Прелюдия бури - Михаил Злобин

— Ризант, мальчик мой! — взвизгнула мачеха и бросилась ко мне с объятьями. — Когда ты вернулся⁈ Разве ты должен быть сейчас… э-э-э… у тебя всё хорошо?

— Вполне, милария, — кисло отозвался я. — Но вообще-то я рассчитывал своим неожиданным визитом сделать сюрприз для Вайолы.

— Ах, можешь не волноваться на этот счёт, — отмахнулась вдова нор Адамастро. — Малыш Кай сегодня всю ночь капризничал. Они уснули лишь под утро и их сейчас даже гром небесный не разбудит. Представляешь, у моего внучка́ лезет полдюжины зубов разом! Бедная Вайола, как же он её кусает за грудь…

— Не могу его за это винить, по себе знаю, как бывает сложно удержаться… — проказливо хихикнул я.

— О, боги, Ризант, я этого не слышала! — залилась краской мачеха, хотя уголки её губ упрямо поползли вверх. — Пойдём, мой мальчик, я провожу тебя. А вы две, чтоб больше мне на глаза не попадались сегодня! Понятно вам⁈

Служанки что-то сдавленно пропищали и сбежали так поспешно, что только юбки взметнулись за поворотом коридора.

Пока мы с Илисией поднимались на второй этаж поместья, она коротко ввела меня в курс последних столичных событий. В основном, это были всякие бытовые мелочи и сплетни из высшего света. Но попадались среди них и тревожные вести…

— Поговаривают, ночью во дворце произошло нечто страшное, — понизив голос, поведала мне Илися. — Никто толком ничего не знает, но домыслы гуляют разные. Люди шепчутся, будто кто-то пытался поднять мятеж…

— Пожри их всех Абиссалия, этого мне сейчас не хватало, — стиснул я до хруста зубы.

— Что ты говоришь, Риз? — не расслышала меня мачеха.

— Ничего, — отмахнулся я. — Милария, направьте, пожалуйста вестового к Его Благовестию. Коль уж я ненадолго вернулся в столицу, то хочу сообщить ему кое о чём.

— Разумеется, мой экселенс, как тебе будет угодно, — тепло улыбнулась женщина.

— Что-нибудь ещё случилось?

— Насколько мне известно, ничего. А, ну разве что та проклятая алавийка повадилась ходить сюда, как к себе домой. Кларисия свидетельница, она топчется на пороге каждый божий день. Спрашивает о тебе, Ризант, и отказывается беседовать с кем-либо, кроме тебя.

— Каждый день, говорите? — задумчиво почесал я подбородок.

— Без преувеличений, — кивнула Илисия. — Так продолжается уже целую луну. Мне тревожно, что о нашей фамилии могут поползти недобрые слухи, будто бы мы якшаемся со всякой нелюдью. Но сколько бы я не твердила этой темноликой, что ты уехал в далёкое странствие, она меня не слушает.

— Сегодня она приходила?

— Ещё нет. Обычно она заявляется сразу после заката.

— Вот же… — досадливо фыркнул я.

Похоже, мои планы вернуться к Перстам Элдрима к полудню окончательно рухнули. Надеюсь, братья не успеют до вечера наворотить дел, которые мне потом придётся долго и муторно разгребать. А то ведь я даже никаких инструкций не оставил Гимрану.

Мысли тревожно метались, пытаясь предугадать последствия от моей длительной отлучки. Но все они выпорхнули из головы, стоило только приблизиться к нашей супружеской спальне. Илисия ободряюще погладила меня по спине, и отправилась исполнять мою просьбу. Я же, не в силах сдержать глуповатую улыбку, тихо отворил дверь и на цыпочках прокрался в нашу с Вайолой опочивальню.

За порогом меня встретила идиллическая картина. Лучик утреннего солнышка пробивался между штор, падая точнёхонько на просторную кровать. Там на атласных простынях умиротворённо спала Вайола, раскидав по подушкам золотистые локоны. А малыш Кай, забравшись на маму словно на гору, потешно сопел, развалившись на её груди.

Я бесшумно снял сапоги и приблизился к ложу. Супруга и сынишка сияли какой-то неестественной чистотой, как два омытых росой цветка. Они были как безупречные фарфоровые куколки на витрине дорогущей лавки с игрушками. Такие чистые, такие невинные, такие хрупкие… Они словно сошли с пасхальной открытки, резко контрастируя с грязной и кровавой реальностью, из которой мне удалось ненадолго вырваться.

Я протянул ладонь, чтобы погладить Вайолу по щеке, но остановился на половине пути. Увидел вдруг каплю засохшей крови, оставшейся то ли после вчерашней битвы за бастион, то ли случайно посаженную в роще, пока работал с искалеченным пехотинцем. И не смог себя пересилить. Как смею я своими осквернёнными тысячами грехов руками, касаться этих чистых созданий?

Я так и остался на краю постели, не дерзнув нарушить сна моих любимых. Сидел, как могильный ворон, пропитавшийся смрадом мертвечины и сырой земли. Вскоре я пришёл к выводу, что мне сначала надлежит как следует вымыться и переодеться. А только потом показываться на глаза семьи. И я уже принялся осторожно подниматься на ноги, чтобы покинуть спальню. Однако Вайола вдруг распахнула веки. Посмотрела на меня, ласково улыбнулась, видимо, приняв за сонное видение, и снова закрыла глаза. Я успел сделать несколько вздохов, дожидаясь, пока супруга опять провалится в сон. Но тут она вновь проснулась и резко приподнялась на локтях:

— Риз? Ты и правда здесь? Я не сплю⁈

— У-у-у! Гуа-гу! — недовольно заворчал Кай, скатившись с маминой груди.

— Да, Вайола, я тут. Наяву. Но, к сожалению, ненадолго. Скорее всего, только до заката.

— Ур-р-ра-а-а! Кай, папа приехал! — радостно взвизгнула моя возлюбленная и, подхватив одной рукой малыша, бросилась меня обнимать.

— Да тише ты, я же с дороги, весь в грязи и пыли! — попытался я остудить пыл супруги.

— А нам плевать! — весело рассмеялась жена. — Мы воды не боимся, искупаемся, если понадобится! Правда, сынок?

Кай, увидев, что мама счастливо смеётся, тоже заливисто расхохотался, вызывая у меня улыбку крайнего умиления. Я осторожно поцеловал сначала Вайолу, а потом и сына. И тот, стоило мне только приблизить к нему лицо, сразу же попытался схватить меня за нос.

— Ты голоден, моя душа? — спросила возлюбленная. — Хочешь, я прикажу подать завтрак прямо сюда?

— Если только милария Илисия не будет возражать, — хмыкнул я.

— Разве посмеет она перечить воле нашего властного экселенса? — поиграла бровями супруга.

Возражений у меня не нашлось. Попав в окружение семьи, я выбросил из головы все посторонние мысли. Мы смеялись, дурачились, обнимались, кормили друг друга фруктами, пытались то уговорами, то хитростью забрать мою рапиру у непоседы Кая, который вцепился в её эфес, словно не было в мире лучше игрушки.

— Малыш весь в своего отца, — промурлыкала мне на ухо Вайола. — Ещё не ходит, но уже