Око за око (СИ) - Ромов Дмитрий

Харитон прищурился и уставился на меня.

— Ты кто такой? — проговорил он после долгой паузы. — Я вот смотрю на тебя и понять не могу. Девятиклассник, малолетка. Хрень же полная.

— Да ладно, — усмехнулся я. — Девятиклассники разные бывают. Так что про барона?

— А что про барона? — нахмурился он.

— Когда ты встречался с его племянником, ты уже знал, что речь идёт обо мне?

Харитон надолго замолчал и задумался, как человек, который пытается всё взвесить и принять решение.

— Самые большие ошибки в жизни происходят от неверных оценок, — сказал я. — Одних мы переоцениваем, других недооцениваем, и в результате делаем совсем не то, что стоило бы делать. Не подумай, что я буду тебя уговаривать. Нет, просто размышляю вслух.

Я сделал паузу и продолжил ровно, без напряжения:

— Если ты дашь мне то, что мне нужно, я сохраню тебе жизнь, но ты сядешь. Если же ты решишь испытать мою гуманность, то лишишься и свободы, и жизни.

Он снова сплюнул и, как будто смирившись, выдохнул:

— Жалко, что я тебя не грохнул тогда. Короче, ладно. Что ты хочешь знать про Нико?

— Про Нико я хочу знать всё, — ответил я прямо, — но в первую очередь, о чём вы договорились, касательно героина. А ещё мне нужен пароль от твоего мобильного.

Закончив разговор, я вколол Харитону обезбол.

— Дай ещё дозу, — попросил он.

— Нет. Вернусь через пару часов. Сиди тихо.

— Нет! — воскликнул он, увидев у меня в руках широкий армированный скотч.

Я достал его из сумки.

— Жалко, машины больше нет. И твою спалили. Тебя уже ищут вовсю. Так что лучше тебе на какое-то время залечь на дно.

— Машина не на меня, — усмехнулся он. — Никто меня не ищет. Можешь меня смело выпускать.

— Ладно, — подмигнул я и залепил ему рот.

Я отошёл подальше от дома, встал на автобусной остановке и вызвал такси. Машина пришла через пятнадцать минут. Я позвонил Петру и приехал к нему на встречу. Уже в другую кафешку. Туда же подъехал и Кукуша. Он ждал, пока мы закончим с Романовым.

После совещания мы с дядей Славой мотанулись в «Ленту» и в «Леруа», стоящий рядом. Взяли всё, что нужно практически в одном месте. Жратву, цепь, тонкий стальной трос, крепежи, лекарства. Ведро и тряпьё было в доме. По пути я ввёл его в курс последних событий.

— Ты его хочешь отпустить после всего? — с сомнением спросил Кукуша. — Это плохая мысль. Он ведь не забудет об этом приключении. Тебе это надо?

— Посмотрим, я не решил ещё, — ответил я. — Я кроме тебя никому не говорил, что он у меня. А пока пусть посидит. Никто его там искать не будет.

— Чердынцев твой знает про это место.

— Ну и что? Я проверил телефон. Они разговаривали редко. Так что день-два без своего наёмника он проживёт, я думаю, не кинется сразу на поиски. Там от него куча неотвеченных вызовов. Да и блин, Чердынцев не похищенные миллиарды разыскивает. Ему нужен компромат на Никитоса. Это для Назара вещь не опасная. Просто желательная.

— Будем надеяться, — кивнул Кукуша.

Мы поставили машину подальше и дошли до дома пешком. Уже стемнело. Тумана не было, холодный порывистый ветер гнал чёрные тучи, время от времени обнажая голые куски неба и полную луну. Она была такой же холодной и неприветливой, как ветер.

— Дай фонарик, — попросил я, когда мы подошли к Калякинскому дому.

Я открыл калитку и… И под ложечкой ожила старая знакомая мышь. Она зашевелилась и пару раз царапнула.

— Что? — спросил Кукуша, когда мы зашли во двор.

— Не знаю, — ответил я и пожал плечами.

Было неприятное предчувствие. Я посветил фонарём налево-направо всё было в порядке. Вроде бы ничего не изменилось, но на сердце стало неспокойно.

— Кукуша, постой здесь, осмотрись, — кивнул я и пошёл к дому.

Зашёл на крыльцо и, ступая неслышно, вошёл внутрь. Доска под ногой предательски заскрипела. Я посветил фонарём вокруг себя. Ничего необычного… Я перешагнул порог комнаты и… сразу всё понял. В нос ударил резкий запах, коктейль из металлических, кислых и душно-сладких нот.

