Когда в июне замерзла Влтава - Алексей Котейко

любого другого народа, есть в этом плане свои традиции. Скорее всего, Иренка всего лишь старалась защитить дом и его обитателей.

— От чего? — не понял парень.

— От всего, — спокойно пояснил Кабурек. — Думаю, пан Резанов, когда придёт время, вы ещё обрадуетесь тому, что у нас есть эта девушка.

Глава 22

Святовацлавский замок

За окном уже сгустились сумерки, когда Эвка забылась беспокойным, поверхностным сном. Максим, который провёл у постели жены весь день, на цыпочках вышел из спальни и осторожно прикрыл за собой дверь. Повернулся — и нос к носу столкнулся с Иренкой. Девушка — бледная, со слезящимися от недосыпания глазами — посмотрела на парня и шепнула:

— Вам бы поспать, пан Резанов.

— Некогда, время уже, — Макс махнул рукой. — А ты почему не спала?

Она показала кружку, от которой шёл ароматный парок. Капрал-адъютант принюхался и чуть нахмурился, пытаясь вспомнить, откуда ему знаком этот запах.

— Врбовка, — пояснила вила. — И немножко мёда. Это не навредит, я точно знаю.

— Врбовка… Иван-чай! — он и сам удивился, как странно и чужеродно прозвучали уже начавшие понемногу забываться слова русского языка. Потом посмотрел в глаза девушке и улыбнулся:

— Спасибо тебе. За всё.

Иренка проводила стражника растерянным взглядом.

Вечер 24 июня выдался едва ли не самым холодным, к тому же во второй половине дня повалил снег, а после налетел злой ветер. Он задувал короткими, но сильными порывами, встряхивал полы плащей, норовил сорвать шляпы и швырял в лицо пытавшимся увернуться прохожим белые колючие хлопья.

Лошади пана Кабурека мерно вышагивали на мельничном дворе, укрытые тёплыми попонами; из здания доносился перестук и скрежет жерновов. Самого водяного нигде не было видно, и даже хохлики, обычно развлекавшиеся в свободные минуты игрой в снежки или салочки, теперь печально сгрудились у небольшой жаровни под навесом, укрытой с одной стороны стеной мельницы, а с двух других — высокими поленницами дров.

Миновав подворье тестя, Максим углубился в лабиринт переходов и двориков, и вскоре уже был у малостранских мостовых башен. Поздоровавшись со знакомыми из здешней ночной вахты, он быстрым шагом пересёк Карлов мост и, ответив на приветствие пана Шипки, который со своими бойцами дежурил у входа, с наслаждением окунулся в тепло родной кордегардии. Макс собирался уже подняться наверх, в кабинет командора, когда появившийся из противоположной двери Иржи замахал руками.

— У нас проблема, — без предисловий начал он, едва Резанов подошёл ближе.

— Каноник отказывается вести на место клада?

— О, нет, он-то с радостью и удовольствием! Только вот место клада оказалось неудачным.

— В каком это смысле?

— Нам нужно на Бржежскую скалу.

— На Бржежскую… — капрал-адъютант недоверчиво посмотрел на друга. — Только не говори, что клад…

— В Святовацлавском замке, — с кислой миной кивнул тот. — Точнее, в подземельях под ним.

— Твою ж за ногу!

— Эта сволочь заявила, что вполне сумеет защитить тех, кто пойдёт с ним, от агрессивных духов.

— Нам проще выставить десятку стражников и разогнать привидений. Ну, две десятки. Да даже три!

— Тогда он просто не пойдёт, — покачал головой Иржи. — Это его собственные слова. И если мы попытаем счастья сами — ничего не найдём. Что-то там с этим кладом такое, что нельзя заявиться целой толпой.

— Даже интересно, как же тогда его должны были доставать мясники. А где он сейчас?

— Сидит в повозке палача, под навесом у конюшни.

— О как, даже не заставили шагать своим ходом?

— Командор решил, что лучше всё сделать быстро.

— Резонно, — Максим, раздумывая, покусывал нижнюю губу. — То есть Врбас хочет, чтобы мы сняли с него кандалы и позволили колдовать?

— Именно так.

— И никаких гарантий.

— Совершенно никаких. Только его честное слово.

Резанов провёл ладонью по лицу. Последнюю неделю он спал от силы часа два-три за ночь, а дни напролёт проводил в спальне у жены, где отчаянно врал о том, что ему, дескать, удалось подремать в кресле. А внешний вид — работы в последнее время много, да и погода не радует, и вообще, не о чем тут думать и волноваться. На щеках щетина уже превратилась в намёк на будущую бороду, веки припухли и словно отяжелели. Мельком взглянув на капрала, Макс вдруг подумал, что и Иржи выглядит ничуть не лучше — хотя с чего бы? Впрочем, Шустал был если и усталым, то куда менее обеспокоенным.

— Ладно, — в конце концов решил парень. — Если командор позволит — я пойду.

— Я тоже, — согласился Иржи. — Как там дела у тебя дома?

Максим растерянно пожал плечами:

— Я в этом ровным счётом ничего не смыслю. У нас женщину отвозят в родильный дом или в больницу, за ней присматривают медики, профессионалы. Есть специальные устройства, есть лекарства — в общем, всё, что нужно, на случай всяких неожиданностей. А сейчас… — он стиснул зубы. Шустал, внимательно следивший за другом, положил ему ладонь на плечо:

— Всё будет хорошо.

— Твои слова да Богу в уши, — вздохнул Макс.

* * *

Двухколёсная тележка палача, на которой обычно доставляли арестантов к месту казни, катила под снегопадом по изрядно опустевшим улицам Праги. Врбас сидел в стальной клетке, словно нахохлившаяся птица, не произнося ни слова и не глядя по сторонам. Пан Чех вёл под уздцы лошадку, позади шагали Иржи и Макс.

Резанов машинально поправил пояс, провёл рукой по сумке. Там, среди прочих вещей, теперь был спрятан стеклянный флакончик. Ещё один такой же имелся у Шустала. Изначально этих склянок было три, и именно при помощи одной из них был устроен липовый пожар у дома Георга Шилгана. Вещество, которое алхимики со Златой улички называли