Фаберже-1 - Алекс Хай

стоял у двери, не скрывая радости:

— Павел Акимович — хороший человек. Честный. Вы не пожалеете.

— Надеюсь, — отец встал. — Спасибо, Николай. Ты нам очень помог.

Холмский едва не покраснел от смущения:

— Рад быть полезным. Ладно, пойду работать, с вашего позволения…

Он вышел, мы с Василием остались вдвоём.

— Поедешь со мной? — спросил отец.

— Конечно, — кивнул я. — Вдвоём спокойнее. Одна голова хорошо. А две — всегда лучше.

— Хорошо. Лену оставим на хозяйстве. Кто-то должен руководить текущими делами. Заказы, производство, клиенты…

Василий принялся расхаживать по кабинету. Я видел, что предстоящая встреча его взбудоражила.

— Ох, давно я не бывал в Москве… Нужно подготовиться. Презентация, расчёты, условия партнёрства. Показать, что мы серьёзно подходим к делу.

— Сделаем, — я взял блокнот и принялся набрасывать список дел. — Подготовлю техническую часть. Чертежи, технологию, требования к производству. Ты — финансовую. Условия, прибыль, сроки.

— Договорились.

* * *

Через день я сидел в кабинете, разбирая почту.

Поставщики, клиенты, предложения о сотрудничестве. После презентации письма к нам приходили сотнями, и я всерьёз подумывал нанять ещё одного секретаря.

Я как раз рассортировал новые сообщения по папкам, когда мой телефон завибрировал.

Незнакомый номер. Уже привычное дело.

Я поднял трубку:

— Слушаю.

— Александр Васильевич? — спросил смутно знакомый гнусавый голос. — Эт вас Штрих беспокоит. Ну, с Апрашки…

Я напряг память. А, тот самый мужичок в кепочке, ребятам которого я врезал за хамство.

— Помню, — сказал я осторожно.

— Ну, вы того… — голос был странно смущённым. — Я… типа… ну, поздравляю с презентацией! Красавчики, блин! Ну то есть… молодцы, Александр Васильевич! Мы тут все смотрели стрим графинюшки. Прям вот… солидно получилось!

Я откинулся на спинку стула, пытаясь переварить происходящее.

Штрих. Шпана с Апрашки. Поздравляет меня с успешной презентацией.

Мир определённо сошёл с ума.

— Благодарю, — сказал я сухо. — Это всё?

— Не, ну вы чё! — Штрих заговорил быстрее. — Короче, шеф мой… ну вы его знаете… Он слышал про то, что у вас перед презентацией случилось.

Он сделал паузу, подбирая слова.

— Ну это… некрасиво получилось. На нашей территории, а мы не в курсе даже были. Это, типа, неуважуха к правилам. Понимаете?

Я начал понимать.

— Продолжайте.

— Короче, для вас подарочек есть. Типа, извинения за беспорядок. — Штрих изо всех сил пытался звучать прилично, но получалось с трудом. — Примите через пять минут у магазина. И ну вы это… не пугайтесь особо.

Я выпрямился:

— Подарок?

— Ага. Сюрприз такой, — в голосе послышалась ухмылка. — Вы всё поймёте. До свидания, Александр Васильевич!

Он повесил трубку.

Я сидел, глядя на телефон. Подарок. От Дяди Кости. Любопытство взяло верх, и я отправился на крыльцо.

Долго ждать, впрочем, не пришлось.

Ровно через две минуты из Кирпичного переулка вынырнул чёрный микроавтобус без опознавательных знаков. И с номерами настолько грязными, что прочитать их было невозможно — явно специально.

Он промчался по улице и со свистом затормозил прямо у входа в наш магазин. Прохожие шарахнулись в стороны. Я остался стоять, скрестив руки на груди, наблюдая за происходящим.

