Ведьмин кот - Дана Арнаутова

на слово, — улыбнулся Стас, который уже давно потягивал свой кофе, удивленно наблюдая за пантомимой герра патермейстера. — Признаться, у меня к вам есть вопрос. Вы как-то говорили, что если мне что-то непонятно…

— Да, разумеется! — отозвался Моргенштерн и снова припал к чашке. Удовольствие смягчило его тонкие бледные черты, теперь инквизитор гораздо меньше напоминал утомленного вампира, которому осточертела вечность. — Прошу вас.

— Вы сегодня наказали рейтара из отряда. Ну, он ругнулся, кота помянул… Получается, вы искренне верите, что это глупое ругательство способно причинить реальный вред? Помянешь кота — он и появится? А как же этот… ну… божий промысел?!

— Простите? — Моргенштерн посмотрел на него с искренним интересом и уточнил: — Божий — что?

— Промысел! — повторил Стас, вступая на очень сложную для себя территорию. — Идея о том, что без божьей воли с человеком ничего не может случиться, даже волос не упадет с его головы, и все такое…

— А, я понял. Вы говорите о провидении! — Инквизитор откинулся на спинку стула, поставил чашку и сплел перед собой пальцы. — Но понимаете догматы как-то странно. По-вашему выходит, что все, случившееся с человеком, это воля Господа нашего Вседержителя, так?

Стас кивнул, мысленно себя похвалив: идея маленького богословского диспута пока что себя замечательно оправдывала, вон, у Моргенштерна даже глаза заблестели.

— Но с человеком случается как хорошее, так и плохое, — продолжал инквизитор. — Господь же наш воистину благ и плохого человеку не желает. Следовательно, все плохое, что с человеком происходит, идет не от Господа. Это может быть следствием поступков самого человека или других людей! — Моргенштерн расплел пальцы и загнул указательный. — Если вы пойдете в сомнительный кабак, и вас там ограбят, кто виноват? Ваша собственная глупость или грабители?

— Примерно пополам, — подумав, решил Стас, и Моргенштерн удовлетворенно кивнул.

— Второй источник бед — испытания, посланные Господом, — продолжил он, загибая второй палец. — Это ближе всего к тому, о чем вы говорите. Но они происходят не для того, чтобы повредить человеку, а чтобы дать ему возможность проявить себя, свою волю и благочестие. Случается, что испытания суровы, но Господь в милости своей не посылает больше того, что человек способен выдержать. Бывает, что смысл их остается сокрытым до нужного времени, но следует верить Господу и надеяться на его милость… Ну а третий источник… — Инквизитор загнул еще один палец и вздохнул: — Это происки демонических сил, которые всегда настороже. Враг рода человеческого силен и бдителен, он бесконечно ищет малейшую лазейку в наш мир и охотится за нашими душами. Глупость, за которую я сегодня наказал Фрица, могла стать именно такой лазейкой. Тот, кто хотя бы в шутку или во гневе допускает возможность навести на товарища демонические силы, подходит к опасной черте, за которой эти силы ждут всерьез.

— То есть… — Стас честно попытался уложить в голове то, о чем говорил инквизитор. — Если бы он просто дал Свену в морду, это был бы первый вариант? Вред от человеческих действий? И грех меньший?

— Определенно меньший, — согласился Моргенштерн. — Азартные игры, гнев, драка — все это грехи, но малые, проистекающие из обычных человеческих слабостей. Их, конечно, не следует поощрять, но игра от скуки простительна, если не заигрываться, а с наказанием за драку справился бы и капрал. Я вмешался потому, что Фриц и сам не понял опасности того, что сказал. Но вы-то, герр аспирант, должны понимать, что не следует призывать силы, с которыми никому не пожелаешь встречаться. Я ответил на ваш вопрос?

— Да, пожалуй… — медленно признался Стас. — Я бы поспорил с тезисом насчет испытаний, которые посылает бог, но не в этот раз. Кстати, а как у вас тут относятся к атеистам? Ну тем, кто вообще не верит в бога?

— Не верит?! А как в него можно не верить?! — изумился инквизитор. — Господь постоянно выказывает свою милость явным для человека образом! Кто, по-вашему, хранит нас от козней Врага, правящего Той Стороной? Без воли Господа мы оказались бы во власти демонических сил, а наш мир стал бы их угодьями!

— А сейчас это не так? — осторожно поинтересовался Стас. — Я, конечно, могу ошибаться, но этот ваш кот… он вроде бы гуляет как хочет и по этому миру, и даже по нашему, сволочь киплинговская… А мы, люди, прячемся от него за стенами капитула. На этой, как сказать…

— Освященной земле, — подсказал Моргенштерн, хмурясь. — Но вы неверно смотрите на вещи герр Ясенецкий. Наш мир — поле боя между человеком и адскими тварями. И Господь — наш самый верный и могущественный союзник и защитник. Он дает силу своим слугам и наполняет благодатью любое место, куда его призывают. Без его милости даже такие слабые создания, как птицы, крысы и кошки, представляли бы для человека огромную опасность! И говорить, что Господа нет, это просто… бессмыслица какая-то! Все равно что утверждать отсутствие солнца или воздуха, которым мы дышим! — Он одним махом допил оставшийся кофе и подался вперед, удивленно и возмущенно глядя на Стаса. — Уж не хотите ли вы сказать, что у вас эта безумная теория имеет последователей?!

— У нас нет Той Стороны, — со вздохом напомнил Стас. — Демоны и говорящие коты, оборотни и ведьмы — это все для нас только сказки, понимаете? Нет никаких достоверных свидетельств, что в мире существует хоть что-нибудь, невозможное для объяснения наукой. Соответственно, и божья сила, она… ну никак не проявляется. Верить в бога или нет — личное дело каждого, но если у человека есть вера, то она просто есть… бездоказательная и основанная на его личных взглядах.

— Ужас какой! — искренне выдохнул патермейстер. — Мир, в котором благодать Господа не явлена зримо… Как же вы живете?!

— Ну вот как-то так! — Стас развел руками. — Но я вас понял. Действительно, простая логика подсказывает, что если существует некая сила, враждебная человеку, то должна быть и сила, человека защищающая… Раз уж люди до сих пор уцелели! Но вы сказали, что не все ведьмы и ведьмаки служат Той Стороне! Получается, это врожденный дар, который не обязательно имеет э-э-э… темную окраску? «Дьяволу служить или пророку — каждый выбирает для себя!» — процитировал Стас любимое стихотворение. — Так?

— Истинно! — Моргенштерн даже