Клинок Гармонии (СИ) - Кишин Илья

Хватит! Я больше не могу это слушать! Каждое слово Камыша раздается в голове громом, выводит меня из себя и заставляет сгорать от ненависти, однако, именно это меня отрезвляет. Как и сказал Илия, героин — всего лишь вторженец, которого можно изгнать. Пусть мне это и не дастся так легко, я просто обязан попытаться, чтобы заставить Камыша заплатить за все, что он сделал раньше, и за все, что было сказано сегодня. Сконцентрируйся, Ашидо!

— Ты мне кое-кого напоминаешь, — заговорил Илия, чем успешно отвлек на себя Шевцова.

— Папочку? — ловко подколол его Камыш.

— Именно, — спокойно ответил Илия. — Он был таким же отребьем, но в отличие от тебя, у него были твердые убеждения и честь.

Давай, Ашидо! Илия старается выиграть тебе время, сконцентрируйся! Попадая в вену, героин направляется к мозгу, где поглощается, вызывая те ощущения, которые я сейчас испытываю — нужно вывести его! Но как мне это сделать? На ум приходит только вариант через кровь, однако те дыры, которые сделал во мне Камыш, совсем не подходят — придется все делать самому.

Нащупав на полу кусок стекла, я несобранными и дрожащими движениями приблизил стекло к горлу. Собрав все силы и волю в одном месте, я что есть мочи надавил острым концом на часть шеи, где находилась яремная вена — самый эффективный способ вывести героин.

— Гляди-ка! — воскликнул Камыш. — Твой дружок не выдержал и решил покончить с собой! Подумать только, взял яйца в кулак только ради того, чтобы перерезать сонную артерию!

Смейся, ублюдок. Пусть все выглядит так, будто я стараюсь убить себя, но в реальности в пределах этого здания до конца дня умрет только один человек — это будешь ты, Камыш. Вся энергия в теле наконец снова стала мне подчиняться, пусть и с натяжкой. Я не знал состава героина, не знал, на что он распадается и как усваивается, но я знал, что умнее меня в этом теле может быть только энтропиум, потому собрал его в голове и сконцентрировался на мысли, что в мозге находится что-то инородное. Как и предполагалось, ощущение реальности постепенно возвращалось, умиротворение растворялось, покой отходил на второй план, пока в один момент я не почувствовал, что полностью отрезвился.

Недолго думая, я перенаправил выделенную энергию от мозга к заранее надрезанной яремной вене, представив, как эта гадость выходит наружу вместе с остальной кровью, а следом за этим с немного меньшей концентрацией очистил всю систему кровообращения от остатков. Ощущая то, как героин с тяжестью и излишней вязкостью выходит из моей шеи, я стал обдумывать следующие шаги действий.

Камыш сейчас думает, что я умираю, что я беспомощен и не могу ничего предпринять, потому любая атака окажется неожиданной, если правильно выбрать момент, однако, чтобы этот момент представился, нужно продолжать имитировать состояние под дозой, а также ограничить лечение ран — залечить только внутренние, оставив наружные сиять голубыми сгустками ровно так же, как было до этого. Когда я нападу, он может оказаться готовым к атаке и отразит ее, или чего хуже — произведет выстрел и попадет. Насколько я заметил, Камыш еще ни разу не промахнулся, потому рассчитывать на уворот и парирование не стоит. Что же делать? А что если…

— Он уже не дышит, Кишин, — вдруг заговорил Камыш. — Засранец отдал свою жизнь ни за что, а ты продолжаешь стоять на месте, как вкопанный.

— И? — невозмутимо ответил Илия.

— Что и? Если я прямо сейчас засажу тебе пулю в голову, ты даже с места не сдвинешься? — сказав это, Камиль направил на Илию ствол.

— Сейчас! — подумал я, тотчас соскочив с места.

Не скажу, что было легко подняться на ноги: острая боль от недолеченных органов, несобранность от послевкусия героина. Все это давило на меня, но было не в силах остановить, ведь я уже твердо решил убить гнусного гвардейца, и ничто отныне меня не остановит — никаких ошибок, никакой пощады.

