Шурик 1970. Книга 2 - Петр Алмазный

Вот там, под деревом молния в меня и ударила. Мощный электрический заряд… Тряхнуло от души! Как говорится — до пяток.

Я проснулся или очнулся. Сам не понял. В общем, я пришел в себя и сел в кровати. Я где? Это больничная палата? Я в больнице? Да, похоже. Широкая больничная кровать, капельница, какие-то приборы. От мудреного аппарата к моему телу тянутся какие-то провода. А сам аппарат вдруг громко запикал.

Рядом на стульчике, привалившись к тумбочке, дремала молодая девушка в белом халатике. На коленях — книга. На обложке название «100 великих актрис. Зинаида Райх» с портретом стриженной под мальчика Зинаиды.

Кажется, медсестра услышала пиканье аппарата и проснулась. Посмотрела на меня. Глаза удивленные, «по полтиннику» каждый. Как у… Зины. Да и лицом очень на нее похожа.

Девушка вскочила и с криком: «Доктор, доктор, он очнулся!», выбежала из палаты.

Я посмотрел на уроненную на пол книгу. И на имя Зинаида на обложке…

Зина… Увидимся ли еще?

Эпилог с привкусом пролога

Не каждое утро тебя вызывают к начальству, а тем более, к самому высокому начальству. Выше которого и нет. Впрочем, после такой ночки вызов был неизбежен.

Я вошел в приемную генерала Кондратьева ровно в девять. Как раз из дверей начальственного кабинета выходил капитан Козырев. Он приветственно мне кивнул, завистливо глянул на звездочки на моих погонах и жестами показал, как грубо и несправедливо поимел его только что непосредственный начальник. Секретарша Наташа хихикнула, я Козырева мысленно пожалел. Мы ж начинали вместе, нас в главное управление в один день перевели. А он еще капитан. Говорит, что невезучий. Может и так, но не везении дело. Это ж ему сначала поручили по политеху работать. Он год поработал, да так ничего путного и не надыбал. Ну пожурили в ректорате стайку битломанов за низкопоклонство перед Западом, за вражьи голоса и самиздат двух бедолаг из института исключили. И все. Так что везение здесь ни при чем. Рыть надо и наукой интересоваться! Я–то нарыл! Через просто аспиранта целого английского резидента взяли! Целое шпионское кубло разгромили! Не да украсть врагам уникальные технологии. Про машину времени и говорить нечего…

— Товарищ Ловчев, генерал ждет вас, — сказала Наташа, ласково мне улыбнувшись, и кивнула на дверь.

Я вошел, генерал сидел за столом, читал мой доклад по ночным событиям.

— Поспать-то успел, — спросил он, поднимаясь и протягивая мне руку.

Рукопожатие у генерала крепкое. И не каждому дано. Мне руку жать он начал совсем недавно. Только после того, как резидента английского в гаражах взяли. Руку пожал и погоны новые лично вручил.

— Да, поспал немного, — сказал я.

— Как там этот Тимофеев? Узнавал?

— Да, звонил утром. Жена сказала, что спит.

— Это хорошо. Как он вообще?

Я пожал плечами.

— Ну да ладно. Главное, что жив. А какой из Шуриков — разберемся. Нам любой подойдет. Главное, что документацию нашли. Она, точно?

— Баталов сказал, что она, — кивнул я. — Только глянул, и сразу сказал, что она.

— Отлично! Тогда… Готов к встрече? — и генерал указал пальцем в потолок.

— Готов.

— Ну и славно. Юрий Владимирович велел, как только появишься, сразу к нему. Это хорошо, что мундир догадался надеть, он любит, когда подтянутый, при параде.

Генерал встал и увенчал седую голову фуражкой нового образца. И новый мундир на нем, как влитой. Мне, если честно, в мундире было некомфортно. Форму в КГБ поменяли в прошлом году, пришлось шить парадный мундир цвета «морской волны». Наряжался в него только однажды, на октябрьские. Ну еще дома перед зеркалом, кода погоны новые примерял. Красиво, но неудобно. По гражданке куда удобнее.

Председатель Комитета государственной безопасности СССР Юрий Владимирович Андропов сидел за столом, перед ним лежала раскрытая папка с бумагами. Он кивком указал нам на стулья за столом и продолжил читать. Мы с генералом сели, я скосил глаза и посмотрел на дверь за спиной Андропова. Вроде как комната отдыха. Разные про нее слухи ходят. Говорят, там целую неделю ясновидец-телепат жил. Шаман из Якутии. С бубном. И Андропов ходил к нему советоваться. А Козырев клялся, что не телепат там жил, а живой инопланетянин. Что он его своими глазами видел, серого, голого, с огромными глазами, когда его по коридору вели. Врет, конечно.

Наконец Андропов закрыл папку, посмотрел на генерала.

— Так что у вас с Тимофеевым?

— Вчера Тимофеев встречался с Леонидом Ильичом, — сказал генерал.

Андропов кивнул, что в курсе.

— Ночью после встречи Тимофееву стало плохо, он стал исчезать, — продолжил генерал, — подполковник Ловчев принял решение и отвез его на объект 17-18.

— Стал исчезать… это как? — повернулся ко мне Андропов.

Я по возможности подробно стал объяснять. Председатель слушал внимательно, не перебивал.

— И в каком он сейчас состоянии? — спросил он, когда я закончил.

— Жена Тимофеева сказала, что заснул, — сказал я.

— Значит… континуум? — спросил Андропов.

Мы с генералом одновременно кивнули.

— А вот эти карты. Перфокарты… Карты Березина. Что говорят ученые?

— Пришел ответ из академии наук, — быстро сказал генерал. — Ничего подобного, нигде, ни у кого… Сначала вообще думали, что бессмыслица, потом снова попробовали двоичный код… Да, похоже на карту, но стандартная перфокарта содержит восемьдесят байт информации, карта Березина — более двух тысяч. Он сам дырки шилом колет.

— И почему американцы не придали им, этим картам значения, раз хранили в гараже?

— В сейфе второго секретаря посольства США содержался один совсем свежий документ, — поспешил объяснить генерал. — Экспертиза по картам Березина была выполнена в двух американских университетах. Они пробовали запустить их на своих ЭВМ. Общий вывод — бессмысленный набор отверстий в картоне. Никакой ценности не имеет. Предложено просто уничтожить.

— А по грамоте этого… лейтенанта Райкина что? — спросил Андропов после довольно долгой паузы.

— Анализ материала и чернил показал, что грамота подлинная. Шестнадцатый век, — сказал генерал. — Но чернила совсем свежие. Сажевые. Изготовлены, предположительно, во Флоренции. Тоже шестнадцатый век.

Я посмотрел на лицо Андропова. Ни намека на удивление, что чернила шестнадцатого века. Но совсем свежие. Он достал из папки какую-то бумагу, положил перед собой, сказал:

— Товарищ Дубцов прислал на мое имя докладную. По