Спасти СССР. Реализация - Валерий Петрович Большаков

— Пока…

Я проводил девушку взглядом, немного завидуя «Илюше», немного злорадствуя — синеглазка, хоть и остепенилась маленько, однако натура ее осталась прежней, импульсивной и шебутной.

Но и облегчение я тоже испытывал — устроилась судьба одной из «моих девчонок» и, вроде бы, удачно. Спасибо товарищу Ганшину, кандидату медицинских наук!

Я шагал домой, размышляя дорогой, где бы и как бы узнать побольше об этом хирурге. Ведь Софи не чужая мне.

Воистину, причудливо тасуется колода судеб…

Понедельник, 12 февраля. День

Ленинград, Измайловский проспект

После школы я проводил Мелкую до метро. Девушка была очень оживлена — болтала или рассказывала, посмеиваясь, о женихе Софи, какой он неловкий, да неуклюжий. Однако «невеста» клянется, что в операционной «Илюша» совсем иной — сосредоточенный, немногословный, спокойный до холодности. Ни одного лишнего движения, и только отрывистые команды отдает: «Скальпель! Тампон! Зажим!»

Щебеча чисто по-девчачьи, Тома брала порою паузы — запрокидывала лицо и жмурилась под редкими лучами, словно напитываясь светлотой, или льнула ко мне, прижимаясь легонько и пугливо, но улыбалась она постоянно, хотя бы робко, хотя бы глазами.

На «Техноложке» мы расстались. Я побрел домой, и вот теперь удовольствие в моем настроении заместилось беспокойством. За мной опять увязался тип в армейской ушанке, в сером пальто и в мятых штанах того же пасмурного цвета. Даже шарфик у него был в тон хмари.

«Серого» я заметил вчера, возвращаясь с прогулки — тот держался подальности, но шагал неотступно. Поначалу мне удалось убедить себя, что нам по дороге, и слежка здесь ни при чем. Правда, мне удалось оторваться… Нет, не так. Тип в сером проводил меня до самой «Стрелы», а когда я вышел из гастронома, его нигде не было. И вот, опять…

— Нормальные герои всегда идут в обход… — забурчал я, сворачивая в переулок. Нарочно не оборачиваясь, обогнул квартал…

А когда воротился к проспекту, «Серый» уже как будто ждал меня, топчась поодаль — стоял, засунув руки в карманы, весь какой-то сникший и обвислый, носком ботинка лениво ковыряя подмерзший сугроб. Я пошел — и он пошел. Как лошадь в поводу.

Что интересно, неожиданный соглядатай не вызывал у меня опаски, лишь будил некое тревожное любопытство. С криминалом я разобрался, команду Вудроффа наши прессуют, буквальным образом прохода не дают, а Минцеву сейчас и вовсе не до меня — Чернобурка вот-вот родит… Да и не работают парни из «семерки» так грубо, так неумело!

Подчиняясь порыву, я развернулся и зашагал навстречу мышке-«наружке». Вблизи я рассмотрел припухшее, обрюзгшее лицо «Серого», тронутое двухдневной щетиной, и широковатый красный нос, однако из списка особых примет горького пьяницы выбивались тонкие губы, твердо сжатые в некоем надменном бесстрастии, и зоркий взгляд прозрачных льдистых глаз — они то смятенно темнели, то взблёскивали иронией.

Остановившись в паре шагов от преследователя, я внятно и, как мог, спокойно сказал:

— Здравствуйте. Меня зовут Андрей, Андрей Соколов.

— Знаю, — ответил «Серый» обычным, невыразительным голосом. — И рад вашей реакции, Андрей… — Мельком оглядевшись, он заговорил рублено и сумбурно: — Не знаю толком, зачем, вообще, искал вас… Представляться не буду. Я шпион. Работаю на ЦРУ… Хотел было явиться с повинной к товарищу Блееру, но передумал. Может, и зря… Мне, как тому призраку, охота обрести покой… — Его взгляд будто заострился, сверкнул внимательно и прицельно. — Предполагаю, Андрей, что вас и самого завербовали… Верно? Ну, виниться не буду. Смысл? Моим заданием было сфотографировать сынков десяти сотрудников Военно-медицинской академии, причем так, чтобы на снимке были видны их отроческие уши. Скажу… вроде как, в качестве оправдания… М-м… Поначалу, когда я уже готов был сделать закладку, вдруг взял — и резко передумал. Противно стало. Мальчишки-то тут причем, думаю. И сжег снимки. И запил… — он брезгливо сморщился. — И всё равно передал фото! Зачем, главное? Ну, капнули мне Иудины доллары где-то в швейцарском банке. И что? Туда я всё равно не попаду — не хочу. Наездился в свое время…

Мой мозг работал напряженно и чётко, перебирая версию за версией, прикидывая варианты.

— Оригинальный вы человек… — затянул я, и с силой потер щеку. — Американцы с вами не делились информацией, это ясно, но… А есть догадки, почему именно персонал ВМА их так заинтересовал?

«Серый» глумливо ухмыльнулся.

— Это же американцы, Андрей! Насмотрелись голливудских страшилок, и вбили себе в голову, что их «Источник» — жертва опытов в подвалах академии! Опытов на мозге!

— Ах, вот оно что… «Франкенштейн», значит… Ну, спасибо. Хм… А оперативный псевдоним у вас есть? Я — «Странник».

Шпион усмехнулся и пожал протянутую мной руку.

— «Чемпион»!

Мы откланялись, и разошлись, двое нелегалов.

«Сдам гада! — думал я, унимая палящую злость. — Сегодня же! Звоню Минцеву и… Пусть порадует „Светика“. Ч-чемпион выискался… По литроболу! Если бы не этот… шпион Гадюкин… ничего бы не было! Агент „Странник“… А оно мне надо⁈ Сдам!»

Глава 18

Вторник, 13 февраля. День

Ленинград, проспект Огородникова

— Не похож… — рассеянно пробормотал Минцев, взглядывая на свой собственный карандашный набросок.

— А вы-то откуда знаете, как выглядит «Чемпион»? — изобразил я удивление. — Или он у вас в разработке?

— А? Нет-нет! — заерзал подполковник. — Это я про другого… человека. Хм… А этот, значит, вылитый «Чемпион»?

Я присмотрелся. Георгий Викторович оказался неплохим рисовальщиком — он ухватил даже выражение усталости на обрюзгшем лице моего нечаянного знакомого, с кем мы вчера играли в догонялки.

— Был бы я художником, как некоторые… — мне удалось представить в уме облик агента и сравнить с его двухмерной копией на шероховатом альбомном листе. — Похож, вроде… О! Вспомнил! У «Чемпиона» вот на этой… на левой скуле розовел шрам — косой, между глазом и мочкой уха. Сантиметров, так, на пять тянулся… Тянется. Да и уши у него… Прижатые, такие… Знаете, как будто он их… — я чуть было не упомянул скотч, но вовремя прикусил язык. — Как будто изолентой приклеил посередке! Мочки только слегка оттопыриваются, и верхние кончики…

— Ага! — Минцев быстро внес поправку, и показал мне портрет.

— Он! — вынес я окончательный вердикт. — Вот сейчас точно он.

— Ат-тлично! — акнул мой куратор, и я заметил нервозность в его движениях.

— Всё будет хорошо, Георгий Викторович, вот увидите. Че… Светлана Витальевна — женщина молодая, здоровая…