Боковая дверь микроавтобуса распахнулась. Из салона выскочили двое спортивных ребят в чёрной одежде и в шарфах, натянутых до самых глаз.

В следующий миг они вытащили оттуда… тело. Связанное, извивающееся и стонущее. Подтащили к крыльцу и бросили прямо к моим ногам.

Тело упало с глухим стуком и застонало громче. Один из молодцов выпрямился, бодро отсалютовал:

— Принимайте подарочек, любезнейший!

Оба тут же прыгнули обратно в микроавтобус. Дверь захлопнулась, двигатель взревел. Машина рванула с места, оставляя за собой облако выхлопных газов и запах жжёной резины.

Я стоял на крыльце, глядя на связанного человека у своих ног. Прохожие замерли. Кто-то доставал телефон — снимать или вызывать полицию.

— Всё в порядке, господа! — Я поспешил их успокоить. — Недоразумение! Приношу извинения за беспокойство!

Люди заколебались. Переглянулись. Кто-то пожал плечами и пошёл дальше. Кто-то остался стоять, наблюдая. Я присел на корточки рядом со связанным.

Мужчина лет тридцати пяти. Лицо в свежих синяках, рот заклеен широкой полосой серого скотча. Руки были связаны за спиной тугими пластиковыми стяжками. Ноги тоже.

Он смотрел на меня, дёргался, пытался что-то сказать сквозь скотч. Я пока не стал снимать «упаковку», потому что заметил заметил что-то приколотое к его куртке.

Записка, скрепленная надёжно английской булавкой. Я аккуратно отколол её и развернул.

Бумага была дорогой — плотная, кремовая, с лёгкой текстурой. Написано дорогой перьевой ручкой с чёрными чернилами. Почерк красивый, каллиграфический.

'Почтенные господа Фаберже!

Примите наши искренние поздравления с триумфальным возвращением на ювелирный Олимп.

Сожалеем, что оно было омрачено подлым инцидентом, едва не сорвавшим вашу эффектную презентацию.

Негодяи ступили на территорию беззакония, но сделали это без должного уважения к искусству и традициям. Поэтому мы считаем своим долгом исправить сие досадное недоразумение.

Надеемся, наш скромный подарок компенсирует все причинённые неудобства. Делайте с ним всё, что посчитаете нужным.

С глубочайшим почтением,

Преданные поклонники вашего мастерства'

Я перечитал записку ещё раз и усмехнулся. Это точно Дядя Костя.

Стиль узнаваемый — интеллигентный бандитизм. Красивые слова, изящные формулировки. И под ними — жёсткая реальность преступного мира.

«Территория беззакония». «Уважение к искусству». «Досадное недоразумение».

Он что, прочитал весь словарь эвфемизмов?

Я сложил записку и сунул в карман «подарку». Присмотрелся к нему внимательнее… и вспомнил.

Водитель грузовика. Тот, кто выпрыгнул из кабины в последний момент, перед тем как грузовик полетел в воду.

Тот, кто едва не убил Лену.

Он дёргался, пытался что-то сказать. Мне было всё равно.

Дядя Костя и его люди нашли нападавших. Быстро. Эффективно. А уж что именно заставило криминального авторитета помогать нам — большой вопрос.

Преступный мир имеет свои правила. Свой кодекс. Кто-то посягнул на его территорию без разрешения — это оскорбление. Нарушение договорённостей. Дядя Костя восстановил порядок по своему разумению.

Я не одобрял его методов. Насилие, похищение, самосуд — всё это было незаконно.

Но результат… лежал у моих ног. Готовый к передаче в руки правосудия.

Я достал телефон и нашёл в контактах номер следователя, который вёл дело о нападении. Капитан Морозов. Толковый мужик, хоть и излишне бюрократичный.

Он ответил быстро.

— Морозов слушает.

— Добрый день, капитан. Александр Фаберже беспокоит.

— О! Александр Васильевич! — голос стал живее. — Сожалею, у меня