Бросившись навстречу Камышу, я сделал замах катаной, наплевав на боль от дыры в кисти. Не успев настигнуть врага, я уже допустил ошибку, но сделал я это нарочно, не помешав себе застать его врасплох. Даже не успев обернуться, Камиль уже попытался блокировать удар, и почти смог, однако лезвие все же настигло его, перерубив мышцы правого плеча до костей и соскользнув вниз.

— Тварь! — все, что успел в тот момент выкрикнуть Камыш, прежде чем отпрыгнуть в сторону.

Он планировал набрать расстояние и снова заработать преимущество, но я не мог ему этого позволить, потому следовал за каждым шагом, продолжая производить атаки. Лезвие «Нами» летало из стороны в сторону, Камыш безуспешно старался уйти или заблокировать удары, но они то ли дело настигали его, нанося небольшие, но множественные увечья, пока в один момент я не решил, что пора с ним кончать.

— Куда? — воскликнул я во время очередного его уворота, поймав танцора за ногу «крюком».

Очевидно, он тотчас упал на живот, а я сразу же бросился с мечом на него сверху, но промахнулся, дав возможность Камышу перевернуться и совершить выстрел левой рукой, который пришелся мне в нижнюю часть живота. Как и предполагалось, ударная сила дробовика отбросила меня назад, а Шевцов в это время воспользовался неразберихой и набрал приличное расстояние между нами, встав в непосредственной близости к алтарю.

Пусть мне и было очень больно, тело само поднялось на ноги, а благодаря усиленной концентрации раны залечивались куда быстрее обычного, потому я без особого труда залечил не только старые, но и новые увечья.

— Я не сомневался в тебе, Ашидо, — улыбнулся Илия.

— А я верил в тебя, Илия, — столь же широко улыбнулся я, вполоборота взглянув на него. — Спасибо, что не бросил меня и не предал своего обещания.

— Будешь должен.

Да, именно благодаря Илии я нашел в себе силы бороться. Дело за малым.

— Сучий ты выродок, Такаги, — залепетал Камыш, крича с расстояния около пятнадцати метров. — Я-то думал, что ты уже скопытился, а вся эта показуха была только ради того, чтобы напасть исподтишка.

— Только не говори мне, что я застал тебя врасплох, — ухмыльнулся я.

— Должен признаться, ты первый, кто смог так быстро оправиться от героина — обычно мои жертвы умирали до наступления такой возможности.

— Я — не они, и не умру до тех пор, пока не достигну своей мечты. Я хочу жить и не могу вот так просто умереть. С этого момента ошибок больше не будет — следующий мой удар станет последним для тебя, Камыш.

— Тоже самое могу сказать и тебе, Такаги — следующее мое попадание будет в голову. Да начнется же похоронный вальс!

— Давай потанцуем!

Прокричав это, я бросился на сближение с врагом, но на этот раз наперед знал все его шаги. Камиль носил в кобурах два дробовика: правый был заряжен слагами, левый дробью. Я сделал вывод об этом, когда заметил, что вдаль он стрелял из правой руки, а вблизи использовал левую, однако то ли дело перебрасывал их из рук в руки в зависимости от ситуации, однако сути это не меняет — он правша. В момент моего нападения с высоты он выстрелил дробью из правой руки, поскольку не собирался промахиваться, а последний выстрел совершил дробью из левой, поскольку я был достаточно близко и не было ни смысла, ни времени менять их местами. Отсюда следует вывод, что Камиль рассчитывает преимущественно на правую руку в критических ситуациях — как сейчас. Он попытается убить меня, выстрелив именно из правой руки.

С этой мыслью я продолжил свое наступление, и в этот момент начали раздаваться выстрелы — Камыш стрелял слагами из левой руки. Первая пуля пролетела мимо, а вторую я успешно отразил — моя защита против одиночных целей совершенна. Третий выстрел также был успешно парирован, как четвертый и пятый, а следом за ними уже не оставалось времени на последующие — мы сблизились на расстояние двух метров.

Адреналин сделал свое, и Камыш, даже будучи серьезно раненым в плечо, собрал все силы в одном месте, смог нацелится правой рукой мне на голову. С самого начала в его планы входило подпустить меня поближе, чтобы сделать один единственный выстрел из ведущей руки, в котором он мог быть полностью уверен, который точно настиг бы меня, а все остальные выстрелы из левой руки были лишь для отвлечения внимания. Сейчас все время вокруг словно замерло, две фигуры застыли в положении, ожидающем смертельного удара.