Основатель – 7 - Сергей Шиленко

чём разница? Здесь ты уже убивал. И будешь убивать ещё. Потому что это война, Алексей. И в войне не бывает чистых рук.

— Но можно сохранить хотя бы чистую совесть! — выпалил я.

— Совесть? — Она расхохоталась. — Алексей, пятьдесят тысяч твоих солдат готовы снести город. У тебя есть осадные орудия, готовые превратить эти стены в щебень. И ты мне говоришь про совесть? — Лилия указала на армию за моей спиной: — Каждый выстрел твоих требушетов убьёт десятки гражданских. Каждый штурм превратится в резню. Так что выбирай: двадцать пять жизней сейчас или тысячи жизней при штурме. Что эффективнее, господин бизнесмен?

Мои руки дрожали. Реально дрожали. Что бы сделал Герман? Рагнар?

Герман бы рвался в бой. Для него честь солдата важнее жизней гражданских — суровая, но понятная логика. А Рагнар… Рагнар умеет просчитывать ходы, но он уже не тот человек, что попал сюда с Земли, он — король. У него есть роскошь мыслить масштабами столетий. А я? Кто я теперь?

А что бы я сделал на Земле?

В критических ситуациях я не выбирал деньги любой ценой. Активы всегда можно потерять, а людей — нет. Люди живут дольше денег, люди способны пережить даже государства. Зачем их губить, если станок можно изготовить новый, а деньги — заработать.

Я посмотрел на этих людей — кузнеца, торговку, мать с ребёнком. Они смотрели на меня с надеждой. Думали, что Избранник их спасёт. Что я — тот самый герой из легенд, который всегда найдёт способ победить зло.

Если бы они знали…

Если бы они знали, что я думаю сейчас не о том, как их спасти, а о том, как минимизировать ущерб. О том, что двадцать пять жизней — это меньшие потери, чем штурм города. О том, что Лилия предлагает эффективное решение бизнес-кейса.

«Любая проблема — это бизнес-кейс». Моё собственное кредо.

Так какой у меня план? Атаковать и терять тысячи ради принципа? Или отступить и показать всему миру, что у Алексея Морозова есть слабость, которую можно эксплуатировать?

А ведь слабость действительно есть. И Лилия её нашла.

Я не выношу, когда умирают невинные, особенно дети. Это иррационально, непрактично и делает меня предсказуемым. Но ничего не могу с собой поделать.

В этом мире полно Избранников, которые легко решили бы эту дилемму. Герман бы атаковал — для него честь важнее жизней. Кто-то другой просто развернулся бы и ушёл — прагматично и без лишних угрызений.

А я стою здесь и трясусь, как последний болван.

Но, возможно, это и есть то, что отличает меня от них. Возможно, моя «слабость» — это именно то, что делает меня сильнее в долгосрочной перспективе. То, что мне не плевать.

— Ты чудовище, Лилия! — закричал я, указывая на неё пальцем.

— Вовсе нет, — сказала Лилия. — У меня нет никакого желания убивать этих людей. И если всё будет по-моему, нам не придётся совершать этот гнусный поступок. Решение за тобой. Их кровь будет на твоих руках.

Глава 28

Ультиматум.

У меня было восемь часов, чтобы согласиться на мирный договор, который не давал мне ровным счётом ничего. Или же Торговцы начнут резать ни в чём не повинных людей прямо в своём городе, Торгограде, — столько, сколько смогут. После того как это «щедрое» предложение было озвучено, Лилия Кроул и её свита удалились за стену в ожидании моего ответа.

Ошеломлённый, без единой мысли в голове, я поплёлся обратно в лагерь, где меня уже с нетерпением ждали король Рагнар и Герман Дурнев. Другие Избранники из нашей коалиции предпочли отсидеться в тылу, прислав вместо себя генералов и солдат, так что всё бремя решения ложилось на наши плечи.

…

— Вид у тебя, будто призрака увидел, — заметил Рагнар, когда я вошёл в штабную палатку. Они с Германом склонились над картой региона, утыканной красными и синими флажками, обозначавшими вражеские и союзные позиции.

— Хуже. Я в полном шоке, если честно, — выдавил я, рухнув на табурет. Я уткнулся лицом в ладони, пытаясь продышаться. — Дела приняли самый хреновый оборот из всех возможных.

— Война — дело такое, не для неженок, — буркнул Герман, но в его голосе слышалась настороженность. — Что они тебе сказали?

И я выложил им всё как на духу. Всю ситуацию, включая ультиматум. По мере того как я говорил, лица обоих королей менялись. Рагнар побледнел и сжал челюсти, а Герман багровел, пока наконец не взорвался.

— Вот же твари! Использовать людей как живой щит! — Он вскочил на ноги и с рёвом перевернул стол. Карта с флажками разлетелась по земле. — Да я соберу всю свою армию, и мы порвём этих членов Правления на куски! На мелкие, мать их, кусочки!

— Успокойся. — Рагнар поднял руку, призывая Германа к порядку, но сам выглядел потрясённым. — Гнев хорош на поле боя, а не в штабной палатке. Мыслить надо рационально.

— Рационально? — Герман развернулся к нему. — Они собираются резать своих же граждан! Что тут думать?

— Думать нужно о том, как их остановить, — тихо сказал Рагнар. Он опустился на свой табурет и потёр виски. — За тридцать лет властвования я видел много подлости, но такого… Алексей, ты уверен, что она не блефует?

— Лилия Кроул не тот человек, который блефует, — мрачно ответил я. — Она говорила так, будто уже приняла решение. Будто ей всё равно.

— Психопатка, — прорычал Герман, направляясь к выходу из палатки. — Надо действовать немедленно!

— Постой. — Рагнар успел схватить его за руку. — Не будь таким опрометчивым. Они именно этого и добиваются — заставить нас действовать на эмоциях, не думая.

— А что ещё остаётся? — Герман обернулся, и в его глазах читалась растерянность. — Отступить? Дать им делать что хотят?

— Есть варианты, — сказал Рагнар, усаживая Германа обратно. — Мы можем попытаться эвакуировать город. Или подкупить охрану изнутри.

— За восемь часов? — скептически хмыкнул Герман. — Эвакуировать сто тысяч человек? Да и куда их денем?

— Рагнар прав насчёт подкупа, — задумчиво сказал я. — В Торгограде точно найдутся люди, которым надоело Правление. Но проблема в том, что Кроул наверняка это предусмотрела.

— Что ещё можешь предложить? — спросил Рагнар.

Я попытался вспомнить похожие ситуации из своего прошлого. В девяностые тоже случались