Аниран расправляет плечи - Алексей Викторович Селютин

не заперся во дворце и трясётся от страха. А что вместе с анираном строит новую Астризию. Сильную и беспощадную к врагам.

Я улыбнулся.

- Ваше Величество, именно этим я и занимаюсь... Выделите-ка мне пару-тройку ваших лучших ковров.

***

Когда телега с коврами выехала за восточные врата, я ещё раз взвесил все "за" и "против". Но, похоже, иного выбора не было. Хоть Гуляев отловил меня вчера после окончания совещания и испуганно спрашивал, что я задумал, я не стал посвящать его в детали плана. Думаю, старик бы вряд ли его одобрил.

- Тпру-у-у-у! - Иберик дёрнул поводья, останавливая телегу, и спросил. - Едем дальше?

- Нет, погоди, - я повернулся к Фелимиду. - Всё готово? Все на местах?

Фелимид кивнул рыжими кудрями.

- Да, все на местах. За декаду мои лучшие воины смогли обустроиться в Трущобах. Все всё знают.

- Тогда едем, Иберик, - вздохнул я. - Пора примирить Хатемажа с королём.

Так просто съехать с тракта на песок не получилось. Несмотря на близость врат и присутствие королевской стражи, в Трущобах хозяйничали другие. Едва мы попытались на колымаге прорваться через плотную толпу, подскочили дородные парни. Принялись обвинять нас в нарушении правил дорожного движения, и угомонились лишь тогда, когда я показал анирана. А вместе с демонстрацией себя, продемонстрировал ковры прекрасной работы, которые лично решил доставить примо Хатемажу.

После этого нам обеспечили беспрепятственный проезд до самого особняка. А я, равнодушно наблюдая за окрестностями и прикидывая, как буду действовать, заметил, как Фелимид перемигивается с некоторыми парнями из нашего сопровождения. Значит, всё действительно идёт по плану.

Прибыли мы к особняку, опять притянув к себе всё внимание Трущоб. Опять за анираном следовали, что-то пели и о чём-то просили. Но сегодня аниран никого благословлять не собирался. Сегодня он собирался действовать по-другому.

- Неужели это он? - краснощёкий юноша выбежал на веранду. Он посмотрел на процессию сверху и захохотал. - И с чем аниран пожаловал? Пожалуйста не говори, что привёз только капусту. Ха-ха-ха!

Многие поддержали его искренним смехом. И я убедился, что Фелимид не врал в последнем докладе: в Трущобах хватало тех, кто ради Хатемаха будет готов сжечь столицу.

- У примо есть чувство юмора, должен признать, - улыбнувшись, ответил я. - Но не стоит считать анирана неспособным выполнять свои обещания, - я спрыгнул с телеги и сдёрнул покрывало. - Я, конечно, не специалист, но Его Величество утверждали, что это ковры работы мастера Джаасима Камаля - самого известного ковродела Декедды.

С веранды донёсся протяжный свист.

- Неужели?

- Так мне сказали.

- Ну-ка быстро разгрузили телегу! Что стоите? Считаете, что мой дорогой гость должен делать это сам? Немедленно ковры наверх!

Приказ был исполнен с порядочным рвением. Бугаи чуть не подрались за право возложить на плечо край ковра и взбежать по ступеням. А поскольку обо мне сразу забыли, пришлось скромно подниматься по лестнице в компании лишь Иберика да Фелимида.

Любопытная картина заставила меня растерянно почесать затылок: примо Хатемаж, как восторженный школьник, ползал по одному из ковров, которые приказал расстелить прямо на веранде. Он гладил его ладонями и восторгался мягкостью ворсинок.

- Оказывается, аниран не бросает слов на ветер, - стоя на коленях, он обернулся и посмотрел на меня счастливыми глазами. - Или это рыба так подействовала на короля, что он подобрел? В чём причина?

- Я хочу, чтобы обе стороны остались довольны, - я сделал шаг вперёд. - Мне не нужны никакие потрясения и конфликты. Это начало.

- Но этого недостаточно, аниран, - хмыкнул Хатемаж, поднялся на ноги и отряхнул колени. - Этого недостаточно даже для начала.

- Вопрос с поместьем тоже решается. С Яннахом я разобрался.

- А с королём?

- Придёт время, и с ним разберусь, - я заговорщицки подмигнул Хатемажу.

Это, видимо, его расслабило окончательно. Он улыбнулся на всю ширину юношеских щёк. Подошёл ко мне и протянул руку.

- А аниран неплох, - улыбаясь, произнёс он. - Его слову можно верить. Но мы с тобой, как мне кажется, способны на большее? Найдём общие темы для разговора?

- Несомненно, - с улыбкой я ответил на рукопожатие и крепко сжал его руку.

А в следующее мгновение пальцы левой руки привычно прикоснулись к меткам. Щит ещё не закончил активироваться, а я уже резко повёл левой рукой, прочерчивая горизонтальную линию. Щит прошёл через шею, как нож сквозь масло, а русоволосая голова отделилась от враз обмякшего тела и упала прямо на прекрасный ковёр.

В первые секунды никто ничего не успел понять. Ни охрана Хатемажа ни сотни охреневших зрителей. И лишь когда раздался первый одиночный вопль, быстро перешедший в массовый, Фелимид отдал приказ переходить к следующему акту пьесы.

В мгновение ока все верные стражи павшего примо были обезоружены. За прошедшую декаду Фелимид проделал огромную работу, внедрив множество агентов в структуры Хатемажа. Он отбирал гессеров, всё объяснял им и предлагал сыграть роль недовольных, обиженных королём. Я верно оценил характер Хатемажа и предложил давить именно на эту мозоль. Я был уверен, что такой сказке Хатемаж быстрее поверит, чем простому желанию оставить службу и перейти под крыло молодого примо.

В итоге, Фелимиду удалось насытить Трущобы достаточным количеством верных людей. Людей, которые точно знали, что должно произойти. Людей, которые были готовы к этому.

Я обернулся и увидел с десяток человек, которые стояли на коленях и испуганно косились на лезвия острых кинжалов, прижатых к их горлам. Двоим или троим не повезло - в крайне скоротечной схватке всех, кто попытался оказать сопротивление, прикончили. Тела лежали на полу и истекали кровью. А испуганные полуголые девицы из обслуги с ужасом таращились на направленные в их сторону мечи.

- Под контролем? - спросил я Фелимида.

Тот коротко кивнул.

Я сделал глубокий вдох, на корню подавил брезгливость и схватил за волосы отрубленную голову. Глаза мертвеца уже покрывались плёнкой, рот испуганно скривился, а обожжённая рана мерзко воняла.

Выставив перед собой щит, потому что не безосновательно опасался трусливой стрелы, я воздел голову Хатемажа над головой, как Персей воздел голову Медузы Горгоны, и подошёл к перилам. На меня с расширенными от ужаса глазами смотрел испуганные жители Трущоб.

- Я - аниран. Я - вершитель судеб. Ваше спасение и ваша надежда, - громко и уверенно заговорил я. - Только Триединый Бог или аниран имеют право карать или миловать. Только я или ОН решают, кому воздавать