— Твою мать… — прошептал я и тут же услышал торопливые и громкие шаги позади себя.

Это был Кукуша.

— Племяш! — воскликнул он. — Там вдалеке синие мигалки!

Я поднял фонарь на Харитона.

— Твою мать! — прохрипел Кукуша.

Вьетнамец сидел свесив голову на грудь. Он был весь залит кровью. Она текла из дырки в голове.

Вдалеке завыла полицейская сирена…

23. Ночь сильнее дня

Ситуация напоминала лавину. Ещё миг назад всё было тихо и спокойно, а теперь на нас неслась огромная снежная стена. Было совершенно ясно, Харитону уже ничем не помочь.

— Ни к чему не прикасайся, — скомандовал я Кукуше и быстро скользнул фонарём по комнате.

Луч прочертил яркие линии, которые, разрезов мрак, на мгновение остались в глазах. Мои отпечатки, разумеется, здесь имелись, и сейчас обходить весь дом с тряпочкой не было никакой возможности.

Я наклонился, схватил с пола лопату и резко скомандовал:

— Быстро уходим. Назад, назад, назад!

По крайней мере, на этом орудии возмездия моих следов не останется. Во всяком случае, они его не найдут.

Мы выскочили из дома и ломанулись сквозь бурьян, как дикие звери, бегущие от пожара в джунглях. Как носороги. Сирена была слышна уже совсем близко.

— Сюда! — бросил Кукуша и повернул в сторону.

— Спрятаться не получится, надо уходить! — возразил я.

— Там доска шатается, — коротко бросил он без дальнейших объяснений.

Выбирать особо не приходилось. Уже были видны синие всполохи, подсвечивающие чёрное небо и делающие его зловещим. Будто Апокалипсис уже наступил. Причём, только что.

Кукуша пёр напролом, как трактор, прогибая ветви и ломая сухие кусты. С разбега ударил плечом в забор, отступил, потом шибанул ногой.

— Доска, — повторил он. — Плохо прибита.

Забор был сплошной, сколоченный не из штакетника, а из грубых, почерневших от времени и погоды досок. Первая доска затрещала, он ударил ещё, и она вылетела наружу. Кукуша схватился руками за соседнюю, и начал расшатывать её, раскачивать, бить кулаками и ногами. Вторая доска тоже поддалась, затрещала, отлетела в сторону и носорог Кукуша вылетел в образовавшуюся дыру, как пушечное ядро.

— Давай! — крикнул он.

Я бросился за ним. Мы оказались на боковой улице. Вернее, в узком переулке. С этой стороны дома нас не было видно с дороги, по которой мчались полицейские.

— Красавчик! — бросил я Кукуше.

— Ты чего, с лопатой? — спросил он, тяжело переводя дыхание и вытирая ладонью лицо. — Хотел подкоп рыть?

— Красавчик, — повторил я, хлопнул его по плечу и улыбнулся. — Нет, я хотел отбиваться от фараонов. А ты не теряешь самообладания и чувства юмора. Уважаю.

Он кивнул. А ему ведь было чем рисковать. Если бы его накрыли, загремел бы надолго. Очень надолго… В этот момент звук сирены раздался особенно громко и вдруг резко оборвался.

— Приехали, — прошептал Кукуша.

Сирена больше не завывала, но маячки продолжали вспыхивать космическим сине-фиолетовым огнём.

— В психическую пошли, — кивнул Кукуша. — Думают, наверное, что мы там мечемся по дому. Давай, погнали скорее!

Он хотел было поднять доски и попытаться приладить на место, но я его остановил.

— Нет, не надо, — я кивнул на дом, стоявший напротив и отделённый от нас узким переулком. — Брось их. Давай, погнали перебежками.

Это был дом, напротив которого находился дом Розы. С высоким глухим забором, он выглядел, как неприступный бастион и казался безжизненным. Возможно, таким же, как и дом Калякина.

— Идём, — кивнул я и перебежал через узкий переулок, подскочил к забору и вжался в сиреневый куст.

Я оглянулся и посмотрел на Кукушу. Он, конечно, был очень заметным, даже в темноте. А в свете хоть и тусклого, но фонаря, его силуэт хорошо различался на фоне Калякинской ограды.

— Бегом! — прошептал я и махнул ему рукой. — Смелей!