Жена-беглянка. Ребенок для попаданки - Константин Фрес

— Я готова сделать для вас все, — промямлила я, сгорая от стыда и пряча взгляд. — Все, что пожелаете.

— Ах, даже так, — произнес он. Мне показалось, что в его голосе промелькнуло какое-то разочарование. И от этого у меня сжалось сердце. Но я тут же отогнала стыд и горькие мысли прочь.

Я знаю, зачем я это делаю.

Ради кого я это делаю.

Если я сейчас не выберусь с берега ручья, чертов Макс будет тянуть из меня все деньги, что только я смогу заработать.

И истязать сестер он будет.

А я буду надрываться на непосильной работе, и, кто знает, смогу ли я выносить ребенка!

— Что ж, — казначей оглядел меня с ног до головы. — Думаю, я смогу устроить вам встречу. Король любопытен и любит подарки. Такие прекрасные — тем более. Но и у меня ест кое-какие капризы…

Он подошел ко мне вплотную.

Стащил с моей головы косынку — а мне показалось, что он рванул платье на моих плечах.

Кожу словно кипятком окатило.

А это было всего лишь его дыхание.

— Я люблю, — промурлыкал он, расправляя мои рассыпавшиеся волосы, — чтоб моя награда была теплой, податливой, красиво одетой, и чтоб от нее приятно пахло духами.

— Как скажете, — пробормотала я, сгорая от стыда. — Сию минуту пойду и куплю себе наряд.

— Вы все равно не угадаете, у меня специфический вкус, — усмехнулся он, так и пожирая меня взглядом. — Здесь. Вас приведу в порядок здесь. А после мы отправимся к королю.

— Так скоро?! — испугалась я.

— Для меня, и для денег двери Его Величества всегда открыты, — ответил казначей.

— А плата за мои камни? — не унималась я.

— Сколько вы хотите?

— Пять тысяч золотых! — выпалила я.

Казначей даже не глянул на камни, чтоб оценить, стоят ли они того.

— Вы их получите, — кратко ответил он. — После приема у короля. Идемте, в примете ванну, и вами займутся мои слуги.

Глава 47

Служанки казначея увлекли меня во внутренние покои.

В ванне, выточенной из цельного куска белого, с черными прожилками, мрамора, меня выкупали в теплой воде с ароматическими маслами.

Промыли мои волосы, и те заблестели, приятно запахли.

— Ах, госпожа, м щебетали служанки, вычесывая после купания мои волосы. — Какая красота! Словно золото, смешанное с платиной! Какой редкий цвет у ваших волос!

А мне было не по себе.

Я чувствовала себя жертвой, агнцем, которого готовят на закланье.

После ванны меня уложили на чистую постель, просушили кожу мягкими простынями.

Растерли плечи и спину.

С ароматным маслом помассировали, чтоб натянутые мышцы расслабились.

И после этого, накрыв тонкой легкой тканью, оставили отдыхать, принеся немного фруктов и кофе со сливками.

— А где казначей? — всполошилась я.

За всеми этими процедурами пошло много времени.

Казначей не появлялся.

Словно присвоил меня, сделал своей вещью, и определил в кладовку, где за мной будут присматривать, ухаживать и смахивать с меня пыль, как с какой-нибудь причудливой вазы.

От этого стало еще более жутко.

Так беспомощно я никогда себя не чувствовала!

Признаться, я сама бы нипочем не нашла выход из его дома. И, если б мне вздумалось сбежать, меня б наверняка остановили и вернули обратно.

— Господин Робер отправился по делам, — ответила мне служанка с поклоном. — Не волнуйтесь, господа. Если господин Робер обещал вернуться к ужину, он это сделает.

— К ужину! — вырвалось у меня. — Так долго!..

— Разве это долго? — удивилась в свою очередь служанка. — Господин Робер сказал, что у вас вечером должен состояться очень важный для вас визит. И поэтому вы должны быть к нему готовы. Так что вам лучше заняться вашим нарядом, а не думать о господине Робере. Ведь времени так мало…

Мало времени?!

Впрочем, скоро оказалось, что служанка права.

Будучи герцогиней Ла Форос, я, конечно, занималась своей внешностью и одевалась в пышные платья.

Но все мои прежние познания в моде ничего не стоили в сравнении с тем, как меня готовили к выходу в свет служанки казначея!

Кога моя кожа остыла от купания и массажа, они еще раз обмазали меня каким-то ароматным маслом и растерли как следует руки, плечи, ноги, спину. Промассировали каждый пальчик на стопе.

Разгладили ладони.

От этих притираний моя кожа стала бархатисто-нежной, белой, прозрачной, как фарфор. Казалось, кровь сквозь нее просвечивает.

И оттого кончики пальцев были нежно-розовыми.

Меня одели в красивые одежды — как я поняла, на вкус казначея.

Сначала мне предложили тонкое белое платье-балахон, сквозь которое соблазнительно просвечивала моя кожа.

Поверх него на меня надели темно-синее, как ночь над морем, приталенное длинное платье, больше похожее на халат восточной женщины.

Оно застегивалось лишь на одну золотистую застежку на талии.

Длинные рукава были широкими, и на фоне их темной ткани мои руки казались тонкими, очень хрупкими и нежными.

Подол этого халата был украшен геометрическим орнаментом из голубых и золотистых полос.

На ноги мне надели мягкие крошечные туфельки из сафьяна, украшенные вышивкой и камнями.

Волосы завили и свободно распустили по плечам.

И в этом наряде я больше походила на одалиску, чем на знатную уважаемую женщину.

Глядя на свое преображение в зеркало, я то и дело краснела от удушливого стыда.

На меня смотрела не уставшая женщина, которая еще вчера вечером варила кашу для заключенных.

Я была другой.

Словно насквозь пронизанная горячим солнцем и пропитанная роскошными ароматами благовоний и духов.

И даже глаза у меня стали похожими по оттенку на мозаичные плитки из ярко-голубой смальты.

Я понимала, для кого меня так украшают. Король королем, но Робер говорил, что у него специфические вкусы.

Во мне он хотел видеть покорную женщину со своей родины.

Стыд-то какой!

За всей этой возней время действительно прошло незаметно.

И Робер объявился, едва служанки спрыснули мои волосы сладко и пряно пахнущими духами.

— Вам невероятно идет, — заметил Робер, выступив внезапно сбоку и отразившись в зеркале надо мной. Я вскрикнула от неожиданности и вскочила, и Робер усмехнулся.

— Даже ваш испуг совершенно очарователен, — он бережно взял мою руку и поцеловал ее, пожалуй, чуть более страстно, чем это было нужно. — Одежды моего народа подчеркивают вашу красоту и изящество.