Основатель – 7 - Сергей Шиленко

class="p1">— Внезапность — наш главный козырь, — жёстко сказал я. — У нас нет времени на идеальную подготовку. Есть только один шанс нанести удар до того, как враги начнут убивать собственное население.

Родион кивнул с пониманием.

— Понятно. Тогда мои люди будут прикрывать фланги основного удара.

— Правильно мыслишь, — одобрил я.

Стефан всё ещё колебался.

— Но если что-то пойдёт не так…

— Если что-то пойдёт не так, вини меня, — отрезал я. — Я беру всю ответственность на себя. Теперь быстро к своим людям!

…

Суета достигла пика. Солдаты хватали оружие, офицеры выстраивали войска, жрецы заканчивали последние благословения.

— Готовы? — спросил Герман, подбежав ко мне. Его «Стальные волки» уже выстроились в боевом порядке. Каждый солдат светился от магических усилений.

— А твои люди, Рагнар? — обратился я к другому королю.

— Готовы! — кивнул тот. — Хотя из-за спешки и не в полной мере.

Рёв в небе усилился. Клу была уже близко.

— Все войска — к стене! — заорал я. — По моему сигналу!

И в тот же миг гигантская тень накрыла лагерь.

Глава 29

— Тебе каюк, — прошептал Нож, когда мы снова тащились к стенам Торгограда.

Впереди плёлся Борис, с нахлобученным на голову капюшоном и туго связанными за спиной руками. Мы размахивали белым флагом, демонстрируя готовность к очередному раунду переговоров.

— Просто сохраняйте спокойствие, — бросил я своим телохранителям, когда мы замерли в ожидании.

— Я спокоен как удав, — хмыкнул Нож. — Просто прикидываю, куда на работу устраиваться, когда тебя, босс, тут прикопают.

— А что, у Рагнара, по ходу, платят неплохо, — буркнул Глыба.

Я поднял руку, пресекая их стёб. Честно говоря, мне было не до шуток, хотя, с другой стороны, ситуация и впрямь нервная, на грани фола. Может, юмор — это их способ справляться с давлением, когда до полноценной заварухи рукой подать.

Капитан стражи, тот же, что и в прошлый раз, узнал меня и проорал со стены:

— Вы прибыли принять предложенные условия? Правление не станет с вами встречаться, пока вы не отправите им предложение о мире через Стратегическую Карту.

— Я здесь, чтобы договориться об освобождении Бориса, отдельно от мирного договора, — ответил я. — Передайте Правлению, что я хочу снова с ними поговорить.

— Сожалею, но Правление не заинтересовано в том, чтобы их выманивали на открытое место! — крикнул в ответ капитан. — Вам позволили встретиться с ними лишь раз для обсуждения условий. Любые другие переговоры будут расценены как уловка, и у нас будут развязаны руки.

— И ты реально готов мочить невинных? — спросил я капитана. — Не верю, что капитан стражи поднимет меч на своих же.

— Своя рубашка ближе к телу, — пожал он плечами в ответ.

— Похоже, на наш трёп они не ведутся, — сказал Нож, с тревогой поглядывая на часы на своей Стратегической Карте. — Предлагаю отойти, пока твой дракон не прилетел.

Я мельком глянул на небо. Солнце уже клонилось к закату, а дракона всё не было видно. Двадцать минут почти истекли. Где-то за спиной слышались приглушённые звуки — Герман выстраивал свою армию в боевые порядки. Ещё несколько минут, и все эти люди ринутся в смертельную схватку.

— Нет, стоим и ждём боя, — отрезал я. — Когда стена рухнет, я иду с ними.

Нож остановился как вкопанный. Глыба тоже замер, и его лицо приняло то самое выражение, которое появлялось у него перед особенно серьёзными разговорами.

— Хрен тебе, а не пойдёшь ты с ними, — ответил Нож, и в его голосе впервые за долгое время появились не саркастические нотки, а настоящее раздражение. — Слушай, шеф, я понимаю, у тебя там принципы всякие, но давай будем реалистами.

— Я здесь самый трезвомыслящий реалист, — проворчал я, поворачиваясь к нему. — Я рискую жизнями множества невинных людей из-за этого манёвра. Будет неправильно, если я останусь отсиживаться в тылу.

— Неправильно? — Нож хмыкнул и покачал головой. — Алексей Сергеевич, ты слышишь себя? Ты руководитель, не рядовой пехотинец. Твоя задача — думать, а не размахивать мечом.

— Ещё одна причина, по которой я должен быть там, — настаивал я. — Если что-то пойдёт не так, мне нужно будет принимать решения на месте, а не получать отчёты в тылу.

Глыба негромко кашлянул.

— В логистике есть простое правило, — сказал он своим низким, ровным голосом. — Если главнокомандующий рискует жизнью на передовой, значит, у него проблемы со стратегическим планированием. Хороший план не требует героизма от командира.

Я моргнул, удивлённый такой неожиданной речью от Глыбы.

— А что, если план хороший, но моральные издержки слишком высоки? — возразил я. — Что, если единственный способ жить с собой после этого — разделить риск с теми, кого я посылаю на смерть?

— Красиво звучит, — сказал Нож. — А теперь скажи мне: сколько людей умрёт, если тебя завалят в первые пять минут? И не только сегодня, а в принципе. Сколько хороших планов останется нереализованными, сколько других городов не получат своего освобождения, потому что их потенциальный освободитель решил поиграть в героя?

Я глубоко вздохнул, чувствуя, как во мне борются два голоса. Один — голос семидесятипятилетнего циника, который прекрасно понимал правоту своих людей. Другой — голос человека, который слишком долго жил с последствиями своих решений и больше не мог их игнорировать.

— Раз уж я решил сыграть по-крупному, то и свою жизнь поставлю на кон, — упрямо повторил я. — Это будет честно.

— Миленькое заявление, — протянул Нож. — Но…

Его слова прервал оглушительный рёв рога, донёсшийся со стороны города.

«Бу-у-у-у-у-у», — проревел рог глубоким, заунывным тоном.

Звук ударил не в уши — он пробил прямо в кости. Я почувствовал, как каждая кость в моём теле начала вибрировать в унисон с этим невозможно низким гулом. Воздух вокруг нас, казалось, сгустился, превратившись в желе, через которое было трудно дышать.

На мгновение я ощутил абсолютную тишину — не в ушах, а внутри черепа, будто мой мозг просто отключился от всех внешних звуков, пытаясь защититься от этого звукового кошмара.

— Гадство! — заорал Нож, зажимая уши. — Что это такое?

Но я его почти не слышал. Рёв исполинского рога становился всё громче, всё ниже, и с каждой