Крестоносец - Андрей Львович Астахов

меня, ибо кто пожалеет и утешит меня в мой смертный час, ежели не Ты?...

На втором этаже заскрипели половицы. Комтур Ольберт Флинзак вышел из комнаты, где соборовали сэра Роберта, медленно спустился по лестнице в зал. У огромного мускулистого мужика с бычьей шеей и лицом, посеченным шрамами, были красные заплаканные глаза.

- Он зовет тебя, сквайр, - сказал мне комтур, хватая кружку с вином. – Ступай, он ждет.

Я не смог ответить. Не смог спросить, как сэр Роберт. Бессмысленно спрашивать. Просто кивнул, встал и пошел. Ступал ватными ногами по ступеням и слышал, как поют в комнате отходную для сэра Роберта:

- Не закрывай предо мной ворот Царства твоего, не лишай меня приюта и не отвергай меня. Не прогоняй с глаз Твоих и не суди дел моих сурово, ибо знаешь Ты, кто я, и каждый шаг и каждый путь мои были известны Тебе во всеведении Твоем. Слаб я, и плоть моя слаба, и дух мой надломлен бедами и страданиями, и только в милосердии Твоем спасение для меня…

- Входи, - сказал мне старый жрец в оранжевом одеянии, стоящий в дверях, и я вошел в красноватый полумрак, пахнущий благовонными курениями. Вошел в круг жрецов, стоящих у смертного ложа сэра Роберта.

- Эвальд! – Голос сэра Роберта звучал еле слышно. – Это ты?

- Да, сэр, - я опустился на колено и поцеловал руку воина. – Я здесь, сэр.

- У меня глаза плохо видят, и здесь темно… Но у меня еще есть немного времени. Я буду говорить с тобой, Эвальд.

- Я слушаю вас, сэр.

- Ты, наверное, осуждаешь меня. Я бросаю тебя одного в чужом для тебя мире. Но ты смелый и умный парень. Ты не пропадешь.

- Сэр, не беспокойтесь обо мне.

- Мне очень жаль, что я не могу ничего оставить тебе в наследство, сынок. Все мое имение принадлежит братству. Только мой титул перейдет к тебе. Теперь ты эрл де Квинси, маркиз Дарнгэм и барон Латур. Так записано в моей духовной, которую я составил перед приездом в Лашев.

- Так вы… знали?

- Я не видел другой возможности убить роэллина. Иштар была слишком опасным и сильным врагом, чтобы сражаться с ней обычными средствами. Ольберт даже не подозревал, что она была вампиром, и я его понимаю. Я бы сам не поверил. Знаешь ли ты, что она была последней женой Зверя, того самого, что возглавлял Нашествие? Когда армия Зверя подошла к стенам Каттира, Иштар добровольно передала Зверю корону и приняла от него темное проклятие Нежизни. Это была истинная королева вампиров.

- Сэр, вы…

- Помолчи. Мне еще многое надо тебе сказать. Я говорил тебе, что болен, но это была не болезнь… Перед поездкой в Лашев я принял специальный состав, рецепт которого мне давным-давно продал старый алхимик. Он знал о древнем ритуале жрецов языческого бога Солнца, которые… жертвовали собой ради победы над нежитью. Они пили особое зелье и позволяли вампирам укусить себя. Это зелье называется Последний Поцелуй. Если принять его, твоя кровь станет смертельным ядом для любого вампира, даже самого могущественного. Но это зелье неминуемо убьет и тебя самого. Ты найдешь этот рецепт в моем сундуке в штаб-квартире братства в Рейвеноре. Ключ от него тебе отдаст комтур Ольберт. Может быть, однажды это зелье пригодится и тебе в твоей войне. Там же мой дневник. Пусть командоры Высокого Собора прочтут его… потом.

- Сэр, я…я восхищаюсь вами.

- Мной? – Сэр Роберт издал странный звук, похожий на смешок. – Как жаль, что не все думают так же, как ты. Но мне довольно и твоего одобрения. Главное – я умираю фламеньером. Я успел довести до конца свое дело. Иштар больше нет, и я могу умереть спокойно.

- Сэр!

- Не надо плакать, Эвальд. Ты скоро займешь мое место и будешь хорошим фламеньером. Не могу просить тебя даровать мне последнюю милость, а жаль. Комтур Ольберт избавит меня от мучений.

- Сэр, я могу что-нибудь сделать для вас?

- Я хочу предупредить тебя… Эта девушка – ей угрожает опасность. Прости, я… солгал тебе.

- О ком вы, сэр?

- О Домино. Маги братства считают, что у Домино есть все задатки мага Нун-Агефарр, а это значит, что она может повелевать демонами и быть для них проводником в наш мир. Пока эти задатки еще не раскрылись, но со временем растущая сила Домино может причинить много зла. Особенно если до нее дотянутся лапы магистров Суль. Я прошу тебя не оставлять ее. Будь ей опорой и защищай ее. Она верит тебе и любит тебя, так что… Ты сможешь. Я думаю, затем ты и пришел в наш мир, чтобы помочь Домино противостоять проклятию, которое на нее пало. Будь ее ангелом-хранителем и паладином. А если ты увидишь, что Домино все же приняла сторону магистров Суль и уходит на Темную Сторону – поступи как я, подари ей Последний Поцелуй.

- Вы хотите, чтобы я убил Домино? – Я похолодел.

- Я хочу, чтобы ты не позволил ей превратиться в чудовище. Ты самый близкий ей человек, и только ты властен решать ее судьбу.

- Вы пугаете меня, сэр. Я теряю вас и теперь еще и Домино…

- Клянись!

- Сэр, я…

- Клянись, Эвальд!

- Клянусь, - ответил я, опустив глаза.

- Вот и славно, - лицо сэра Роберта просветлело. – Я знал… Слава Матери, она послала мне в конце жизни сына, о котором я мог только мечтать!

- Сэр!

- Когда меня не станет… Ольберт передаст тебе мои сбережения, которые я тебе оставил. Немного, но все, что у меня есть, сынок мой единственный. Все, что у меня…

- Сэр?! Эй, кто-нибудь!

- Выйди, - пожилой жрец схватил меня за руку и оттащил от сэра Роберта, который начал хрипеть. – Не видишь разве, у него агония началась!

Меня подхватили, вывели из комнаты, и дверь за мной закрылась. Потом Ольберт прошел мимо меня в комнату. Вновь хлопнула дверь. В ушах у меня звучало пение,заглушившее хрип умирающего:

- Матерь пресветлая, властительница жизни, светоч правды и заступница за нас перед ликом Вечных – спаси и помилуй, спаси и помилуй, спаси и помилуй!...

Наверное, я стоял на лестнице очень долго. Помню, Суббота что-то спрашивал у меня, но