Рождение королевы - Дина Сдобберг

— Кого, простите, казнил канцлер? И где он этого моего любовника взял? — чуть не подскочила в кресле королева. — А можно поинтересоваться, вы издеваетесь, желая меня зацепить, или действительно ничего не понимаете?

— Я понимаю, что моё несколько демонстративное невнимание к вам, ваше величество, могло дать вам основание предполагать, что я намеренно продолжаю попытки нанести вам обиду. Это не так, — долил себе горячего напитка король.

— Хорошо, я объясню, — удивила короля своим спокойствием королева. — На любое ваше обвинение, я выдвигаю встречное, обвиняя именно вас в мужском бессилии или вообще, в противоестественной привязанности к вашему близкому другу канцлеру. Что такое, зачем вы выплюнули вино?

— Какая ещё привязанность? — прошипел король.

— Противоестественная, — повторила королева. — Ну вот смотрите сами. Вы были неразлучны, делали канцлеру и его семье многочисленные подарки: лошади, оружие, должности, земли и поместья. Покровительствовали всегда, везде и во всём. Ваши показательные увеселения с дамами не слишком обременёнными моралью всегда были спланированы так, что вас заставали в недвусмысленной ситуации, но всегда на грани, а не за ней. А постоянными вашими любовницами были… Девицы из рода Роттенблад. В итоге, ваше слово, против моего. Вы король, но и я дочь, внучка и правнучка королей. И меня короновали. Вам, ваше величество, подкрепить свои слова нечем. А мне достаточно потребовать осмотра повитух.

— Какое… Какое подлое коварство! — возмутился король, понимая, какую яму себе вырыл.

— Самозащита, не более. Но чтобы воспользоваться этим прекрасным, как я считаю, способом, я должна оставаться невинной. Так о каком там любовнике идёт речь? — улыбнулась её величество.

— И вы пойдёте на это? Оглашать подобное? Не задумываясь о том, какой урон моей чести и достоинству будет нанесён? — спросил король. — А как же все ваши заверения в любви и преданности?

— Ваше величество, вы не задумывались, какой урон моей чести и достоинству вы наносите своим поведением и отношением? А урон здоровью и самой жизни? — поинтересовалась королева. — Так почему вы считаете, что я буду переживать о вас? На что вы рассчитываете? На детскую влюбленность четырнадцатилетней девочки? Но я успела повзрослеть. И научилась ценить что-то большее, чем сходство со смазливым изображением. А вы… Красивая оболочка, а за ней что?

— Ну уж точно не то, в чëм вы меня собрались обвинить! — возмутился король. — И у меня были веские основания верить Ирвину! Я относился к нему, как к самому верному другу и брату. И мне слишком тяжело осознавать это предательство.

— И основания для вашего отношения к законной супруге, то есть ко мне, конечно тоже есть и самые веские, я полагаю? — иронично спросила королева.

— Да, ваше величество, — кивнул король, доставая из-под плаща какой-то конверт. — После того, как стало известно о преступлениях канцлера и его семьи, а позже и о его гибели, разбирали его личный архив. И там, в потайном ящике стола, нашли это письмо.

— Мне? — удивилась королева. — Но о кого?

— От меня. Вы должны были получить его почти шесть лет назад. — Глухо прозвучало в ответ.

Глава 48

Её величество хмурилась, вчитываясь в ровные строчки. Она пыталась собрать в одно целое десятки осколков.

Король внимательно за ней наблюдал, отмечая удивление, сочувствие, недоумение, столь явно заметные на всегда спокойном и сдержанном лице королевы, что это было весьма непривычным зрелищем. Вот только этот калейдоскоп эмоций остановился на разочаровании.

— Кажется, у вас возникли вопросы, ваше величество? — король почувствовал странный интерес, ему действительно было важно и интересно, о чём сейчас думает королева.

— У вас был брат? — прозвучал вполне ожидаемый вопрос.

— Лучший из возможных, — король намеренно рассказывал во всех подробностях все сложности, что преследовали его брата всю его недолгую жизнь, с удивлением отмечая, что на открытом лице королевы внимательное сосредоточение смешивается с сожалением и грустью, но ни разу не промелькнуло раздражение или брезгливость.

— Ваше величество, — спросила королева, отодвигая от себя письмо. — Сколько вам тогда было лет?

— Двадцать два, — не понял вопроса король.

— И вы уже тогда носили титул наследного принца? И все знали, что именно вы станете в будущем королём. Верно? — оперлась подбородком на сложенные перед лицом руки королева.

— Да, именно так, но к чему эти вопросы? — поделился недоумением король.

— Скажите, с вами советовались по поводу нашего брака? Спрашивали вашего согласия или мнения на этот счёт? — поинтересовалась королева.

— Нет, меня поставили перед фактом, — нахмурился король.

— Но вы почему-то решили, что от меня, которой тогда было всего четырнадцать лет, и я была младшим и не самым угодным отцу ребёнком, да ещё и девочкой, даже воспитывающейся далеко от дворца, что-то зависело? Что я принимала какие-то решения или могла повлиять на уже принятые? — не сдержала раздражения королева. — Меня вызвали к отцу в столицу, показали ваш портрет и сказали, что через несколько недель я отправляюсь в Лангорию на собственную свадьбу.

— Но… — растерялся король.

— Но вы поспешили обвинить меня в том, чего я в принципе изменить не могла. Да и покажите мне высокородную леди, чья свадьба устраивается иным образом? Крайне редкий случай, который при подсчёте будет равен погрешности! — возмутилась королева. — И демонстрируя свою обиду, вы, как маленький неразумный и капризный ребёнок, решили нарушить протокол и проигнорировать мой приезд и не явиться на церемонию представления.

— А чтобы это изменило? — прямо спросил король.

— Это выше моих сил! — прикрыла глаза рукой королева. — Ваше величество, вы идиот? На вас преподаватели не жаловались? Вы отказались от личного знакомства и возможности напрямую и откровенно поговорить со мной! Будущий муж, брака с которым мне никак не избежать, просит о помощи или одолжении и предлагает совместное противостояние властным родителям. Помимо романтической нотки начала отношений, это создаёт надёжную основу брака из уважения, доверия и взаимопомощи. Только идиотка откажется от такого шанса! А я дурой даже тогда не была…

— В отличии от меня, вы хотите сказать? — усмехнулся король, в мыслях тщательно прокручивая всё, что только что озвучила королева, и о чём он сам не задумывался. — Но что мы могли бы сделать?

— Я могла сказаться больной. Дорога по