я хочу спросить тебя ещё кое о чём. Я однажды говорила об этом с Нессой. Ты помнишь, как мадам Моррибль заманила нас к себе в гостиную и предложила стать тремя Наместницами? Тремя верховными ведьмами Страны Оз? Кем-то вроде тайных жриц, которые, оставаясь в тени, управляли бы политикой, укрепляли или, наоборот, расшатывали стабильность региона, когда того требует неназванная высшая власть?

– О, этот нелепый спектакль, этот фарс, как я могу его забыть? – улыбнулась Глинда.

– А вдруг нас тогда правда заколдовали? Помнишь, она сказала, что мы не сможем обсуждать это между собой, – и так оно и было?

– Но ведь сейчас мы говорим об случившемся. Так что если в её словах и была хоть крохотная доля правды – в чём