Французские гастроли (СИ) - Ковригин Алексей

— Альберт! Да где и когда мне было разглядывать в темноте, кто там на меня напал? Увидел кинжал и выстрелил. И вообще, раз она напала, значит она враг! Хотела убить? Вот и получила то, что хотела. И чтоб закрыть эту тему и не возвращаться к ней в будущем, хочу чтоб ты запомнил, «мародёрство» — это ограбление убитых на поле боя посторонними лицами, непричастными к смерти этих людей. А то, что забирает боец с убитого им лично врага, это трофей. И осуждать за это попросту глупо. На войне, как на войне! Или ты предпочёл бы вызвать полицию и передать ей наши трофеи, чтоб они разобрались, кого успели ограбить эти бандиты?

— Благородно, не спорю. Только одно НО! У нас уже есть два штрафа за хулиганство и предупреждение от полиции. Ты хоть представляешь, какая шумиха поднимется в газетах? Немец и русский, нацист и большевик, в пьяном угаре убили двух мирных французских граждан, совершающих вечерний променад, в том числе невинную девушку и благонравную прихожанку! Да нам по минимуму светит лет по десять каторжных работ и можешь навсегда проститься с мечтой о небе. Не поможет даже твоё благородное происхождение, а известие о том, что твой отец и дядя на прошедшей войне бомбили французов, только усугубит твоё положение. Ты этого хочешь?

— Я не нацист!

— Да неужели? А что зафиксировано в полицейских протоколах ты уже забыл? Кого ты там называл «вонючими лягушатниками», «сраными петухами» и «тупыми обезьянами»? Ладно бы «лягушатниками и петухами» это ещё понятно, но при чём тут «тупые обезьяны»? А ведь это и есть нацизм!

— Этот грабитель, прежде чем ударить ножом, тоже обозвал меня «колбасником» и «свиньёй собачей». — Альберт набычился. — Меня! Барона Виндишгреца!

— Ага! И ты обиделся? Интересно, а откуда он вообще узнал, что ты немец? Может он провидец? — мне-то всё понятно. Обычно грабители на убийство идут неохотно, всё-таки чувство самосохранения им тоже присуще. Видимо Альберт «очень постарался» разозлить налётчика, а он это может, когда захочет, в этом я уже убедился. Парень совсем за языком не следит. Когда-нибудь нарвётся за это не по-детски, но объяснять ему что-либо совершенно бесполезно. Он считает, что в своём праве раздавать ярлыки направо и налево и совсем не считается с чужим мнением и тем более чувствами. Ничего, скоро сдаст экзамены и укатит к своему дяде в Мексику. «Баба с возу, кобыле легче!» ©

* * *

Всё-таки как быстро летит время! Стою на палубе «Иль-де-Франс» и вместе со своими спутницами любуюсь на морской закат. Маркус остался в своей каюте и работает с документами. Через двое суток океанский лайнер прибудет в Нью-Йорк, и наше путешествие закончится. Люся о чём-то щебечет с Катериной, старательно выговаривая русские слова. Пока получается плохо, но Катя терпеливо учит девочку правильному произношению, и первые успехи в обучении уже есть. Смотрю с улыбкой на «младшую сестрёнку» и вспоминаю свои последние месяцы в Париже.

Маркус Майер ещё в прошлом году в Париже подписал предварительную договорённость с Джейкобом Шубертом о постановке «Нотр-Дам» на сцене его бродвейского театра. Осталось согласовать детали, но это произойдёт уже на месте, после осмотра сцены театра и знакомства с театральной труппой. Вот Майер и набрасывает окончательный вариант соглашения. Продюсер у меня серьёзный, и хотя опыта в составлении именно таких «театральных» договоров пока не имеет, но через его руки прошло немало подобных документов в бытность его работы главным управляющим сети отелей в Швейцарии и Германии. Мне кажется, что Шуберту достался достойный соперник.

Это какой-то Рок! Такое впечатление, что в этом времени меня окружают одни только евреи. Разве что мой бывший партнёр Луи Лепле клятвенно меня заверил, что в их роду этого «крапивного семени» отродясь не было. Я не антисемит, наоборот, отношусь к этому народу спокойно и доброжелательно, тем более что представить себе Одессу без евреев вообще невозможно, иначе это будет уже не Одесса. Но Франция? Америка? Откуда их здесь столько?

