Многоцветье - Артемис Мантикор

она теплицы тысячу и пару сотен сверху лет. Что ты хотел бы, будь вместо неё? — холодно спросил Балтор у хану.

Что-то во взгляде гверфа сильно не понравилось Ашеру. Но ему на помощь пришла куда более смелая Улинрай:

— Он прав, это давно уже не тари, а порождение пустоты. Она только притворяется, чтобы заполучить твою душу.

— Хорошо, — неожиданно резко прозвучал голос дерева. — Хотите сделку — будет сделка. Была в городе система оповещения. Королева Нэри до заражения пустотой даже пользовалась ею, чтобы давать концерт во время праздников или после больших побед. Вам же это нужно?

— Да — кивнул Ашер.

— Но взамен Антайне больше не нужны никакие обьятия. Тайна — мерзкое чудовище, которое должно сдохнуть. Так пообещайте, что сожжете мою теплицу.

— Ты серьёзно? — подняла бровь Ули. — Или пытаешься вызвать у нас сострадание?

— Ули… — одёрнул её Ашер.

— Что? Она ведь манипулирует вами! Провоцирует на жалость, — возмутилась сова.

— Пустотники любят чужие эмоции, — неуверенно согласился хану.

Ни Ули, ни Ашер, не заметили, как по щеке громадного свинолюда скатилась одинокая слеза. А если бы и заметили — решили бы, что в глаз ему угодила соринка. Балтор всегда был примером железной выдержки. Никогда он не выказывал своих переживаний и тем более не выплёскивал их на других.

Да и если бы кто-то знал его прошлое, тем более не поверил бы, что после всего пережитого в детстве, этот гверф может испытывать настолько сильные чувства.

— Я тебе верю, и вижу не монстром, — сказал Балтор. — Я разделяю боль твою, Антайна. И я обнять тебя хочу как друга.

— Ты врёшь! Большой страшный гверф. Твой народ служит лисам, мастерам хитростей и интриги. Пообещай спалить. Получишь опыт за моё убийство. Самой Антайне это не по силам. В обмен на слово расскажу про вороньи ретрансляторы.

— Вороньи ретрансляторы? — насторожился Ашер.

— Ой!.. но вы всё равно не знаете, где их искать, а Тайна — знает!

Балтор не стал дожидаться окончания разговора, уверенным шагом направившись к дереву.

Шаг, другой… спохватившийся Ашер ухватил гверфа за локоть. За второй двумя руками взялась Улинрай. Да только в сравнении с Балтором они напоминали детишек, пытающихся силой затащить отца в дом.

Куда там тощему магу и миниатюрной сове.

Поняв, что это бесполезно, они были вынуждены отпустить товарища. Подходить к дереву ближе было опасно. Ещё немного, и чудовище сумеет дотянуться до них своими острыми ветками.

— Балтор, стой! — крикнул Ашер, до последнего пытаясь его задержать.

— Я верю тебе, Антайна, — повторил гверф. — Тари не должны сдаваться.

С этими словами гверф заключил дерево в объятья.

Само заражённое растение будто парализовало. Ашеру даже на мгновение показалось, что ничего страшного не случится. Что гверф и впрямь просто обнимет чёртову корягу и всё.

Но спустя несколько секунд, крона дерева зашумела, и несколько веток потянулись, пытаясь коснуться тела Балтора. Перед глазами гверфа понеслись строки с оповещением о поднятии синхронизации с пустотой.

Тридцать четыре, тридцать пять, тридцать семь, сорок, сорок восемь, пятьдесят шесть, семьдесят четыре…

С каждым разом душа доверчивого гверфа крошилась и распадалась. В воспоминаниях снова пронеслись жуткие картины из далёкого детства. Ожившие каменные статуи и громадный кристаллический волк, разрушивший дома двух его братьев, и едва не погубив их самих.

А затем — долгие и долгие дни, проведённые в приваленном подвале с несколькими книгами о приключениях героев тари. Кошачьи герои древности, ставшие отдушиной для загнанного в угол ребёнка.

… девяносто восемь.

Они застыли. Громадный гверф, побледневший, со встопорщившимися иглами шерсти на голове. С большими стеклянными глазами от множества разрушающих психику пустотных дебафов.

Дерево будет сыто… может, день. Может, два, не больше.

И стоило ли оно того?

— Уходи… — тихо прошептало дерево шелестом чёрно-лиловых листьев на ухо Балтору. — Если я возьму больше, синхронизация сменится сопряжением со стихией, затем единением. Это очень страшно. Даже для тебя, благородный гверф. Это хуже, чем просто смерть.

— Премногим знал, что ты не сможешь полностью меня убить. Сумеешь в срок оставить всё дурное, — ответил Балтор.

— Знал? — удивилось проклятое дерево.

На лице у гверфа расплылась лёгкая улыбка. Девяносто восемь процентов Лииндарк должен вылечить той странной новой стихией.

В руках у гверфа появился длинный изящный фиал с красноватой жидкостью.

С секунду поразмышляв, он шумно вынул корковую пробку, и бросил её на землю.

— Это… то, что я думаю, Балтор? — шокированно спросила сова. — Ты серьёзно хочешь сделать это?

— Сперва продать хотел, призн а́ ю, — зачем-то стал оправдываться гверф. — Деньги лишними не могут быть.

— Ты же понимаешь, что это не излечит её от пустоты, — заметил Ашер. — Уверен, что это хорошая идея?

— Постойте, о чём вы? — непонимающе спросила Антайна.

— Способ есть. Одна безумно штука редкая, — пояснил Балтор. — Вернёт тебе она обратно тари облик.

— Не смейте! — испугалась дерево. — Эта Антайна станет опасна для всех вас!

— Коль так ты говоришь, то ты и впрямь не стала одержимой, — сказал гверф. — Пустотный тари, что мы видели, никоим бы не стал так говорить, как ты. И душу съел мою, без сожаленья бы.

— Твои друзья правы, друг-гверф. И если Тайна снова станет тари, то сразу потеряет над собой контроль. Не могут тари с искрой жизни быть пустыми. Разумной эта Антайна осталась лишь потому, что стала брёвнышком. Так что прекрасную принцессу нельзя расколдовывать, храбрый гверф. Мне очень жаль. Но эта Антайна очень тебе благодарна. Я благодарна. Спасибо, что увидел во мне тари…

— Немногим нет! — грубо прервав речь дерева, резко покачал головой Балтор. — Мне ведом с пустотой под сердцем тари. Он не был от рожденья котом. Но стал им зелья после. Считай, что небольшой это обман.

Немногим, значит? — подумал Ашер и нахмурился. — Так гверф говорил, когда не был до конца уверен в своём ответе.

— Я… не знаю, — быстро сдалось дерево. — Тайночка давно простилась с жизнью. Делай, что знаешь. Сперва только давайте отмечу вам на карте ретрансляторы. Вдруг после ваших опытов эта Антайна будет слишком занята попытками вас убить, и не сможет передать информацию?

У всех троих мелькнуло оповещение об обновлении карты.

— А ведь ты бы и сам мог стать тари,