Улицы Броктон-Бей - Pavel2311

"Ох, милашка. Видимо, считает себя остроумным. Интересно, он всегда такой проницательный или специально для меня старается? Может, он там свечку держал, когда меня насиловали? Или это его дружки-наркоманы так "развлекались"?

— О, вы так внимательны к пациенткам, офицер, — сказала я сладким голосом. −Ваша мама должна вами гордиться. Или… стыдиться? Я всё время путаю.

Демонстрируемое доблестной полицией Броктон-Бей отношение ко мне и к расследованию преступления, только утвердило мое отношение к окружающим людям. Пока с тебя, что-то можно поиметь ты можешь нравиться, хотя бы на словах, но на перспективу об тебя вытрут ноги и этот мир утянет на дно.

Следом меня посетил представить СКП. Уровень визитера не оставил иллюзий. Пришел с пачкой мятых протоколов какой-то младший клерк от СКП — инспектор Маккмилан. Он даже не стал присаживаться, скучным голосом попросил меня подтвердить факт нападения и напомнил, что в соответствии с договоренностью с лидерами Новой волны, на следующей неделе, я обязана явиться в офис СКП для профилактического медицинского осмотра сотрудников. Вот так просто, как градусник поставить. Напомнил о штрафных санкциях лично для меня и, внимание Карл! что СКП могут ведь и не продлить лицензию для меня как кейпа, занимающегося медицинской деятельностью.

Для них я была инструментом, который лежит в коробке на полке, который всегда можно достать и убрать, когда в нем отпадает надобность.

Ленивые визиты оставили после себя ощущение старой пыли. Как будто я пролежала весь день на диване, уставившись в потолок, а за окном незаметно стемнело, и вот он — этот противный осадок перед началом новой недели. Пустота.

Я перевернулась на больничной койке, слушая, как пружины жалобно скрипнули подо мной.

— Ну и ладно, — пробормотала я в подушку. Потом резко села, откинув волосы со лба.

Во-первых, мне всего семнадцать. Это не конец, а самое начало. Во-вторых… Я провела пальцами по простыне, чувствуя миллионы невидимых бактерий, танцующих под моими пальцами. Это не просто способность — это целый мир, в котором я одна могу ориентироваться как рыба в воде.

Можно лечить людей. Можно находить болезни. Можно… много чего можно, если подумать.

Я потянулась за стаканом воды, заметив, как микробы на его поверхности тут же замерли, будто почувствовали мое внимание. Забавно.

"Сначала — я", — четко сказала я сама себе, — Никакого альтруизма, никакого самопожертвования. Только трезвый расчет»

Но когда я закрыла глаза, перед ними всплыли картинки из детства: больничные коридоры, плачущие дети, бессильные врачи…

"Потом, — подумала я, поворачиваясь на бок. — Если захочу".

За окном зашумел дождь. В палате пахло стерильностью и чуть-чуть — тушеной капустой с сегодняшнего обеда. Обычная жизнь. Моя жизнь. Пока что.

Размышляя об этом, я стояла возле окна палаты и смотрела на закат. Оторвавшись от созерцания мрачного пейзажа, умирающего город, я вздохнула и направилась в душ, после я еще некоторое время бездумно пялилась в окно. День закончился и я, скинув халат, юркнула в кровать, успокоилась и заснула.

Прошло еще два дня…

(Эми может скрыться от всеобщего внимания поменяв внешность)

Глава 5. Выписка и первый день «дома» (слово дом в кавычках)

Утром после завтрака ко мне пришел врач сказал, что анализы у меня хорошие, об этом я и сама прекрасно знала, и меня готовят к выписке.

Время, которое я провела в травматологическом отделении Медхола дали мне возможность собрать свою личность из осколков своей и прежней Амелии Даллон.

Получилось частично обдумать свои планы и перспективы.

Несмотря на то что за период моего лечения, когда я была в сознании (когда без сознания приходили…наверное), из моих как бы родственников ко мне никто не пришел, но деньги и чистая одежда были. После обеда медсестра передала мне документы на выписку. Что странно в качестве диагноза там стояло только посттравматическое сотрясение мозга.

В холле на первом этаже, воспользовавшись телефоном, вызвала такси и направилась на выход — автоматические двери с тихим шипением разъехались в стороны, и я вышла из здания госпиталя Медхола. Осенний ветер тут же подхватил мои волосы и попытался пробраться под одежду, заставив меня поёжиться и поплотней запахнуться в пальто. Подъехала потрепанная Toyota, за рулем сидел пожилой полный азиат — эти азиаты есть везде. Хотя причина наплыва азиатов тут не бином Ньютона, Ливиафан утопил остров Кюсю.

Я села в такси, назвала адрес, и машина тронулась, выезжая с парковки на улицу.

Дорога в благополучный центральный район города не должна была занять много времени, поэтому я решила, что успею продумать свою линию поведения с новоявленными родственниками уже дома. Кэролл, скорее всего, была на работе, а Виктория — в Аркадии, так что у меня оставалось время обдумать, что сказать или промолчать.

Однако вскоре я почувствовала запах дыма. По мере движения машины он усиливался и не исчезал даже через несколько кварталов. Внезапно такси остановилось перед пожарным оцеплением — дальше проехать было невозможно. Я расплатилась, как договорились, и вышла. До дома оставалось не больше получаса пешком.

Толпа зеваков сбилась в тугой узел у подножья горящего дома, будто стая ворон, слетевшихся на падаль. Чёрный дым клубился из окон, густой и едкий, а сквозь треск огня прорывались крики — хриплые, отчаянные, уже почти бессмысленные. Трёхэтажная коробка дома, казалось, невысока, но для тех, кто остался внутри, она стала братской могилой: ни лестниц, ни шансов, только жар, пожирающий плоть и надежду.

Пожарные опаздывали — они всегда опаздывали здесь. Район примыкал к тем местам, где бандитские законы заменяли человеческие, где машины скорой и пожарные расчёты горели чаще, чем дома. Бандитам было плевать, что однажды и их заживо сожрёт огонь — они видели только наживу. Оборудование, инструменты, даже аптечки — всё шло под нож, на перепродажу. А пока — люди.

Их вытаскивали, но не спасали. Парамедики, с потухшими глазами, метались между носилками, понимая, что это бег по кругу. Слишком много. Слишком поздно. Кто-то стонал, кто-то уже не дышал, а кто-то просто сидел у машин, глядя в никуда пустыми глазами. Они уже были мертвецами — просто ещё не упали.

Огонь тем временем добирался до крыши.

Я замерла на месте, ощущая, как по спине ползёт липкая волна отвращения — к себе, к этой ситуации, к этому проклятому месту. Уже разворачивалась, чтобы уйти — пусть это кошмар останется чужим, не моим — как вдруг…

Надрывный, иссекающий душу вопль.

Женщина в разорванном платье,