Всё-таки, что ни говори, но музыкальность у них в крови, впрочем, как и склонность к финансам… и авантюрам на этой почве. Джейкоб Шуберт оказался даже не столько евреем, сколько самым натуральным и отъявленным жидом. Я просто наслаждался «переговорами» Розенберга с этим потомком выходцев из России. Ага, папа и мама Яши Шуберта тоже оказались эмигрантами из бывшей Российской Империи. Куда не глянь, всюду «наши»… Мюзикл наделал много шума не только во Франции, его отзвуки долетели за океан, и первыми ответными «брызгами» стало появление на французской земле этого бродвейского шоумена.

После близкого знакомства с этим дельцом от шоу-бизнеса мне стало понятно, что можно быть полным профаном в музыке, но иметь хорошее финансовое чутьё и коммерческий успех тебе обеспечен. За каждый доллар своего будущего гешефта Яша бился как остро нуждающийся жених за приданное будущей жены. Но «тёща» в лице Розенберга оказалась «дамой неуступчивой» и ни в какую не желала, чтоб лишние деньги ушли «из семьи». Мнение «невесты», мечтающей поскорее «выйти замуж», тут никому не было интересно, оттого сидел молча и не отсвечивал.

На «трёхсторонних переговорах», прошедших в середине ноября прошлого года, Маркус Майер представлял мои интересы как мой официальный агент и, надо сказать, представлял довольно успешно. Два процента с продажи билетов в течение полугода должны были составить довольно приличную сумму учитывая, что зал «Театра Шуберта» вмещает тысячу семьсот зрителей. И битва между «женихом» и «тёщей» шла только за роялти для моей страны. Марсель Израилевич вошёл во вкус и, «содрав» с Монтё двадцать пять процентов чистой прибыли в пользу родного государства, вознамерился поиметь с Шуберта все семьдесят.

Но тут нашла коса на камень. Если по нашему договору с Парижским симфоническим оркестром Пьер Монтё выплачивал моим «спонсорам» семьдесят процентов с чистой прибыли в счёт погашения затрат на постановку спектакля, из которых двадцать пять шли моей стране, то в Нью-Йорке никаких спонсоров не предполагалось. Шуберт хорошо знаком с газетчиками, и рекламу спектакля они ему обеспечат. Хорошо зная театральный мир Бродвея, его музыкантов и актёров, за полгода оставшиеся до премьеры, Джейкоб рассчитывает подобрать наиболее достойный состав исполнителей, а все предварительные расходы берёт на себя.

Премьеру мы запланировали на середину июля тридцать четвёртого года. На репетиции отводится всего четыре недели, и к их началу я должен буду предоставить англоязычный текст песен. Это оговаривалось особо, так как ранее на Бродвее уже проводились попытки постановок пьес на французском языке, но особого успеха они не имели. Я с пониманием отношусь к такому условию контракта от того, что и сам заинтересован в коммерческом успехе. Английским я владею на достаточно хорошем уровне, так что перевод песен особой сложности для меня не представлял, и готовое либретто везу с собой.

«Эпическая битва» двух евреев закончилась со счётом пятьдесят на пятьдесят, однако Розенберг посчитал именно себя в выигрыше и ходил гоголем. Ещё бы! У меня по Бродвейским театральным меркам максимальный возможный срок контракта в целых шесть месяцев ангажемента, у Советского государства — увеличение роялти вдвое по сравнению с первым мюзиклом. Но что-то мне подсказывает, что Яша нагрел моего куратора, и неплохо так нагрел. По факту, с мюзикла он поимеет гешефта намного больше, чем заработал Монтё. А «чистая прибыль» — это такое коварное понятие, что в «затраты» можно записать всё, что душе угодно, сведя ожидаемую прибыль к нулю. Это в Париже за расходами следил «благотворительный фонд» и всё было «чисто и прозрачно», в Нью-Йорке столь неблагодарная задача ляжет на плечи представителя Советского консульства, и как он с этим справится, ещё не известно.

Моё нежелание дирижировать оркестром «высокими договаривающимися сторонами» было нагло проигнорировано, а ушлый Яков тут же прописал в контракте пункт о моём дирижировании в течение первой недели после премьерного показа. Ну, премьеру-то по-любому планировал дирижировать сам, а затем уж по-тихому «слинять» по своим делам, из-за которых, в общем-то, и выбрал гастрольную поездку в Америку, а не постановку мюзикла в Мадриде или Вене. Были у меня и такие предложения, но, «наступив на горло песне», и похерив собственные амбиции всё-таки предпочёл Нью-Йорк. Откуда мне было знать, что у меня всё так удачно сложится с Эмилем Девуатином? Но контракт уже подписан, и с этого «поезда» уже не сойдёшь.