Жена-беглянка. Ребенок для попаданки - Константин Фрес

— Ну, вот я пока не потеряла, — ответила я, хотя мне до боли хотелось садануть ему кулаком по его противным губам, говорящим все эти мерзости.

— Да, стоит признать — вы меня удивили, — весело ответил мне оценщик. — Тот болван, которого вам удалось окрутить, верно, без памяти влюблен в вас. Но это ненадолго, смею вас уверить! Я бы нипочем не потратил на вас всех тех денег, что тратит он.

— У вас их и нет, — отрезала я. — Так что не вижу смысла обсуждать, куда бы вы потратили ваше несуществующее золото. Так что вам угодно? Вы же тут стоите не для того, чтобы поговорить о моей стоимости?

— Как раз о ней, — возразил оценщик. — О ваших рубинах заговорили в городе, ну и… мы решили, что немного погорячились. Я готов оценить их вдвое выше, ну, и расплатиться сейчас же. Что скажете?

Я беззвучно рассмеялась.

— Вдвое? — повторила я задумчиво. — Вы предложили мне сто пятьдесят золотых, кажется? А теперь предлагаете триста?

Я развязала кошелек, висящий у меня на поясе и горстью зачерпнула оттуда монеты.

— У меня есть эти деньги, — холодно ответила я, демонстрируя золото оценщику. — Так что идите, делайте свои предложения торговкам на рынок.

Оценщик даже побагровел от ярости.

— Даю втрое выше предложенного! — выпалил он.

Видно, земля горела у него под ногами.

Из-за его неверных данных кое-кто потерял хороший товар?

И накостылял этому господинчику по шее, вышвырнув его и велев все исправить?

Я так и покатилась со смеху.

— Ваше «втрое» это все равно нищенски мало, — ответила я. — Так что я подожду, когда вы дозреете до полной стоимости! А до той поры — прощайте!

Но главное блюдо было еще впереди.

Швеи, присланные Иваром, пригласили меня на первую примерку.

И оказалось, что платье, которое они мне шьют, ярко-алое, цвета крови!

С высоким воротом, с острых концов которого словно срывались рубиновые капли, с широкой юбкой до пола, которая деликатно подчеркивала мой округлившийся живот.

Все платье, сверху и донизу, было расшито рубинами. Мелкие, как рисинки, камни были выложены в причудливые узоры, изображающие ветви и цветы.

Камни покрупнее рдели в серединках цветов, а самые крупные украшали глубокий вырез на груди и красовались на поясе, под грудью.

— О, как вам к лицу этот алый цвет! — щебетали мастерицы, пока я, потрясенная, стояла перед зеркалом, а они подкалывали юбку и расправляли складки короткой накидки, ниспадающей с плеч до пояса. — Госпожа Рубин! Ах, это просто чудо — так много камней!

В довершение образа мне на голову полагалась диадема с неприлично крупными камнями и колье в три ряда алых горошин на шею.

— Вы будете самой чудесной на празднике, самой чудесной! — швеи так и всплескивали руками. — Вот тут будет вышивка золотой нитью, сударыня, а к тычинкам цветов пришьем крохотные жемчужины. Вы будете сиять, гореть, как жар!

В этом-то наряде, стоящую на банкетке перед зеркалом, меня и увидел Робер.

Казначей — это тот человек, перед которым немедленно открываются все двери. И моя не была исключением.

Слуги, немного напуганные его визитом, провели его прямо до моей комнаты, и он замер, потрясенный, разглядывая меня.

— Ну, как? — робко произнесла я, позабыв поздороваться.

Признаться, я сама была потрясена великолепием этого прекрасного платья.

— Вы неподражаемы, — ответил Робер с восторгом, подавая мне руку, чтоб я могла спуститься на пол. — Черт, как вам идет ваше положение! Кажется, я никого красивее и соблазнительнее не видел, чем вы в этом платье…

— Вы пришли мне делать комплименты? — улыбнулась я.

Швеи почтительно сбились в уголок, когда он с силой привлек меня к себе.

— Я пришел посмотреть, правда ли то, что о вас говорят, — ответил он, жадно рассматривая меня.

— И что же обо мне говорят?

— Говорят, что вас поразило рубиновое безумие.

— Оу… неужто это правда?

— Наверное, так. Но оно вам тоже идет! А еще я принес вам подарок. Небольшой подарок.

Он вынул из-за спины лакированную деревянную коробку.

От нее пахнуло знакомой сладостью, и я схватилась за голову.

— Робер! Это чересчур дорогой подарок.

— Совсем немного благовоний.

— Я знаю, сколько они стоят! Это же целое состояние!

— Верно, это самый легкий способ пустить деньги на ветер, — рассмеялся Робер. — Берите, берите. Я знаю, этот аромат вам нравится.

— С чего вы взяли?

— Им пропах весь дом. Значит, вы жжете их часто.

— Каждый день, — с улыбкой призналась я. — И все же, Робер. Что вас привело ко мне?

Он снова меня осмотрел, улыбнулся.

— Вероятно, я пришел вас пригласить на праздник в честь осеннего урожая, — печально ответил он. — Без надежды на положительный ответ.

Я рассмеялась.

— Но почему?

— Из-за вашего романтичного рубинового безумия, — грустно ответил он. — Когда вы не принесли мне камни на продажу, я понял, что вы больше не нуждаетесь в моих услугах. Вы нашли более интересного покровителя. Я прислал вам подарок, а вы даже письма мне в ответ не написали.

— О, Робер, — пристыженно прошептала я. — Мне так неловко… но я просто по самые уши была занята переездом в этот дом, и потом еще всяким…

— Я удивлен вашим выбором жилища и тем, что вы приняли помощь владельца этого дома, — продолжил Робер. — И немного… ревную. Конечно, это ваше дело, то кого принимать помощь. И все же довольно странно…

— Но я приняла помощь от вас, чтобы купить этот дом, — недоумевая, произнесла я.

— Купить? — удивился Робер. — Но разве хозяин не предоставил его вам сам…

— О, что вы! Какая странная фантазия! — рассмеялась я. — Это в городе так говорят? Хозяин дома умер. Мне продала дом его вдова.

— Вдова! — повторил Робер. По его лицу было заметно, что он порядком удивлен. — А как ее имя, напомните. А то я запамятовал.

— Госпожа Морион, — ответила я.

— Ах, да, Морион… — задумчиво повторил Робер, снова оглядевшись по сторонам.

— А рубины вам я не приношу потому, что оценщик и Блестящие решили меня ограбить, — весело продолжила я.

— То есть?