Когда в июне замерзла Влтава - Алексей Котейко

«Пламя Святого Эльма», при контакте с воздухом давало полную иллюзию настоящего огня — с треском, жаром, искрами и разрастающимися языками, но по мере испарения зелья затухало и пропадало, оставив после себя совершенно целыми только что «горевшие» предметы.

Маленького флакончика должно было хватить примерно на четверть часа эффектного шоу, хотя для друзей ценность этого снаряжения заключалась совсем в другом: пламя Святого Эльма было способно разогнать особенно настырных призраков. В случае, если бы Врбас, вопреки своим обещаниям, не сумел — или просто не захотел — защитить стражников внутри Святовацлавского замка.

У капрала-адъютанта имелись также подозрения насчёт того, что пан командор вовсе не собирается плясать под дудку каноника, и что этой ночью на Здеразе будет на редкость многолюдно. Однако на протяжении всего пути до места назначения они замечали лишь редких случайных прохожих, а у самого замка, пользующегося среди пражан дурной славой, и вовсе не было ни души.

— Выходи, — Войтех отпер дверь клетки и, когда арестант выбрался наружу, принялся снимать с него кандалы. Врбас поднял голову к небу, с наслаждением вдохнул полной грудью и, раскрыв рот, проглотил несколько кружившихся в воздухе снежинок.

— Рука не помешает? — спросил Макс, кивнув на обрубок. Каноник, повернув к парню лицо, несколько секунд смотрел на него. Потом презрительно скривился:

— Не помешает.

— Предупреждаю…

— Да-да-да, — раздражённо махнул культёй колдун. — У вас приказ убить меня на месте, если вдруг возникнут какие-либо подозрения. А если это просто обманка, чтобы потянуть время — меня передадут палачу, и уж тогда ни о какой милосердной смерти и речи быть не может, — он поймал ртом ещё несколько снежинок. — Не беспокойтесь, паны стражники. Сокровище самое настоящее.

— И его можно достать, не жертвуя чью-то жизнь? — недоверчиво спросил Иржи.

— Можно. Если повезёт, — каноник развернулся и направился к воротам Святовацлавского замка. Приятели взяли с повозки по свечному фонарю и зашагали следом. Врбас толкнул устроенную в правой створке ворот калитку, и та со скрипом отворилась, пропуская всех троих внутрь. Запирать не было нужды: репутация этого места хранила его надёжнее любых сторожей, и только сумасшедший отважился бы сунуться сюда в ночное время. К тому же всё хоть мало-мальски ценное из замка давным-давно вывезли.

Нетронутый снег скрипел под подошвами. Кладоискатели миновали сводчатый туннель, где в мягком свете фонарей можно было различить тёмные дыры бойниц по стенам. Максим запрокинул голову и в вышине над собой увидел провалы — оттуда на осаждающих, если они врывались в проход, должны были сыпаться камни и литься кипяток. Вторые ворота, такие же массивные и старые, как и первые, закрывали выход в замковый двор, но сейчас обе створки их были распахнуты настежь.

Теперь стражники и арестант оказались на довольно просторной площадке почти правильной прямоугольной формы, вытянувшейся с севера на юг. Справа и слева смутно белели громады крепостных построек, вписанных непосредственно в северную и южную стены. Сзади над незваными гостями нависала приземистая надвратная башня. Её сестра, повыше, но поуже, виднелась впереди, выступая за периметр восточной, речной, стены замка.

В центре двора возвышалась уже виденная Максимом прежде прямоугольная башня с вальмовой крышей — бергфрид. Вход в неё был устроен на уровне второго этажа, и во времена расцвета крепости наверняка осуществлялся по приставным лестницам, но потом вместо них соорудили деревянную. Сейчас она выглядела изрядно прогнившей и шаткой.

— Нам сюда? — с опаской уточнил Иржи. Идея карабкаться по такой ненадёжной конструкции его совсем не вдохновила.

— Когда тут квартировал легат Флорентийского собора, — пояснил каноник, — он, в виду изрядной тучности, желал подниматься в свои покои с комфортом, потому и приказал построить эту лестницу. Но я бы не советовал проверять её на прочность: всё-таки полтора столетия прошло, — закончил он с усмешкой.

— Тогда куда? — хмуро поинтересовался Макс.

— Новоместская ратуша, получив замок в своё управление, одно время использовала его под склады. Тогда же тут пробили несколько дополнительных дверей в постройках. Думаю, вход в башню теперь есть и на первом этаже, просто он с другой стороны.

— То есть вы наверняка не знаете?

— Напомню вам, что я не занимался такими прозаическими вещами, как добывание самих сокровищ, — усмехнулся колдун. — И также напомню, что сейчас самое время принять меры предосторожности. Мне нужны одна из ваших свечей и нож.

— Предупреждаю… — заметил Резанов, вытаскивая из ножен кинжал.

— Да хватит уже! — огрызнулся Врбас. — Не тяните кота за бубенцы! Или вы хотите лично познакомиться со здешними духами?

Каноник быстро начертил на снегу небольшой круг и поставил в его центр свечной огарок, который Иржи зажёг от своего фонаря. Максим, несмотря на все заверения, демонстративно вынул пистоль из кобуры и взвёл курок. Колдун покосился на него, хмыкнул, но снова повернулся к кругу и дополнил рисунок несколькими пересекающимися линиями, а затем, кольнув о кинжал большой палец, тщательно приложил его в пяти точках внешнего круга, оставив красноватые пятнышки на белизне снега.

Ветер в очередной раз налетел сильным коротким порывом, но пронёсся где-то выше крепостных стен; замковому двору достался только леденящий сквознячок, заставивший людей неприятно вздрогнуть. Врбас забормотал заклинание, плавно поводя кинжалом над пламенем свечи. Затем поочерёдно перечеркнул кончиком лезвия оставленные кровавые отпечатки, положил его в центр круга, рядом со свечой и, поднявшись на ноги, шагнул к Максу.

Резанов упёр пистоль в живот каноника, но тот, не обратив никакого внимания на угрозу и не прекращая бормотать, ткнул парня в лоб всё тем же пораненным большим пальцем. Максим ощутил на коже мокрый отпечаток, а колдун уже шёл к Иржи. Шустал воспринял весь процесс с гораздо большим хладнокровием, и капрал-адъютант увидел, что на лбу у приятеля появилась точка, сделав того немного похожим на индуса.

— Ну а теперь, паны стражники, — Врбас поднял с камней и подбросил в воздух кинжал. Клинок перевернулся, полетел вниз — и вновь оказался в ловких пальцах единственной оставшейся у каноника руки. Усмехнувшись, тот с прищуром посмотрел на Макса и протянул ему кинжал рукоятью вперёд, — можем приступить к нашим поискам.