Идущие на смерть приветствуют тебя! - Алим Онербекович Тыналин

Ты всегда был послушным сыном, оставайся таким же и в дальнейшем. Я не верю в слухи о твоем своеволии, которые распространяет Павел. Он хочет сам взобраться на трон. Он говорит, что мать погибла по твоей вине, я пока что не верю этому.

Если ты ослушаешься меня и заберешь казну, то перестанешь быть моим сыном, а превратишься в злейшего врага. В таком случае считай, что я приду в Равенну, низложу тебя и накажу за все грехи и непослушание, а также за кровь твоей матери, потому что в таком случае я сразу буду уверен в том, что слова Павла о ее гибели это сущая правда. Молю Бога, чтобы мне не пришлось делать этого».

Я дочитал письмо и надолго задумался. Неужели отец и вправду станет моим врагом?

От этого состояния меня отвлекло осторожное покашливание. Оказывается, рядом уже давно стояли Герений и Вирсания.

— Мой император, — сказал слуга, а куртизанка обольстительно улыбнулась. — Начались Либералии, вы будете в них участвовать?

Глава 3. Бог и богиня полной свободы

Да, вот так оно и происходит. За насущными заботами забываешь о празднике.

— Мне надо туда идти? — спросил я. — У меня дел невпроворот. Идите, сходите сами, повеселитесь.

Герений глянул на Вирсанию, которая годилась ему в матери и густо покраснел.

— Идти должен ты, император, — сказала Вирсания. — Это же праздник римских богов, Либера и Либеры, когда простой народ чествует праздник сбора винограда и плодородие. Многие императоры сами отождествляли себя с Либером. Если ты хочешь знать, чем живет и дышит твой народ, чему он радуется, то тебе надо сходить на праздник.

— Ладно, покажусь ненадолго, а потом уйду, — решил я и поднялся.

Письмо отца я спрятал в столе таблинума, своего рабочего кабинета. Надо бы притащить сюда сейф, а для этого озадачить Гордия на изготовление такой вещицы.

На выходе из кабинета меня встретил Марикк, сегодня он был моим телохранителем. С четвертого этажа я спустился на лифте вместе с Вирсанией. Когда я шел по коридору, по дороге встретился Алетий, горячо споривший с Гордием.

Также со стороны библиотеки вышел Росциа, весь в пыли и паутине. В руках он держал свитки. Даже не заметив меня, новый заведующий книгохранилищем помчался по коридору, обогнал нас и скрылся за углом. Я надеялся, что он не крадет редкостные экземпляры свитков, чтобы потом продать их, вроде приличный интеллигентный человек.

На улице уже настал день, я и сам не заметил, как солнце поднялось к зениту. Стояла жаркая погода, солнце заливало площадь перед дворцом. Лучи отражались от мраморных плит и били в глаза.

Вскоре Марикк нагнал нас с Вирсанией, а за воротами обнаружились целые толпы праздно шатающегося народа. Я сразу заметил, что большинство из них одеты в простые туники без украшений.

— А что, Либералии празднуют бедняки? — спросил я у Вирсании. — Богатые предпочитают дождаться Сатурналии?

Женщина покачала головой. Ее обычно спокойное лицо выглядело возбужденным, ноздри сильно раздувались.

— Нет, обеспеченные граждане будут участвовать в празднествах завтра, пойдут в амфитеатры. Сегодня, во время шествия к храму Либера, они предпочитают остаться дома, чтобы не связываться с голытьбой.

— Значит, только я один такой придурок? — спросил я. — Надо бы тоже прикрыть мою шелковую тунику, она слишком бросается в глаза.

— Ты и сам тоже бросаешься в глаза, мой мальчик, — сказала Вирсания. — Ты даже не представляешь себе, как ты сейчас красив и похож на молодого фавна.

Рассмеявшись, я купил у торговца тканями на углу простой дешевый плащ из козьей шерсти.

— Пусть боги пошлют тебе величие Августа, император, — сказал торговец, поклонившись. Скидку, однако, скотина, при этом не сделал. — Пусть Либер принесет плодородие и процветание посаженному тобой урожаю.

— И тебе прибыльной торговли, — ответил я. — Плодородие мне очень пригодится, и в стране, и в личной жизни.

Едва мы отошли от палатки и я успел натянуть плащ, как меня снова узнали. Сразу подбежали трое нищих, окружили меня и закричали, дергая за одежду:

— Момиллус, дай монет. Дай монет или угости зубом.

— Отстаньте и просите милости у Либера, — сказал я.

— Ах ты паразит! — закричал один из них, тощий беззубый старик с впалыми щеками. — Отдай зуб, Момиллус, немедленно! По имя Либера.

Он схватил меня за плечо и потянул к себе. Я поддался немного, затем вывернулся и он повалился назад, потеряв равновесие. Двое других с проклятиями бросились на меня, но тут вперед вышел Марикк, схватил одного из них за руку и заломил за спину. Бедолага заверещал и тут же побежал назад, с той же скоростью.

— Какого дьявола они спрашивали мой зуб? — спросил я.

— Есть поверье, что если тебе попался зуб человека, облеченного властью, можно получить часть его силы, — сказала Вирсания. — Наверно, для этого. Или они хотят продать его, как диковинку. Тогда уж лучше просили бы твой член.

Она протянула руку и сжала мое достоинство через тунику. Затем прижалась ко мне и спросила:

— Хочешь, я тебе доставлю наслаждение ртом? Прямо здесь, на глазах у всех?

— Звучит очень интересно, но пока лучше давай пройдем дальше, — сказал я и огляделся. — Хотя, с другой стороны, может быть действительно сделаем это?

— Конечно, давай, — Вирсания шумно задышала и начала опускаться на колени, шаря руками у меня под туникой.

— Эй, подожди, красавица, — сказал я, поднимая ее. — Я же пошутил. Хоть я и владыка города и страны, но совсем голову еще не потерял. Разве можно делать такое в публичном месте?

— Сегодня можно делать все, что угодно, — ответила Вирсания, снова пытаясь опуститься на колени. — Иди сюда, мой мальчик, дай мне его, я так хочу ощутить его во рту.

Она снова схватила мой член через одежду, потом сунула одну руку под тунику и погладила. Затем подняла на меня свои красивые глубокие глаза и невинно заморгала.

— У нас еще будет много времени на развлечения, — сказал я, сдержавшись огромным усилием воли. Затем поднял огорченно вздохнувшую девушку и повел дальше. Оглянулся на Марикка, а гигант сокрушенно покачал головой и заметил:

— Ну и дурак же ты, император. Ему девушка готова на улице отсосать, а