Таверна в другом мире. Том 2 - Лев Белин

кулаки. Благо Фунтик со мной, на него то основная ставка. Главное разобраться с гоблином.

— Да не переживай ты, помни, что это всё для твоих детей, — послышался мерзкий голосок торговца.

Я уже слышал шаги и поэтому тихо произнёс:

— Активируй свирепый повар и подконтрольный хаос.

Активация умения: Подконтрольный хаос

Активация умения: Свирепый повар

Мана: 50/70

Совет: Не обязательно вслух говорить. Я же и так слышу мысли. Лучше бы не слышала…

Отвлекаться на комментарии системы не было времени. Мир изменился, как и всегда, стал медленнее, отчётливее. Одновременно сила наполнила тело, и я уже готов был сорваться. Но ждал.

«Давай… ещё немного.» — думал я про себя.

И в какой-то момент, я увидел женщину, а за ней, ближе к другой стороне торгаш. Позади гоблин, и когда вся троица оказалась параллельно нашей подворотни, я бросил:

— Фунтик!

Активация умения питомица: Кабан-ядро!

Кабанчик свернулся в плотный шар, его шёрстка напряглась, как туго натянутая тетива, а глазки вспыхнули азартом битвы! И с рёвом, эхом, разнёсшимся по узкому переулку, он рванул вперёд, словно пушечное ядро!

БАМ!

Удар был сокрушительным! Гоблин даже не успел пискнуть — шар врезался в него с гулким треском, впечатывая в потрескавшуюся стену лачуги. Камень осыпался крошкой, смешанной с пылью веков, а охранник осел на землю, хрипя и хватаясь за грудь, где наверняка хрустнули рёбра. Его глаза закатились, тело обмякло в грязи, пропитанной дождевой водой и отбросами.

Я выскочил вперёд, торговец дёрнулся назад, как загнанный зверь, его глаза расширились от страха, зрачки сузились до точек. Он попытался развернуться, цепляясь за стену скользкими от пота пальцами, но я уже выскочил, преграждая путь.

— А ты куда собрался? Я как раз к тебе! — бросил я.

Мои мышцы пылали силой — мир вокруг замедлился, каждый вдох ощущался как глоток огня, а сердце стучало ровно, но яростно, эхом отдаваясь в висках.

Он попытался кинуться на меня, но удача явно от него отвернулась. Чёткий джеб и кулак врезался в его челюсть с хрустом. Он сел на задницу, плюясь кровью, которая алой струйкой стекла по подбородку, пачкая потрёпанный плащ. А я почувствовал отдачу в костяшках, что тут же будто цепной реакцией отправила болезненную реакцию по всему телу. Раны ещё не зажили, синяки тем более.

«Нельзя показывать боль! — рявкнул я мысленно, — Терпи Костя!»

Женщина вскрикнула — пронзительный звук разрезал тишину переулка — то ли от страха, то ли от неожиданности. Она бросилась бежать, спотыкаясь о булыжники.

— Бедняга, — вырвалось у меня ей вслед. Я не представлял насколько плачевным должно быть положение, чтобы согласиться отдать в рабство своего ребёнка.

Я схватил торговца за ворот и прижимая к земле; ткань хрустнула в кулаке, пропитанная потом и дешёвым маслом. Мои колени вдавили его в грязь, а дыхание вырывалось ровно, контролируемое, но внутри бушевала ярость.

— Где ты купил Мишку? Урсолака-мальца! — прорычал я, голос низкий, как рык зверя, эхом отразившийся от стен.

— Я… я узнал тебя! — бросил он, — Ты тот повар!

— Тогда ты знаешь, про кого я говорю! Отвечай! — я дёрнул его немного, чтоб в себя пришёл.

Он оскалился, обнажив жёлтые зубы, глаза забегали, как у крысы в ловушке:

— У тебя будут проблемы, дурак! За мной стоит Гильдия Работорговцев! Они раздавят тебя, как насекомое!

— Одной гильдией больше, одной меньше — ничего страшного, — отрезал я холодно, и дал пощёчину открытой ладонью, звук шлепка эхом разнёсся по переулку.

«Допросы, оказывается, дело непростое, — мелькнуло в голове, — а в фильмах всё так легко: пару угроз, и злодей колется.»

Он зашипел, потирая щёку дрожащей рукой, слюна смешалась с кровью на губах:

— Ты пожалеешь!

— Не сомневаюсь! — бросил я и отправил кулак под дых.

— К-ха! — вырвалось из него.

Лицо непроизвольно скривилось. Дерьмовыми делами я занимаюсь… Убиваю, пытаю. Не такого я хотел. Но я должен помочь Мишке!

— Рассказывай! Откуда у тебя оказался малец⁈

Его глаза метнулись на миг к гоблину, что вроде приходил в себя. Но Фунтик среагировал быстрее и отправил копыто к подбородку бедолаге, тот дёрнулся и затих без сознания. Торгаш поджал губы — деваться некуда. Я уже собирался скрутку с инструментами достать, так, припугнуть маленько.

Но он заговорил:

— Купил в Северных землях, в Великом княжестве Старогорском, в Древограде. Тогда война шла с кентаврами-кочевниками — степные дикари налетали, как саранча, жгли деревни, угоняли скот. Оттого хорошо закупился в одном из сиротских домов: там много было детей, потерявших родителей в резне, ещё и дёшево отдавали — по пятаку серебра за душу. Война — это золотая жила для таких, как я, — оскалился он.

«Вот ублюдок…» — пронеслась мысль, сменившаяся желанием добить тварь, но я сдержался.

Только дыхание перехватило, воздух стал густым, как сироп, а ненависть накатила волной, заставляя пальцы дрожать на его вороте. Война, сироты, торг людьми… Картины мелькнули в голове: дымящиеся руины, крики детей. Мишка — всего лишь товар в этой мясорубке? Кровь застыла в жилах, но я сдержался ради него, стиснув зубы так, что челюсть заныла, — ярость нужно было направить, как огонь под котлом, чтобы не сжечь всё дотла.

— Кто были его родители? — выдавил я, голос хриплый от напряжения.

— Не знаю! — Он дёрнулся, но я прижал сильнее, чувствуя, как его сердце колотится под моим кулаком. — Малец память потерял — удар по голове, наверное, или ещё чего. Не знаю я! Ничего не известно, даже имени не помнил. Но скорее всего сын какого-нибудь мелкого ополченца, что с вилами бегал под княжичами, или мясника из деревни — крепкий был, когда взял — такого хрен прокормишь.

«Совсем ничего не узнал,» — подумал я, разочарование кольнуло в груди.

— После превращения в медведя он впал в кому и не приходит в себя. Как ему помочь? — настаивал я, наклоняясь ближе, чтобы видеть каждую тень в его глазах.

Торговец усмехнулся сквозь кровь, губы искривились в мерзкой гримасе:

— Я не лекарь, не знаю, чего там с этими оборотнями. Может, перегорел, как свеча в бурю. И в этих землях вряд ли кто поможет — урсолаков нет совсем, они все на севере, за десяток королевств, у самых Старых гор. Уж никто тебе не подскажет, поварёнок, — лучше продавай его, пока не поздно. Я и цену хорошую предложу.

И тут